Возмездие королевы Виктории - Страница 8

– Хоукин, - очень тихо произнес капитан Хейкрофт, - по-моему, у него крыша поехала. Поговорите с ним поласковее - может, вам удастся вывести его из кабины.

– Ничего у меня не поехало, просто я очень счастлив, как видите, - торжествующе проговорил Рамон, вставая от останков разбитого радио и вертя пистолет на указательном пальце в стиле голливудских вестернов.

– Вы говорите по-английски? - опешил Тони. Слова последнего сеанса синхронного перевода на повышенных тонах все еще звучали у него в ушах.

– Вы на диво наблюдательны, сеньор фэбээровец.

Стоявший в дверях рослый террорист изрыгнул приглушенное проклятье, пытаясь стянуть свой бурнус через голову и запутавшись в складках. Поспешив ему на помощь, другой кубинец освободил его и помог снять обременительное одеяние. Наконец-то разоблачившись, детина оказался куда менее кубинским, чем раньше; правду сказать, он вообще не походил на кубинца. Лицо его и руки были загримированы в коричневый цвет, но голые предплечья оказались белыми, волосатыми и веснушчатыми, а одежда даже более любопытной: военная рубашка цвета хаки с погончиками и бронзовыми пуговицами, сандалии, гольфы - и килт с болтающимся спереди спорраном[29]. При виде этого зрелища Рамон хихикнул от восторга и хлопнул себя по бедру.

– Нам это удалось, Ангус, разве нет?

– Да, покамест. А теперь отойди-ка, и мы уж позаботимся, чтобы все кончилось, как надо.

Очень хорошо, что автопилот вел громадный самолет без помощи людей, потому что весь экипаж вытаращился при виде разительного преображения террориста. Никакой рассудок не был в состоянии угнаться за стремительно развивающимися событиями. Сперва прорезался дар речи у кубинца, до того говорившего исключительно по-испански. Теперь немногословный кубинец преобразился в шотландца. Но Ангус нарушил эту идиллию. Грубо отпихнув Тони с дороги, он шагнул вперед и грозно навис над капитаном. Достал из споррана карту, сунул ее Хейкрофту под нос и приказал:

– Укажи, где мы.

Хейкрофт в молчании сверил показания приборов с собственной картой, указывающей положение радиомаяков, затем сравнил обе карты и в конце концов легонько прикоснулся к точке на карте указательным пальцем.

– Вот здесь.

– Ты мне не лжешь? - в голосе Ангуса прозвучала нескрываемая угроза. Для вящей выразительности он извлек из ножен в гольфе сверкающий кинжал[30] и легонько прижал к горлу капитана.

Хейкрофт не утратил спокойствия, не обращая внимания ни на угрозу, ни на нож.

– Я не знаю, кто вы, да мне и наплевать, - бесстрастно, ровно произнес он. - Но я капитан этого самолета и отвечаю за его безопасность и безопасность моих пассажиров. В подобных вопросах я не лгу.

В ответ Ангус лишь невнятно буркнул и вгляделся в карту, сдвинув брови.

– Значит, так. Спускай этот аэропланчик ниже облаков, поворачивай на курс сто двадцать градусов и пройди по нему маленько.

– Не могу. Облака всего на пяти тысячах, а здесь холмы и…

На сей раз острие клинка впилось в его шею настолько сильно, что на кончике ярко заалела капелька крови.

– Значит, так, - тишайшим шепотком произнес Ангус. - Будешь делать, как я сказал, или я всажу ножик по рукоятку и попрошу второго пилота взять управление на себя.

Они схлестнулись взглядами - и первым глаза отвел Хейкрофт. Отключив автопилот, он положил машину в плавный вираж, поворачивая на штирборт и одновременно снижаясь. Выпрямившись, Ангус убрал нож от шеи пилота, но продолжал держать его наготове, бросив через плечо:

– Рамон, пусть выметаются отсюда все, кроме тебя.

Тони удалился, террористы по пятам за ним, и дверь захлопнулась.

Проснувшаяся Жасмин сидела, устремив вопросительный взгляд больших глаз на Тони, подошедшего и севшего рядом с ней.

– Ты не поверишь в то, что я должен тебе сказать.

– С этими cochons[31] я поверю во что угодно.

– Поверишь ли ты, что их босс Рамон безупречно говорит по-английски, и все это представление с разговорами по-испански - какая-то хитроумная афера?

– Какая афера?

– Не представляю, - но этот крупный террорист, кубинец, замаскированный под араба - на самом деле шотландец… не смотри на меня таким взглядом. Я говорю тебе чистую правду. И эти две вещи непременно как-то связаны между собой. Вся эта испанщина для того, чтобы все думали на кубинцев. - Тони прищелкнул пальцами, и в глазах его вспыхнули огоньки озарения. - Думали на кубинцев, а не на шотландцев! Но почему? Потому что Шотландия подстыкована к Англии, а мы сейчас как раз над Англией, летим на бреющем. Откуда следует…

Жужжание, скрежет и глухой удар прямо под их сидениями закончили фразу за него.

– Выпустили шасси, - сообщила Жасмин и без того очевидный факт.

– Мы заходим на посадку.

Подскочив к иллюминатору, Тони увидел ярко-зеленые поля и деревья, мчащиеся под крыльями, реку, затем деревушку, а самолет все снижался. Тони грохнул кулаком по сиденью.

– Брюссель, испанизмы - сплошное очковтирательство. Вот куда мы направлялись все это время.

Загорелось табло пристяжных ремней, а затем, после предварительных шорохов и потрескиваний, по салону разнесся голос Хейкрофта:

– Говорит капитан. Мы заходим на посадку, и, по-моему, она будет очень жесткой, возможно катастрофической. Я сделаю все, что смогу, но вы должны принять необходимые меры предосторожности. Вы должны сесть. Усядьтесь поглубже в кресло и плотно затяните пристяжные ремни. Затем наклонитесь вперед и охватите лодыжки ладонями. Это самая безопасная позиция. Повторяю…

Но он не повторил. Должно быть, микрофон у него отобрали, потому что послышался голос Рамона, чуточку визгливо повторившего инструкции капитана по-испански. Террористы тут же переполошились и бросились искать кресла. Тони сделал, как велено, бросив последний, полный ужаса взгляд на верхушки деревьев, проносящиеся под самыми краешками опущенных закрылков. Проблесковый огонь на конце крыла весело подмигивал.

Они планировали все ниже. Тони собрался с духом в ожидании удара, но тот все не наступал и не наступал. Жасмин, тоже согнувшаяся и ухватившаяся за собственные лодыжки, тепло улыбнулась ему - стюардесса, выполняющая свое дело до самого конца. Какого конца? Сердце Тони заколотилось, как отбойный молоток, словно стремясь выжать из последних секунд своего существования как можно больше ударов.

Чудовищный удар потряс самолет до основания, и тотчас же началась такая болтанка и тряска, как будто колеса шасси катились по железнодорожным шпалам. В тот же самый миг мощь двигателя была обращена вспять, и тяга в сто двадцать тысяч фунтов была направлена вперед, против инерции стремительной махины. Ужасная тряска продолжалась, - самолет вдруг швырнуло в сторону, Жасмин завизжала, - но тут же они снова выровнялись.

Наконец, со скрежетом подскочив и вильнув напоследок, машина клюнула носом, содрогнулась и замерла. Вой турбин плавно сошел на нет.

Приземлились.

Трясущимися руками Тони расстегнул пряжку ремня и откинулся на спинку кресла. В последние мгновения своей неординарной посадки Ди-Си-10 отклонился от прямого пути и, когда торможение наконец закончилось, замер поперек посадочной полосы. За иллюминатором Тони увидел футов двести пыльной, узкой бетонной полосы с растущей в трещинах зеленой травой, ограду и мельтешащие ляжки небольшого стада коров, поспешно удаляющихся через луг. Тони вполне разделял их чувства. Обернулся к мертвенно-бледной Жасмин; та обмахивалась журналом, откинувшись на спинку кресла.

– Ты цела?

– Да, - слабо кивнула она. - Но мне надо посидеть тихонько пару секунд.

Она была единственным тихим пассажиром во все самолете. Едва машина замерла, как дверь рубки с грохотом распахнулась, и экипаж под дулом автомата грубо вышвырнули оттуда. Капитан Хейкрофт вышел последним, за ним по пятам рослый шотландец, подгоняя пилота тычками в спину. Аккумуляторы все еще давали энергию, лампы весело светились, а дверь плавно распахнулась, как только потянули за рукоятку. Пользуясь тем, что никто не смотрит, Тони проскользнул в хвост, стараясь не попадаться никому на глаза, и выглянул сквозь иллюминатор левого борта.