Возьми меня за руку (СИ) - Страница 41

– Кто здесь? – тихо произнесла я, отчего мои слова эхом отразились от стен. Музыка отдаленно играла на третьем этаже, а второй же полностью пустовал. Мне становилось не по себе, но я до самого конца старалась не поддаваться панике.

Я сняла с ног неудобные туфли и, взяв те в руки, быстрыми шагами пошла в сторону лестничного пролета, старательно не обращая внимания на многочисленные шорохи. Сзади, откуда я и пришла.

И тут неожиданно меня кто-то схватил за плечо, при этом закрывая крупной влажной ладонью рот, и затащил в близ лежащий класс. Дверь с грохотом захлопнулась, и я почувствовала запах мужского одеколона и сигаретного дыма.

– Красиво поёшь, принцесса, – проговорил незнакомый мне до этого голос, затем его обладатель дотронулся до моей талии, обдавая шею горячим дыханием. Я вздрогнула. – Так возбуждает…

– Отпустите, – всхлипнув, пробормотала себе под нос я и попыталась вывернуться из крепких мужских объятий, но ко мне прижался еще кто-то спереди, видимо, второй похититель, и вот тогда страх сковал все мое тело, так же, как и его руки. – Что вам нужно от меня? Я ничего вам не сделала.

– Как раз таки и сделала, – проурчал мне на ухо мужчина, постепенно задирая кверху подол платья. Слезы уже водопадом текли из моих глаз, и я понимала, к чему приведет это «похищение». – Только не нам, а кое-кому другому, принцесса, – их лиц я не видела, так как в помещении было так же темно, как и в коридоре, к тому же я не могла сказать, сколько здесь было людей, и от этого было еще страшнее.

– Не трогайте меня, прошу… – платье с характерным треском резко стянули с моего тела, и я оказалась в одном нижнем белье. – Нет! Не трогайте…

– Будешь орать, – к моему горлу приставили что-то холодное и, по-видимому, острое, – перережу твою тоненькую шейку, поняла? – мужчина повалил меня на стол, после чего я услышала звук открываемой ширинки.

– Нет, пожалуйста… – тело меня совершенно не слушалось, а потом я начала чувствовать, как чужие ладони путешествует по телу, а чужие губы впиваются в мои, с напором кусая. До крови. – Нет… – не думала, что подобное может произойти в стенах школы. Я старалась не появляться на улице темными вечерами и обходить стороной захолустные дворы, но, получается, все это не спасло меня от такой вот участи…

От слез я уже не видела, как дверь с грохотом распахнулась. Как яркий свет осветил все помещение. Как кто-то оттолкнул от меня этих насильников, и как кто-то притянул мое вздрагивающее, полуобнаженное тело к себе.

– Тише, ты в безопасности, – прошептал мягкий голос мне на ухо. Я узнала его и широко распахнула опухшие от слез глаза. Это был он, глядящий на меня с неприкрытой нежностью и нотами сожаления.

– Антон… – просипела я и уткнулась носом ему в плечо, пытаясь предотвратить эти треклятые рыдания. Блондин стянул с себя пиджак и укутал меня в него, при этом все также не отпуская мое тело из своих рук. – Ты пришёл…

– Да, всё будет хорошо, – ответил он, передавая меня кому-то на руки. – Ром, отвези её ко мне домой, ни в коем случай не к ней. Её отец с ума сойдет, – Антон кинул ключи своему другу. – А я пока разберусь, что это за ублюдки пытались её изнасиловать. И если я узнаю, что это рук дело Чеховой, ты не сможешь мне помешать сделать то, что я хочу с ней сделать, – жестко проговорил Прокопов, разминая костяшки. – И, пожалуйста, будь с ней аккуратнее и внимательнее. Она еще не до конца пришла в себя. Эти уроды что-то вкололи ей, скорее всего, снотворное... – это было последнее, что я от него услышала, погрузившись в липкую темноту небытия.

*Слова песни Plumb – «Cut».

Глава 20. Ярость.

Первым, что я почувствовала, когда очнулась, это дикую боль в каждой мышце моего тела. Было такое ощущение, будто я весь день занималась тяжелыми физическими нагрузками, а после этого еще и по магазинам пробежалась. Трижды. Да еще и в квадрате, ну а легкая сонливость все же одолевала меня, но я пыталась всеми силами это игнорировать. Что и получалось довольно-таки неплохо.

Я медленно открыла глаза и оценила окружающую меня обстановку, которая была мне смутно, но все же знакома, да и царящий в помещении полумрак, разбавляемый лишь тусклым светом настольной лампы и тонкой серебристой дорожкой полной луны, растекшейся по вишневому паркету, не давали этого досконально точно сделать.

Через мгновение, все более или менее осознав и наконец, рассмотрев, я резко вскочила с кровати, на которой я почему-то лежала но, слегка покачнувшись, села обратно. Голова гудела, кровь стучала тяжелыми толчками в висках, а губы были такими же сухими, как и полость всего рта.

Это была комната Антона. Я была в этом уверена, несмотря на свое состояние в данный момент. Так почему же самого хозяина нигде не видно, и я нахожусь совершенно одна? Да и вообще, какого черта я здесь забыла? Ибо мой мозг категорически не желал вспоминать все то, что произошло до этого самого момента.

– Черт, – тихо прошептала я, попутно оглядывая себя в зеркальной дверце шкафа, который стоял напротив кровати: растрепанные волосы какими-то непонятными несуразными прядями располагались на голове, от былых кудрей и следа не осталось. Вместо платья на мне была мужская рубашка с завернутыми рукавами, доходившая до середины бедра, а лицо было испачкано тенями и остатками туши. Было такое ощущение, будто я плакала и тут… Я все вспомнила. Довольно четко, чего совершенно не хотелось. – Не может быть… – я снова вскочила и, заранее облокотившись на спинку, чуть переведя дыхание, помчалась из комнаты по коридору.

Застала я Прокопова в гостиной, сидевшего в кожаном кресле спиной ко мне. Он потягивал виски прямо из горла бутылки, практически залпом, а в другой же руке, между средним и указательным пальцем, была зажата тлеющая сигарета.

Мне не особо хотелось его отвлекать от подобного рода занятий, но это пришлось сделать, так как, во-первых, я хотела узнать, что здесь, на данный момент, происходит, а во-вторых, поблагодарить его. Да, именно сказать спасибо за то, что он спас меня от тех озабоченных ублюдков. Если бы не он, я даже не знаю, что бы со мной сейчас было… И осталась бы я вообще жива…

– Антон, – чуть хрипловатым ото сна голосом позвала его я, переминаясь с ноги на ногу в проеме дверей.

Парень резко обернулся, с широко распахнутыми, пусть и захмелевшими карими глазами, попутно затушив сигарету в пепельнице. Его губы тронула чуть заметная улыбка.