Возвращайся к своим драгоценным жене и сыну - Страница 1

В Нью-Хемпшире Глория Хилтон и её пятый муж прожили недолго. Но они прожили здесь достаточно долго, чтобы я смог продать им свою продукцию — ограждение для ванны. В основном я продаю всепогодные окна и раздвижные двери с алюминиевыми рамами, но от них уже полшага до ограждений для ванн.

Мне заказали ограждение для личной ванны Глории Хилтон. Похоже, что это был зенит моей карьеры. Кому-то выпадает возвести мощные дамбы или гордые небоскребы, кому-то обуздать ужасные эпидемии, кому-то выпадает вести в бой великие армии.

Мне?

Мне выпало снять эскиз с самого известного тела в мире.

Люди часто спрашивают меня, как близко я знал Глорию Хилтон. Я всегда отвечаю: «Я видел эту женщину живьем только один раз. И то — через отдушину для горячего воздуха.» Именно так отапливалась та самая ванная, где они хотели поставить ограждение — через отдушину в полу. С отопительной системой эта отдушина никак не сообщалась. Она просто цедила тепло из-под потолка комнаты внизу. Не удивительно, что Глория Хилтон всегда жаловалась на холод в ванной.

Я крепил ограждение, когда из отдушины вдруг услышал громкий разговор. У меня как раз наступил чертовски ответственный момент: я замазывал контактным цементом водонепроницаемую прокладку по краю ванны и даже не мог отвлечься, чтобы закрыть отдушину. Поневоле мне пришлось слушать то, что меня вовсе не касалось.

— Не говори со мной о любви, — сказала Глория Хилтон своему пятому мужу. — Ты в любви ничего не понимаешь. Тебе не известно, что такое любовь.

Тогда я еще не смотрел в отдушину, и для меня ее голос был связан только с ее лицом в фильмах.

— Может быть, ты права, Глория, — сказал её пятый муж.

— Даю тебе честное слово, что я права, — сказала она.

— Ну, тогда дискуссия мгновенно завершается, — сказал он. — Как я могу подвергать сомнению святое честное слово Глории Хилтон?

Как он выглядит, я знал. Это он ранее вёл со мной все переговоры об этой работе. Я, кстати, также сумел получить заказ на установку в этой ванной комнате двух всепогодных окон типа «Флитвуд». Эти окна снабжены самоскладывающимся экраном. Говоря со мной, он все время называл свою жену «мисс Хилтон». Мисс Хилтон хочет так, мисс Хилтон хочет этак… Ему было всего тридцать пять лет, но из-за кругов под глазами он выглядел на шестьдесят.

— Мне жаль тебя, — сказала ему Глория Хилтон. — Мне жаль всех тех, кто не может любить. Такие люди больше всех достойны жалости.

— Чем больше ты говоришь, — сказал он, — тем больше я убеждаюсь, что я один из них.

Ну, конечно, он был писателем. Моя жена вечно держит в голове всякую голливудскую дребедень. Она когда-то говорила мне, что сначала Глория Хилтон была замужем за полицейским мотоциклистом, потом за сахарным королем, потом за тем парнем, который сыграл Тарзана, потом её мужем был её менеджер и, наконец, — Джордж Мурра, писатель. С этим-то писателем я и познакомился.

— Люди удивляются, не понимают, что же происходит в мире, — сказала Глория. — Я знаю, что происходит. Просто большинству мужчин неизвестно значение слова «любовь».

— Ты по крайней мере должна признать, что я пытаюсь понять значение этого слова, — сказал Мурра. — Вот уже год, как я только и делаю, что пытаюсь понять значение этого слова, да еще вот заказал ограждение для ванны.

— По твоему это тоже моя вина.

— Что именно?

— То, что ты не написал ни строчки с тех пор, как мы поженились. Я в этом тоже как-то виновата, да?

— Ну не настолько я мелочен. Я же понимаю, что это простое совпадение. Наши ночные ссоры, дни, заполненные фотографами, репортерами и этими так называемыми друзьями, — все это не имеет ни малейшего отношения к тому факту, что я просто-напросто исписался.

— Ты один из тех людей, которым нравится страдать.

— Это не так глупо.

— Скажу тебе откровенно, я в тебе разочаровалась.

— Я знал, что рано или поздно ты это скажешь.

— И еще я хочу сказать тебе, что я решила положить конец этой комедии.

— Очень мило с твоей стороны, что я — один из тех, кому ты сообщаешь об этом в первую очередь. Лоуэллу Пирсон оповестить мне или это уже сделано?

Я уже скрепил прокладку цементом и мог закрыть отдушину. Глянув вниз сквозь решетку, я увидел Глорию Хилтон. В волосах — бигуди, косметики — никакой. Даже не дала себе труда подвести брови. На ней была рубашонка и распахивающийся на груди купальный халат. Клянусь, она выглядела не более привлекательно, чем какая-нибудь видавшая виды кушетка в съёмной однокомнатной квартире, сдаваемой внаём вместе с мебелью.

— По-моему, твоя шутка не смешна, — сказала она.

— Когда ты выходила за меня замуж, ты знала, что я серьезный писатель.

Она встала, протянула вперед руки, как Моисей, когда он объявлял евреям, что Земля Обетованная начинается за ближайшим холмом.

— Возвращайся к своей семье, возвращайся к своим драгоценным жене и сыну, — сказала она. — Я у тебя на дороге стоять не буду.

Я закрыл отдушину.

Через пять минут Мурра поднялся наверх и приказал мне закругляться.

— Мисс Хилтон хочет принять ванну, — сказал он.

Такого странного выражения лица, как у него в тот момент, я никогда не видел. Лицо его было красным, в глазах стояли слезы, но в то же время казалось, что его распирает, прорывается наружу какой-то странный смех.

— У меня еще не все закончено, — сказал я.

— Зато у мисс Хилтон все закончено. Выметайтесь!

И я вышел, сел в свой грузовик и поехал в город выпить чашку кофе. На крыше грузовика, у всех на виду, на деревянной подставке покоилась дверь ограждения ванны и, конечно, привлекала всеобщее внимание.

Большинство людей, заказывающих ограждение ванны, не желают на своей двери никакого изображения — разве что фламинго или морского конька. На заводе в Лоуренсе, штат Массачусетс, всего за лишних шесть долларов методом песчаной обдувки на вашей двери в момент изобразят хоть фламинго, хоть конька. Но Глория Хилтон пожелала на своей двери огромное "G" шириной в два фута и в середине буквы — изображение своей головы в натуральную величину. Глаза этой головы должны были находиться на высоте точно пять футов два дюйма над дном ванны, потому что именно на этой высоте находятся глаза Глории, когда она босиком стоит в ванне.

В Лоуренсе все чертовски удивились.

Одним из моих собеседников за чашкой кофе был Гарри Кроккер, водопроводчик.

— Я надеюсь, ты настоял на том, чтобы лично снять с нее мерку, — сказал он, — чтобы цифры были абсолютно точными.

— Это сделал ее муж.

— Везёт же людям! — сказал он.

Я подошел к телефону и назвал телефонистке номер Мурры. Я хотел спросить у него, можно ли мне вернуться и закончить работу. Номер был занят.

Когда я вернулся к своему кофе, Гарри Кроккер сказал мне:

— Ты пропустил зрелище, какого в нашем городе, наверно, больше не увидишь.

— А именно?

— Тут только что проехала Глория Хилтон со своей служанкой на скорости двести миль в час.

— В какую сторону? — спросил я.

— На запад, — ответил он.

Тогда я снова попробовал дозвониться до Мурры. Я думал, раз Глория Хилтон уехала, кончились долгие телефонные беседы. Но номер был занят еще целый час. «Может, кто-то вырвал провод», — подумал я, — но телефонистка на станции сказала, что телефон в порядке.

— Раз так, попытайтесь, пожалуйста, еще разок, — попросил я ее.

На этот раз я пробился.

Трубку взял Мурра. Я едва успел сказать «Алло», и тут он страшно разволновался. И волновался он вовсе не потому, что хотел, чтобы я закончил работу. Он волновался, потому что решил, будто ему звонит кто-то по имени Джон.