Возвращение клана (СИ) - Страница 60

— В основном оскорбляют нас, матерятся и чего-то ждут, — очень тихо ответила мне Хельга, перед тем как продолжить нормальным голосом. — Но на самом деле, отказ Перевозчиков был ожидаем и стал только предлогом отказаться от идеи объединения. На самом деле, проблемы возникли ещё почти сразу же после того как эта идея вообще появилась. Слишком уж много неоплаченной крови было между нашими городами, апогеем же, стал вопрос лидерства в Альянсе. И вот тут уже никто не хотел уступать первенство конкурентам…

— Пойдём ка побыстрее, — предложил я особо не скрываясь, потому как среди мутных людей пошло какое-то волнение и они потихоньку начали стягиваться к одному из скверов, в центре которого возвышался памятник Еремею Пожарскому.

Гостиница «Астралѣ» была уже совсем близко, а проезжую часть дороги перед ней заполонили дорогие частные паровики, а случайные наряды прохожих, сменили дорогие костюмы, мундиры и платья толпы собравшейся перед входом к концертный зал. Не одни мы с Хельгой, решили сегодня надеть парадную форму своей Академии, так что среди людей можно было выделить как морозовцев, в неизменных голубоватых пиджаках, так и сахаровцев с сеченовцами. И я уже было облегчённо вздохнул, когда со спины меня нагнал далёкий, но довольно отчётливый, слегка каркающий голос.

— Слушайте люди! Видел я и донести вам хочу! Грядут последние дни! Нынешний Князь — самозванец, что ведёт вас честных жителей к краху! Ибо Древо ополчилось на нас за грехи наши смыть которые мы может только пролитой кровью…

— Что к червям там происходит? — недовольно спросил один из морозовцев, до того спокойно разговаривавший с девушкой в красном платье. — Что несёт этот выродок!

— Действительно безобразие, — фыркнула его спутница. — Куда смотрит гвардия и жандармерия?

Люди начали шуметь и оборачиваться, на громкие выкрики собравшейся в сквере толпы, явно приветствовавшей речь оратора, но именно в этот момент открылись двери ведущие в концертный зал и всем стало не до каких-то там криков с другой стороны улицы. Хельга, тоже торопилась побыстрее попасть внутрь, плюс ко всему, наконец начал накрапывать мелкий дождик, так что девушка буквально затащила меня в самую середину формирующейся очереди и я лишь на короткий миг успел оглянуться.

Чтобы увидеть, как к памятнику в сквере стягиваются всё новые и новые люди. А на тумбе, прямо у ног Еремея Потёмкина, воздев руки к мрачному небу о чём-то яростно вещает одетый в белую хламиду длиннобородый старик, размахивая кривым ветвистым посохом.

Собственно, второй раз в своей жизни я оказался в концертном зале. Конечно по пышности «Внешний концертный зал» Московской Политехнической Выставки, сильно уступал своему Кремлёвскому собрату, но всё-равно очень богато. Декор, как минимум в фойе, был скорее ультрасовременный, нежели исторический трёхсот летней давности. Не было никакой золочёной лепнины, резных деревянных панелей и тяжёлых гардин подвязанных толстыми верёвочными кисточками. Зато повсюду, куда ни глянь сверкали зеркала и хрустальные люстры, начищенные медные украшения и даже новомодный «пластик» и «алюминий». Материалы которые как я знал от Зиновия, стоил на вес золота, а секрет их производства держался в строжайшей тайне, к которую бывшие Шнуровски так и не смогли смогли разгадать.

Благо до начала выступления оставалось ещё прилично времени, Хельга первым делом потащила меня в местный кафетерий, на ходу увлечённо рассказывая, какие же замечательные сладости в нём обычно подают. Там же, мы собственно и решили поседеть вплоть до первого звонка, который одолжен был объявить скорое начало представления.

Собственно, пусть я и не сладкоежка, но казалось бы бесчисленное количество вариантов пирожных и прочих сладких закусок, впечатлили даже меня. Здесь были и некие «Восточные» сладости, с странными названиями вроде «Халвы», «Пахлавы» и «Рахат-лукума», и отечественные, московские пирожки с разными начинками, блины с завёрнутых в них вареньем, пряники, порционные тортики и прочая, прочая, прочая.

Ну и конечно же, имелось и то, что было создано местными поварами по рецептам полученным из европейских полисов. Как оказалось, моя Хельга была совершенно без ума от «Эклеров» с заварным кремом, которые лично мне показались ну через чур сладкими, зато пришлось по вкусу парижское безе «Меренга», особенно его версия усыпанная ягодками клюквы.

Всё это подавалось в кафетерии совершенно бесплатно, как говорится: «Бери — не хочу!» Однако мы с Громовой не жадничали, хотя по глазам девушки было видно, что дай ей волю и она немедленно выгонит из помещения всех «конкуренток» и тут же объявит прилавки с вкуснятиной собственным, неделимым и неотделимым военными трофеями.

В любом случае, мы держали марку, стараясь не уронить честь своих кланов, никуда не торопились и элегантно лопали сладости, запивая их довольно-таки вкусными кофеём, который здесь подавали в меленьких чашечках чуть больше напёрстка. Впрочем, подобным поведением, мы сильно выделялись из основной массы «будущей элиты полиса», словно бы две белые вороны в стае чёрных голубей.

Молодёжь приехала на концерт культурно отдыхать, вырвавшись на время из душных объятий строгих отцов и чванливых мамаш, а потому вовсе не собиралась сдерживать свои душевные порывы. Тем более, в «своём кругу», потому как дорогие костюмы молодых людей и платья барышень буквально кричали о принадлежности к высшему свету и сливкам общества.

Так что на общем фоне, праздничная академическая форма, как наша, так и других студентов, смотрелась выглядела довольно-таки чужеродно. Словно бы строгие мундиры армейских и княжеских гвардейских генералов, случайно заглянувших после службы на какой-нибудь пышный бал или званный обед, дабы отдать должное хозяевам и немного по бравировать своим статусом перед гражданской публикой.

Довольно быстро, в кафетерии стало шумно. Быстро образовалось несколько крупных компаний, в которые входили как простецы, так и одарённые, и вот уже между столами тут же забегали половые, спешно сдвигая их между собой и расставляя стулья, а то и вынося новые. Только бы господам, которые изволят гулять перед концертом было бы удобно. Появились алкогольные напитки, игристые и обычные вина, а так же уложенные в ведёрки со льдом графины, явно наполненные ну очень дорогой водкой, после чего завучали первые тосты.

— Пить крепкий алкоголь и заедать его сладкими пирожными… — задумчиво пробормотал я, качая головой, глядя на гуляющую «элиту». — Это, как-то…

— Не обращай внимания, — отмахнулась Хельга, тяжело вздохнув. — Они ещё на столах танцевать начнут как музыка заиграет и хорошо если подтянуться ко второму акту. А какая-то часть, налакавшись, и вовсе заблюёт здесь всё и вовсе пропустит концерт, удрыхшись хорошо если мордой в бисквитный тот.

— Это, как-то… — повторил я, переведя недоверчивый взгляд на свою девушку. — Всё же… культурное мероприятие и всё такое…

— Это для нас Антон, это «культурное мероприятие», — криво усмехнулась Громова, — а для большинства здесь присутствующих — повод для не очень культурного бунта! Поверь мне, большинство из этих людей не знают и не хотят знать о «Säbelzahnwölfe». Да и вообще они здесь не для того… А из музыки они якобы предпочитают исключительно классику! Хотя на самом деле это так папенька с маменькой им велят говорить, потому как ничего кроме катаржного шансона и руммульских романсов, они никогда в жизни с удовольствием не слушали…

— Дай ка я угадаю, — усмехнулся я. — Потому как «каторжняк» и романсы Перевозчиков обычный репертуар разнообразных ресторанов и трактиров?

— Именно… — Хельга ещё раз вздохнула и поморщилась когда до нас донёсся громогласный взрыв мужского и женского хохота. — Просто… для большинства, такие вот мероприятия — не боле чем повод показать свой статус, а так же очередной раз потусоваться в «хорошей» компании. Ну и конечно посветить лицом…

— А ты я смотрю много об этом знаешь, — покачал я головой.