Возьми меня на карнавал - Страница 27

– А ты увела у нее дом прямо из-под носа! Молодец!

– Да он мне, в общем-то, не нужен, бабушка. Я сохранила его из-за папы. Ему было бы приятно, что дом останется у семьи. Может, мои дети туда будут ездить. Может – я сама.

– Ты теперь где жить-то собираешься? – осторожно перешла Франческа к главной теме. – Вернешься в Нью-Йорк?

– Нет.

– В Калифорнию? У тебя, кажется, там работа?

– Вряд ли. Я бы здесь пожила пока. Можно?

– Можно. И даже нужно. Я об этом и хотела с тобой поговорить, ласточка моя.

Франческа полной рукой с двумя серебряными перстнями смела крошки со стола, переставила салфетки и вдруг стукнула кулаком по столу.

– Я покажу этому прохвосту! Замучили они тебя совсем, деточка. Ох, довели, измотали. У тебя такое личико, Эллис, как будто тебе уже все равно, что с тобой будет.

Она медленно подняла на Франческу глаза, и та ответила ей твердым немигающим взглядом, как будто хотела сказать: «Да, и об этом тоже пора поговорить».

– Какого прохвоста ты имеешь в виду? – для порядка спросила Эллис.

– Такого. Твоего ненаглядного. Он тут под нашим забором по две штуки за вечер выгуливает. В ресторан не заходит, знает, что выгоню.

– Хм, бабушка, а что ты, в сущности, можешь ему предъявить? Я не имею на него никаких прав. Я такая же, как эти – по две штуки. – Эллис уронила голову на руки. Вот все и сказано. Как она боялась обсуждать это с бабушкой! Как красиво хотела преподнести эту новость, что они с Паоло встречаются, и не просто так, а серьезно. А теперь… – А ты давно об этом знаешь?

– С тех пор, как ты смотришь на него влюбленными глазами и вздрагиваешь при одном упоминании.

Эллис обомлела:

– То есть…

– То есть лет с пятнадцати примерно. А то и раньше. Думаю, где-то он тебе хвост прижал уже, не на пустом месте ты так переживала. Ну уж этим-то летом… И слепой увидел бы, как вы друг за другом бегаете в этот домик… Мы с Гидой и не знаем, что думать. Ты – девушка серьезная.

– Ты хочешь сказать, – у Эллис от волнения заплетался язык, – что вы все это знаете?

– Святые угодники! А ты хотела скрыть?

Эллис залилась краской.

– И что, по-твоему, у меня никаких шансов?

– Смотря к чему. Ты женить его на себе хочешь?.. Такие, как он, долго гуляют. Он побегает еще, пока не споткнется на ком-нибудь, влюбившись по-настоящему. – Франческа надолго замолчала. Ей было трудно что-то сказать еще. – Эллис. Я вот о чем хотела тебя попросить. Ты не ломай себе жизнь. Ты – такая красивая! А он вынет из тебя душу и выбросит, когда наиграется. Выкинь его из головы лучше. Тебе нужен серьезный мужчина.

– Ах, бабушка! Не нужен мне никто!

У нее из глаз буквально ручьем потекли слезы, и она убежала в свою комнату.

Франческа еще долго сидела за столом, глядя в одну точку. Ей было жаль свою любимицу. Она не часто виделась с остальными внуками и детьми – их разбросало по всему миру. А Эллис выросла у нее на руках и была ей роднее, чем дочь. И вот теперь ее маленькое ранимое сердечко разрывается на части от любви и безнадежности, а она, Франческа, не в силах ей ничем помочь.

– А может, мне все бросить? Послать всех к черту и уехать в свой домик? – Эллис шла по тротуару, злобно поддавая ногой камешек, прямо-таки с профессиональной ловкостью футболиста.

Она заложила руки в карманы старых потертых джинсов, надвинула на глаза кепку с козырьком и грубо расталкивала локтями прохожих.

– И не надоело тебе бегать от себя? – сказала Беатрис, семенившая рядом.

– Нет!

Подруги встретились во Флоренции к вечеру, когда отоспавшаяся Беатрис приехала наконец посмотреть, что же это за город, о котором так много говорят, и в первую очередь – Эллис. Этот город – рай для искусствоведов! – вынесла она вердикт, прочитанный на рекламном проспекте в своей гостинице. Но Эллис сказала ей, что они не искусствоведы, а посему надо найти какое-нибудь кафе и поужинать. Поскольку желающих было много, искать пришлось очень долго.

– Не мели чушь насчет Швеции, – продолжала Беатрис, – тебе надо успокоиться. Сколько ты уже кругов намотала?

– Ну что ты! У меня, видишь, теперь своя недвижимость, за что мама меня никогда не простит.

– А твоей маме не многовато хочется?

– Спроси лучше у нее. Или у Гарио, который плетет интриги в чужой семье.

– Ты думаешь – это он?

– А тут и думать нечего, мама раньше такой не была.

На пороге кого-то ресторанчика они замешкались и вдруг услышали радостный голос Паоло:

– Синьорины! Как я рад вас видеть!.. Беатрис… – Он поцеловал ей руку, чуть отступив назад. В любой другой момент – Эллис знала – этот жест привел бы ее в бешенство. – Эллис! – Паоло чуть дольше положенного задержал ее в своих объятиях. – Ты прекрасна в костюме нью-йоркского беспризорника, но для карнавала он вряд ли подойдет.

Видимо, это нужно было считать комплиментом и радоваться.

Внешняя стена кафе, из которого вышел Паоло, была абсолютно прозрачной, позволяющей видеть всех посетителей, и подруги заметили, что на них с негодованием смотрят две девушки за крайним столиком.

– Твои знакомые? – кивнула Эллис.

– Да. Если хотите найти места, то скажу вам честно: это невозможно. Так что примите приглашение за наш столик.

– Вот как? – Беатрис, кажется, собралась сказать какую-то гадость, но Эллис жестом остановила ее.

– Конечно-конечно. Мы очень хотим есть. – Она вдруг вспомнила, что после разговора с Франческой ничем не перекусила за весь день.

Паоло обнял их обоих и повел внутрь. Когда Эллис почувствовала, что его рука блуждает где-то у нее под майкой, и выразительно посмотрела на него, то в ответ он удивленно поднял брови:

– Солнышко мое! Тебя что-то беспокоит?.. Познакомьтесь: Бианка, ах, вы уже виделись… А это София. Присаживайтесь. Здесь недурно кормят. Вот меню.

За столом воцарилось тягостное молчание. Гостьи с притворным вниманием изучали меню, а София и Бианка негодующе переглядывались. Официант обслуживал еще пять столиков, ему было явно не до новых заказов, вообще в кафе царила удивительная суматоха. Паоло отправился на поиски того, кто согласится принести им заказ, и задремавшая было Эллис вдруг услышала голос Бианки:

– Милочка, вы не могли бы перестать нас преследовать?

– Это ты – мне?

– Да, вам. – Видимо, Бианка считала себя намного младше Эллис и, говоря «вы», то ли побаивалась, то ли хотела подчеркнуть преимущество своей молодости.

– В каком смысле «преследовать»?

– Мы уже не первый раз встречаемся. А мне бы хотелось провести карнавал с Паоло без лишних спутниц.

Они с Беатрис переглянулись.

– Милочка, – сказала Беатрис, – ты бы лучше прикусила язычок и занялась мороженым… Подожди. А где мы еще встречались?

– Вы не помните, перед нашей поездкой в Рим? Между прочим, Паоло пришлось подраться там из-за меня. Прямо в гостинице.

Они с Беатрис еще раз переглянулись.

– А-а-ах! Ну это в корне меняет дело!

– Да. Так что будьте любезны, пока Паоло не вернулся, дуйте-ка отсюда в ресторан к своей бабушке, там вам самое место!

София дернула подружку за рукав и собралась было что-то сказать.

– Милочка, – Беатрис сделала нехорошее лицо, – ты бы все-таки занялась мороженым, а то оно может растаять и совершенно случайно испачкать твою замечательную кофточку. И юбочку. И рожицу.

Паоло вернулся с официантом.

– Ну как вы тут?

– Отлично! У нас нашлось много общих интересов! – заверила его Беатрис. – Правда, девчонки?

Ужин прошел в непринужденной обстановке косых испепеляющих взглядов и натянуто-веселых реплик. Только Эллис все это не трогало: она с удовольствием набросилась на еду и молчала, пока со стола не исчезли заказанные ею шесть блюд.

Когда, пошатываясь от перенасыщения, она вышла на улицу, то оступилась и чуть не подвернула ногу. Паоло подхватил ее и под этим предлогом не отпускал всю дорогу ее локоть, не приглашая больше никого под другую руку для симметрии.