Возвращение к жизни - Страница 35

— Я себя чувствую прекрасно.

— По вашему виду этого не скажешь. Скорей бы появился доктор.

— Вряд ли он вас поблагодарит за то, что его побеспокоили из-за пустячной царапины.

— Ну, это мы еще посмотрим.

Подняв на меня свои синие глаза, Маквей, словно бы извиняясь, тихо сказал:

— Не думаю, что до вашего отъезда произойдет что-нибудь подобное этой омерзительной выходке мисс Клеверли.

— Я бы за это не поручилась. — Тетя Мэгги не была столь оптимистична.

— Вы правы. Ручаться ни за что нельзя, — Огласился Дэви с моей здравомыслящей спутницей.

Послышался шорох подъезжающего автомобиля, и через несколько секунд в кухню вошел доктор, весьма солидный джентльмен, отличающийся непринужденностью и простотой манер.

— Привет, Дэви, что случилось? Тебя лягнул один из твоих любимых шотландских пони?

Маквей промолчал. После того как доктор размотал «бинты», он перестал шутить и попросил тетю Мэгги открыть его саквояж. Затем начал быстро и умело сшивать края раны.

Это зрелище оказалось для моих нервов тяжким испытанием. От одного только вида иголки все внутри похолодело; я подошла к окну в надежде обрести самообладание.

— Сейчас забинтуем, и все будет в порядке, — удовлетворенно произнес доктор. — Ну, а теперь, может быть, ты поведаешь, что все-таки произошло? — спросил он Дэви и, не дожидаясь ответа, заметил: — Я бы сказал, что тебе еще крупно повезло. Миллиметр в сторону — и была бы задета артерия, а не дай бог — нерв.

— Я поранился случайно.

— То, что ты ранен, я сам сообразил. Меня интересует главное: как это произошло, если, конечно, мой вопрос не бестактен.

Доктор, подойдя к раковине, тщательно мыл руки. Маквей так ничего и не ответил, вместо него это сделала решительная тетя Мэгги. Тяжело вздохнув, она промолвила:

— В мистера Маквея метнули нож.

— Вот оно что!! — Седая голова доктора мгновенно обернулась к тете Мэгги. Он пристально посмотрел на мисс Фуллер, ожидая более подробных объяснений.

— Я не собираюсь лезть в чужие дела, — продолжила почтенная леди, произнеся дежурную фразу, к которой прибегают, собираясь сделать как раз обратное, — но пока вы здесь, я думаю, вам следует навестить мисс Клеверли и дать ей успокаивающее.

— Так это она? Ну и ну… — Доктор изумленно покачал головой. — Вот так Флора… А что касается успокаивающих, — он вновь обратился тете Мэгги, — то Флора Клеверли живет на них уже много лет. Сначала стимуляторы, затем успокаивающие, и так каждый день. Однако транквилизаторы оказались бессильными перед агрессивностью и злобой.

Закончив беседу с тетей Мэгги, доктор подошел к Дэви.

— Что ты собираешься делать с этой метательницей ножей?

— Ничего.

— Да! От нее всего можно было ожидать. Она явно искала повод, чтобы разрядиться. Годами копила в себе ненависть… А где она сейчас?

— Наверху, — ответила тетя Мэгги.

— Пойду поговорю с ней, хотя и противно.

— Не тратьте зря время, доктор. Флора собирает свои вещички, и чем скорее она уберется из дома, тем лучше будет для всех. — На этот раз Маквей не смолчал.

— Тем не менее я нахожу, что мне необходимо с ней поговорить, если ты не возражаешь. Я думаю, будет надежнее, если я спокойно объясню: больше ей не сойдут с рук ее бесчинства; иначе она рискует угодить за решетку. Я умею с ней обращаться; мне приходилось укрощать эту мегеру и раньше.

Когда доктор вышел, Маквей как-то особенно проникновенно сказал тете Мэгги:

— Спасибо вам. Вы очень много для меня сделали.

— Господь с вами, так уж получилось, что мы здесь оказались… — заскромничала тетя. — Теперь мы оставим вас на время, но я скоро вернусь.

Я отметила, что добрая волшебница не сказала: «мы скоро вернемся». Прежде чем выйти вслед за ней, я посмотрела на Дэви Маквея:

— С вами ничего не случится? — тихо спросила я.

— Уверен, что нет, — так же тихо ответил он. — Мы скоро увидимся. — Его слова прозвучали как обещание чего-то важного для нас обоих.

Я направилась к машине. По дороге домой мы не проронили ни слова, но, как только вошли в коттедж, тетю словно прорвало:

— Да, я много повидала на своем веку, но такого кошмара, как сегодня, — никогда. Флора Клеверли — мать Роя! Эта женщина, похоже, сам дьявол в юбке. А Рой — отец Франни! До сих пор не могу поверить! Если бы им оказался сам Маквей, я бы это еще, как говорится, проглотила. Но Рой в роли любовника замужней женщины, да еще в сопливом возрасте — это слишком! В нем нет ни привлекательности, ни внутренней силы, не то, что в Дэви Маквее. Уж очень он мягкотелый, этот сердцеед. Ни капельки не похож на свою воинственную интриганку мать. По-видимому, он пошел в своего трусливого и блудливого отца, который вовремя удрал от новорожденного и жил вдали, ни о чем не заботясь. Когда начинаешь размышлять, то становится ясно, насколько был прав и благороден Маквей, когда предложил Рою остаться в поместье навсегда.

Щебет тети Мэгги начинал раздражать. Мне хотелось побыть одной и все обдумать. Но более всего меня удивил собственный цинизм, с которым я ответила тете, восхищавшейся благородством Маквея.

— Дэви совсем не так бескорыстен: ему было выгодно, чтобы Рой остался. Он же сказал, что с одной рукой ничего не сможет делать по хозяйству. Эти чертовы грибницы надо ворочать обеими руками, вот он и предложил брату остаться.

Я не посмела поднять глаз, произнося эти кощунственные слова.

— Что с тобой? — встревожилась тетя Мэгги. — Ты сильно расстроилась?

— Нет, нисколько. — Опустившись в кресло рядом с камином, я тут же опровергла собственные слова: — Да, я расстроилась, и очень сильно.

Тетя Мэгги поняла: во мне разыгрался дух противоречия.

— Вполне естественно, что драма в Роджерс-Кросс выбила тебя из колеи, милочка. Чем быстрее мы сложим вещи и уедем отсюда, тем лучше ты себя будешь чувствовать. Осталось потерпеть всего полтора дня! — Мой дорогой стратег сделал хитрый ход.

— Эта гиена могла убить девочку, — сказала я, помолчав.

— Она могла убить и Маквея. Разве ты не слышала, что говорил доктор? Хотя, думаю, для такого гиганта, как Дэви Маквей, потребовалось бы нечто более серьезное, чем кухонный нож. Меня очень беспокоит, как он справится с навалившимися на него делами. Хорошо, что Рой будет ему помогать, да и Тэлбот непременно приедет посмотреть, все ли делается как надо, и, при необходимости, постарается помочь. Больше всего сложностей будет с домашним хозяйством, лошадьми и прочей живностью. Дженни не осилит прорву забот по дому — эта махина не для десятилетней девочки. Тем более что она ходит в школу. Надеюсь, что Маквею удастся найти в Борнкуте какую-нибудь порядочную добрую женщину на должность экономки. Тогда многое разрешится само собой. — Тетя Мэгги вдруг спохватилась: — Прости, родная, что-то я разболталась. Пойду приготовлю чай.

Ну и денек! Случилось все, что только могло бы случиться. Хотя нет, не все. Ведь нож мог попасть Дэви Маквею не в руку, а прямо в грудь. Что было бы тогда? А если бы он умер? Я бы этого не пережила. Сейчас я была искренна перед собой.

И все же в моей душе происходила борьба. Холодный рассудочный внутренний голос, как змей-искуситель, нашептывал: «Его всего лишь ранили в руку. Рана не опасная, и она зашита. Пройдет несколько дней, и Дэви сможет пользоваться своей рукой. Поэтому сейчас же прекрати нытье…»

Сказать себе «прекрати» было легко, но перестать думать о Дэви Маквее было выше моих сил. Меня донимала одна и та же мысль: «Ну почему все так беспросветно? Что же теперь делать?» И я сама себе ответила: «Собирай вещи и уезжай немедленно. Тебя здесь ничто не задерживает».

Но что-то все-таки задерживало. Вернее, кто-то. Этим кто-то была тетя Мэгги. Я не могла постигнуть скрытых пружин ее противоречивого поведения: не понимала, как эта умудренная жизнью, хитроумная леди относится к Дэви Маквею. То она, не жалея красок, расписывала достоинства владельца Лаутербека, то заклинала: «чем быстрее мы уедем, тем будет лучше». Но если бы я ей предложила: «Собирайтесь, мы уезжаем отсюда», она наверняка бы ответила: «И не подумаю! Неужели ты не понимаешь: покинуть Дэви Маквея в беде — постыдно! Мы же не крысы, бегущие с тонущего корабля».