Возвращение Ктулху - Страница 118

— Прости, я не хотел тебя обидеть, — обратился он к большой птице. — То, что ты рассказываешь, в высшей степени необычно.

— Это уж точно. — Вспышка гнева на неудачную реплику Максима быстро прошла, и аист снова спокойно возвышался перед человеком. — Слушай дальше и постарайся не перебивать. Я подхожу к самому главному.

Вскоре люди размножились, и заказов стало поступать все больше. Каир и Вавилон, Рим и Александрия ждали в гости крылатого посланника. Я уже не говорю про огромную Поднебесную империю и красные города Индостана.

И вот настал момент, когда животворная глина в топях Эдема стала иссякать. Первыми это заметили наши друзья, обезьяны. Они же и предложили выход из сложившегося положения. Обезьяны сказали нам, что не раз видели, как то или иное болотное существо, получившее серьезное увечье, приползало к болотам. Там оно тихо угасало, покрываясь пленкой из отживших водорослей и глины. Но через некоторое время на месте умершего существа возникал невысокий бугорок, из которого в должный час выходил новый зверь! Только совсем юный и полный сил. Это было решение нашей проблемы. Теперь мы стали забирать отживших свой срок глиняных детей и клали на то же самое место, откуда они возникли, чтобы по прошествии времени забрать из болот переродившегося младенца. Нам также пришлось ограничить срок действия контракта, чтобы поддерживать необходимый баланс поставок. Ведь количество людей на Земле все возрастало. Вот почему я здесь, — закончил аист.

— Ты хочешь сказать, что я…

— Совершенно верно!

— И моя мать… Она что — заказала меня? — Обычно Максим старался вспоминать свою мать такой, какой она была в пору его юности. Улыбчивая, грациозная, с темными волосами и миндалевидными карими глазами. Она была маленького роста, но никогда не старалась показаться выше. Гармония во всем — вот что отличало ее от прочих. Но была и другая. Злобная старая ведьма, вечно недовольная, агрессивная, помешанная на порядке. Она жила вместе с ними и постоянно устраивала скандалы из-за любой мелочи. А он… он ненавидел вторую так же, как любил первую. Когда этой зимой произошел несчастный случай, Максим искренне радовался и очень боялся идти на похороны, чтобы знакомые не увидели улыбки облегчения на его лице. Максим не помнил, в какой момент ангел превратился в монстра. Должно быть, это происходило постепенно. Хотя, с другой стороны… — Ты сказал что-то про щедрое вознаграждение, обещанное вам за услуги. Что это было?

— Я вижу, ты и сам догадался. — Аист нетерпеливо переступил с ноги на ногу. — Конечно, цена велика, но что поделать: в мире смертных ничто не дается просто. Твоя мать дважды продлевала срок. Но теперь время истекло. Ты не мог бы полежать спокойно, пока я подготовлю тебя? — Аист перелетел на кровать Максима и принялся ловко заворачивать и связывать с помощью клюва края простыни.

— Постой, погоди. А как же роддом, фотографии? — Максим из последних сил пытался уцепиться за реальность.

— Фикция, дорогой мой, фикция! Наш бизнес весьма почтенный. Все давно схвачено. — Аист принялся упеленывать ноги человека.

— Но я похож на отца! Наследственность, гены…

— Талант скульптора, великолепная лепка!

— Но как же моя семья?! Жена, сын… — Неприятный холодок впился в спину тонкими морозными иглами. — Нет-нет, не говори мне, что они… — Память, проклятая память, которая работала, как немецкие станки, никогда не подводила Максима. Вот и сейчас она услужливо раскрылась на нужной странице.

Вчера они приходили к нему вдвоем. Нина и маленький Павлуша. Максим еще долго удивлялся, как жена, с большим пиететом относившаяся к образованию, решилась забрать ребенка из школы. «Ведь третий класс — такой ответственный!» Было солнечно и как-то удивительно спокойно. Аркаша затих в своем углу, Сеню увезли на процедуры, Старик был повернут лицом к окну, и его застывшее небритое лицо со слезящимися глазами и дорожкой зеленоватой слюны на остром сатирьем подбородке не могло напугать ребенка. А вот дядя Леша оказался как нельзя кстати. Он отвлекал мальчика, в мгновение ока созидая из подручных средств солдатиков, пушки и космические корабли. Нина сидела на краешке Максимовой койки, держала мужа за руку и тихонько плакала. Все было как-то очень правильно и пристойно. Каждый находился на своем месте. И лишь Максим не понимал, какая роль отведена ему в этом спектакле. Теперь понял.

— А вот это серьезный вопрос. — Аист оторвался от работы. — Сейчас очень редко случается, чтобы два семейства, посвященных в тайну, соединились. Но вот это произошло.

— Она не хотела, чтобы я касался живота, боялась, что я поврежу младенцу, отказывалась от рентгена, а в больницу ее увезли, когда я был на работе. — Максим смотрел на аиста невидящими глазами.

— Конечно не хотела. Ведь там ничего не было. Тебе не стоит так расстраиваться. Твой сын вырастет замечательным человеком. Глиняные дети отличаются крепчайшим здоровьем. Они не агрессивны, любознательны, добры и очень внушаемы. Правда, им не суждено иметь потомства, но, пожалуй, это единственный их недостаток.

— Но как она узнала, что ты, то есть я… что это случится сегодня? — Максим понимал, лучше бы этот вопрос так и остался не заданным, но не мог остановиться.

— Решил идти до конца, да? — Казалось, аист усмехнулся. — Ты больше похож на обычных детей, проявляешь упрямство. Что ж, я отвечу и на этот вопрос. Твоя жена получила эту информацию от нас. Ей был предложен выбор. Но она уже заплатила однажды и решила, что разумнее прервать твой контракт.

— Вот как? — Максим лежал совершенно неподвижно. Он физически ощущал, как иллюзия, которая окружала его все эти годы, расползается по швам, словно ветхая ткань под порывом ветра. Он мог бы возмутиться, порвать простыни, которыми все крепче опутывал его аист. Но не делал этого. Ведь глиняные дети добры и внушаемы.

— Да, так. И, кстати, не вздумай ее винить. Цена продления еще и твоего контракта непомерна для ее жизненных сил. — Аист наконец закончил работу и наклонил голову, придирчиво осматривая получившийся простынный кокон.

— Пожалуйста, не подумай чего плохого, но мне интересно, что будет, если я закричу?

— Ровным счетом ничего. Твои товарищи получили сегодня двойную дозу «хорошего укола», и персонал в курсе.

— А как же тело?

— Мало ли сейчас тел?

— Я не пролезу в окно.

— Не волнуйся, дружище, я — профессионал.

— А вдруг я ударюсь головой?

— Не ударишься. Но даже если и так — это тебе не повредит, ведь наша продукция только высшего качества.

— А если…

— Ну же, котик, не капризничай, все будет прекрасно. — Аист неожиданно заговорил голосом Нины, и Максим привычно замолчал, соглашаясь. Большая птица медленно опустилась на него. Максим почувствовал тяжесть, а затем слабый рывок. Это мощные крылья, способные рассекать стены земной юдоли, подняли кокон в воздух.

— Смотри, мальчик! — раздался над головой Максима голос аиста. — То, что ты увидишь, не видел никто из рожденных женщиной. Ради такого зрелища и умереть не жаль!

И они полетели. Сначала над городом и его желтыми огнями, затем все выше и выше, сквозь мокрую вату облаков к мерцающим холодным звездам. Там, за бледным крестом созвездия Лебедя, нерушимой преградой вставали стены смертного мира. Мощный клюв аиста пронзил то, что непроницаемо для прочих птиц, и они полетели над мрачными пустошами, где в руинах лежали древние царства, и тени великих битв прокатывались, словно холодные волны, в безмолвном сумрачном ничто. А затем от невидимой земли султанами серой хмари поднялись в воздух Шепчущие Стражи. Их ледяное дыхание опалило лицо Максима, а бледные ядовитые щупальца почти дотянулись до белого оперения на спине аиста. Но запах большой птицы отогнал монстров, и лишь их шепот все еще звучал в сознании человека, насылая липкие, кошмарные видения. Они летели долго: над мертвыми морями, в которых черные блестящие твари, некогда правившие землей, пожирали друг друга под беззвучный танец ослепительных молний; над престолами ложных богов, иные из которых были выложены из костей, а другие — из красной шевелящейся плоти; над башнями из огня и башнями изо льда; над разверстыми черными трещинами, где бился и ревел изначальный хаос; над кораблями, похожими на рыб, и рыбами, напоминавшими острова. Максим не знал, сколько прошло времени, но аист начал уставать. И вот, когда голова птицы уже склонилась вниз, впереди возникло теплое оранжевое сияние. Аист немедля воспрял духом и выровнял полет, словно далекий свет прибавил ему сил. Прошло еще немало времени, прежде чем они достигли границы Эдема, очерченной стволами исполинских деревьев. В могучих кронах переливались чудные огни, и уже слышалось пение, похожее на сладчайшую музыку. Благословенный край истекал неярким, приятным для глаз светом, но тот, кто стоял, обратив лицо к океану мглы, сиял нестерпимо. Его фигура излучала необоримую мощь. Был ли в руках Великого Стража огненный меч, Максим не заметил, но зато он видел, что у стоп Охранителя растет яркая зеленая трава и тянутся к негасимому свету его венца молодые деревья, в то время как вокруг царствовал хладный камень и тянулся еще долго за спиной Стража, пока не упирался в стволы древесных исполинов.