Возвращение Ктулху - Страница 30

Но поскольку непосредственной угрозы в собеседнике я не ощущал, во мне заговорил исследователь. Тем более что легенды об гулях, игравшие не последнюю роль в мифологии Ктулху, вдруг нашли свое материальное подтверждение! Хотелось собрать побольше информации, и я спросил Пикмана: как столь многочисленное племя находит себе пропитание в городе и его окрестностях, где умирает (или пропадает без вести) не так уж много народу?

— А вы полагаете, что мы еще в Аркхэме? — Пикман зашелся неприятным лающим смехом. — Нет, мы совсем в другом месте. Наши ходы не просто ведут под землю, они пронизывают само Мироздание! Мы — падальщики Вселенной и недостатка в пище не испытываем. Это дар Древних богов, но вы можете разделить его с нами.

Смертному, проникшему в тайны гулей, дается шанс стать одним из нас. Вы сможете посетить множество удивительных миров и вкусить плоть их обитателей!

Предложение Пикмана было поистине невероятно. Казалось, мои заветные мечты отразились каком-то кривом зеркале. Парадокс судьбы из тех, над которыми ломают головы мудрецы и смеются боги!

Я вынужден был отказаться в самых изысканных выражениях.

— Ну что ж, — вздохнул Пикман. — Как я уже говорил, людям дается шанс. Отвергнувших дар ждет смерть… Таков наш закон.

У меня все похолодело внутри.

— Но вы — под защитой Сил Древних, — как ни в чем не бывало продолжил король гулей. — Поэтому вас я отпущу с миром, если вы поклянетесь молчать об увиденном.

— Хвала богам! — выдохнул я.

— Но прежде, — как-то нерешительно проговорил Пикман. — Не хотите посмотреть мои новые картины? Хобби, знаете ли…

Зная, что в любом случае потом отправлюсь домой, я с готовностью согласился.

В призрачном свете грибов мы прошли по подземным туннелям до картинной галереи его гульского величества.

Освещение здесь было гораздо лучше, почти как солнечное. Свет испускали матовые колбы причудливой формы, наводящие на мысль об алхимии. Впрочем, мое внимание сразу переключилось на картины.

Не знаю, какие запредельные ужасы я ожидал там увидеть, но только не это. Впадая во все большее недоумение, я переходил от одной работы к другой, а за мной, словно тень, скользил Пикман.

В его картинах было ярко-голубое небо и ласковое солнце… Цветущая зелень парков и уютные домики старых кварталов Бостона… Красивые женщины и мужчины в нарядах по моде двадцатых годов… Музыканты играют джаз… Танцы, безмятежное веселье молодости…

— Они прекрасны, — пробормотал я, оборачиваясь к Пикману, — но…

— Не гармонируют с обстановкой? — криво усмехнулся тот. — Знаю. А поверите ли, что мои подданные прозвали это место галереей ужаса, и посещение его — одно из самых страшных наказаний в королевстве? Ибо мир, изображенный здесь, столь же непонятен, страшен и отвратителен моему племени, как и простым смертным — мир гулей.

Я потрясенно молчал.

— Ладно, — сказал наконец Ричард Пикман. — Теперь мы отправим вас домой… другим путем. Прежний путь будет замурован. Передавайте привет Артуру. Я хорошо знал его отца. Вместе мы сражались с лунными жабами… Славное было время!

Собственно, это последнее, что я помню из подземных приключений.

Я никому не рассказал о них, кроме Артура Картера, которого эта история почему-то не слишком удивила. В заключение я спросил его, должен ли вернуть амулет, раз беда миновала.

— Оставьте себе, — улыбнулся Артур. — На всякий случай. Я знаю, где взять еще.

декабрь 2002 — январь 2003

Не знаю, что и сказать. Боюсь, вы меня неправильно поняли.

Нет, мне ничего не известно о тех шестерых студентах, что пропали на прошлой неделе. Просто этот случай напомнил мне другой, свершившийся в дни моей юности, в бытность мою таким же студентом Мискатоникского университета… Да, в конце шестидесятых.

Славное было времечко! Вся страна содрогалась, будто в землетрясение. Ветер перемен нес людей словно листья. Казалось, еще немного — и родится что-то новое, небывалое… Но все ушло в пар! Система проглотила нас и выплюнула уже благонамеренными членами общества. Бывшие бунтари и нонконформисты превратились в старые развалины, посасывающие пиво перед телевизором…

Извините, увлекся. Так о чем я?

Тогда тоже пропало шесть человек, и в это же время года. Можете уточнить по архивам. Да, их долго искали, но не нашли… Возможно, это просто совпадение. Ведь одно дело — предполагаемое преступление и его жертвы, и совсем другое — добровольный побег! Так, по крайней мере, решила полиция. Нашли записку одного из студентов, Саймона Бишопа, в которой тот сообщал, что все они отправляются в лучшее место и просят их не искать.

Куда они могли податься? Кто знает! В Канаду, Мексику, а то и за океан. Не первые и не последние, по тем временам. Я вам говорил про ветер перемен? Ну, вот. Да только если бы детективы знали Саймона так, как знал его я, они бы ему не поверили… Ни единому слову!

Да, я не любил Саймона Бишопа, но не берусь дать этому разумное объяснение. Было в нем что-то отталкивающие на уровне подсознания… хотя многих других, напротив, тянуло к нему.

Этот парень никогда не рассказывал о своей семье. Говорили, будто он в родстве с данвичскими Бишопами, а известно, какой народ там живет. Вопреки этим слухам, Саймон был красив и не по годам умен, вызывая порой тем или другим зависть у сверстников. Меня раздражала и его загадочная улыбка, словно знак причастности к каким-то тайнам.

Студенческая компания, к которой я принадлежал в то время, была довольно интеллектуальной. По разговорам казалось, нас больше волнует будущее всего человечества, чем свое собственное. Нередкой темой было обличение пороков современной западной цивилизации и научно-технического прогресса, с их разрушительным влиянием на природу Земли и душу человека. Мы обменивались апокалиптическими прогнозами на конец тысячелетия, один мрачнее другого, и упивались этим, словно дети — страшной сказкой.

Саймон Бишоп тоже посещал наши сборища.

— Предположим, — сказал он однажды, — что существуют иные миры, не затронутые прогрессом. И не где-то за звездами, а рядом, в соседних измерениях, пока не открытых земными учеными. Разве не здорово было бы переселиться туда и жить в гармонии с природой?

— Да, но люди способны разрушить новый мир так же легко, как и старый, — возразил один из собеседников. — Боюсь, мы погубим и те, другие измерения, сколько бы их ни было!

— Нет, если они находятся под покровительством существ более мудрых и могущественных, чем homo sapiens, — покачал головой Саймон и по обыкновению загадочно улыбнулся.

— Каких-нибудь жукоглазых марсиан, что ли?

— Да нет, он проповедует новый Эдем!

Признаться, мы тогда не поняли Бишопа. И я лично благодарен судьбе за это.

Вскоре Саймон отдалился от нас. Прошел слух, что он основал свою секту или тайное общество, куда вербует сторонников. Согласен, по нынешним меркам это выглядит предосудительно, но в те времена объявить себя гуру считалось не последним способом завести друзей… Да, и подружек, естественно!

Однако лично мне все это не нравилось. Как-то я узнал, что Бишоп планирует большое радение с пятеркой избранных у древних камней на Грозовом холме, в заповедном лесу… Места эти были знакомы мне с детства, несмотря на запреты родителей. Я решил проследить за Саймоном и разоблачить его фокусы. Даже бинокль с собой захватил!

Что ж, по крайней мере, первая часть плана мне удалась.

В назначенный срок я занял свой пост на прогалине у вершины соседнего холма, откуда открывался прекрасный вид на каменный круг…

Да, это не Стоунхендж, все гораздо скромнее. Просто несколько больших стоячих камней вкруг поляны футов тридцать диаметром. Такие сооружения встречаются в наших краях. До сих пор точно не известно, кто их построил, когда и зачем. Возможно, среди поселенцев-пуритан скрывались язычники, принесшие на новые земли веру своих кельтских предков. Впрочем, я опять отвлекся…