Возмездие королевы Виктории - Страница 32

– Ты удивительно отважный человек, а в мире с лихвой хватает убийц, так что ты должен радоваться, что не принадлежишь к их числу. Куда важнее быть отважным, а тебе отвага еще пригодится.

– Что ты имеешь в виду? - Сердце ушло в пятки.

– Я думала, это очевидно. Кто-то должен зайти к этому дядюшке Тому с американскими банкнотами, прикинувшись кубинцем, пытающимся продать их, способным говорить по-испански и все такое. А кто ж способен на такое, кроме тебя?

Все аргументы были на стороне Эстер, и Тони оставалось лишь залепетать жалкие возражения. Дно общества, коварные перекупщики с хитроумными головорезами встали у него за спиной. Для него все это всегда было закрытой книгой и, будь воля Тони, таковой бы ей и оставаться вовеки веков. Но вопреки его природным инстинктам, разум не мог не признать, что доводы Эстер совершенно безупречны. Она пересчитала их по пальцам, водя его из комнаты вверх по лестнице. Дядюшка Том - их единственная ниточка. Сомнительно, что информацию можно выжать из дядюшки Тома силой, так что если и можно что-то вызнать у него, то лишь хитростью. Тони представится кубинцем, принесшим деньги из выкупа. Эстер и ее компетентные компаньоны будут ждать неподалеку, в готовности вмешаться в случае осложнений. И, в конце концов, это именно Тони в беде, его разыскивает полиция, он стремится обелить свое доброе имя. Они окажут ему всевозможную помощь, но только он сам может зайти к перекупщику под нужной личиной.

– Но что нам делать с террористами? - поинтересовался Тони, быстро возводя еще одну оборонительную баррикаду. - Едва мы уйдем отсюда, Хорхе свяжется с дядюшкой Томом, и я кончу свой путь в Темзе в бетонных сапогах.

– Это не проблема. - Она распахнула дверь в конце темного коридора и пригласила его зайти. Выключатель находился на стене снаружи. - Эту комнату нашел Исай. Очаровательно, как по-твоему?

Комната оказалась то ли мастерской полковника, то ли комнатой для забав, где он отдыхал после трудов терроризма. Толстая металлическая дверь покрыта изнутри мягкой обивкой, как и стены. Никаких окон; воздух проникает сквозь крепкие металлические решетки в потолке. Со всех стен свисают кандалы, а в дальнем углу - по-домашнему уютная подставка для зонтиков, забитая кнутами разнообразных размеров и форм. Эстер неодобрительно огляделась.

– Трудно избавится от старых привычек. Полагаю, никто не скажет нам, пользовался ли полковник этой прелестной камерой, но он определенно держал ее наготове для использования, когда пробьет час. Весьма недобрый человек, и мы должны позаботиться, чтобы упечь его куда-нибудь подальше, чтоб с ним не случилось чего-нибудь плохого. А пока что можем притащить всех остальных сюда, они будут в полной безопасности. Уж не сомневайся, отсюда не выбраться, когда дверь заперта. Но мы проверим на всякий случай. Как только ты закончишь свою беседу с дядюшкой Томом, мы пришлем сюда кого-нибудь, чтобы отпер дверь. Они довольно ужасные люди, разве нет?

Почему-то комната убедила Тони. Она напомнила ему о полковнике и торговце табаком в Глазго, существенно укрепив его решимость.

– Правильно. Поехали, пока я еще крепок духом.

– Ты удивительный человек, Тони Хоукин, - совершенно искренне проговорила Эстер, обнимая его за плечи своими изящными руками и запечатлевая теплый, долгий поцелуй на его изумленных устах. - Очень жаль, что ты не еврей, - шепнула она ему на ухо, легонько прикусив мочку.

– Я собрат по оружию, - отозвался Тони, с энтузиазмом возвращая поцелуй. - Я всего лишь американский индейский фэбээровец, подпольно работавший на Израиль в Мексике.

– Тс-с-с, - прижала она палец к его губам. - Эта информация все еще засекречена, и я не хочу ничего об этом знать.

– Вы двое закончили? - спросил Исай (или Инон?), остановившись на пороге и баюкая автомат, приподняв бровь с выражением всепоглощающей скуки. - Туземцы внизу беспокоятся.

– Тащи их сюда и запри. Мы должны повидать дядюшку Тома.

Источающих угрюмых взглядов и ворчливых жалоб террористов заперли в комнате полковника для забав. Жасмин протестовала против заточения в компании такого количества мужчин, и Эстер одарила ее понимающим взглядоа, говорившем кромче слов. Дверь оказалась в самом деле звуконепроницаемой, запиралась на мощные засовы, так что, обеспечив тылы, еврейско-апатчский экспедиционный корпус убрал оружие в портфели и хозяйственные сумки и удалился даже тише, чем вошел.

– Мы тоже поедем "Фольксвагеном", - сообщил Инон (Исайя?), показывая ключи. - Я конфисковал их у вашего друга Хорхе.

– Но этот транспорт взят в прокат, - по какой-то неведомой причине запротестовал Тони.

– Тогда им придется заплатить за дополнительный пробег, - с несокрушимой женской логикой возразила Эстер, и они забрались в автобус. С точки зрения Тони поездка прошла уж чересчур быстро. Час пик уже прошел, и они смогли пересечь Темзу по мосту с башенками совершенно без помех. После этого дорога повела на восток, Эстер показывала все достопримечательности, пока автобус не затормозил перед большим зеленым сквером, плотно окруженным зданиями.

– Пламстед-Комон, - объявила Эстер. - Ломбард с другой стороны.

– А это что? - спросил Тони, указывая на озаренные желтым светом окна с красочным гербом над ними.

– Паб, как ты, наверное, догадываешься.

– Я догадываюсь. Я намереваюсь пригласить тебя туда на стаканчик, пока твое войско займет позицию, а потом ты проводишь меня до двери и скроешься. По рукам?

– Ты весьма отважен. По рукам.

Дверь легко распахнулась от толчка ладони, открыв взорам помещение с низким потолком, заполненное гулом голосов, крепким табачным дымом, заставившим Тони тут же закашляться, и забитое людьми, сидящими чуть ли не плечом к плечу. Но за крохотными столиками на периферии обнаружилось несколько женщин, по большей части уже не первой молодости; все они были заняты оживленными беседами, но в целом в заведении доминировали мужчины, единообразно одетые в бурые дождевики, покрытые одинаково расположенными пятнами, и поношенные кепки, надвинутые на самые глаза или заломленные на затылок. Ведя Эстер за руку, Тони протолкнулся через толпу и сумел прорваться к деревянной стойке, где, ухватившись за ее округлый край, изо всех сил старался привлечь внимание одного из хлопотливых барменов. Оба мускулистых бармена в белых рубашках трудолюбиво давили на рукоятку пивных кранов, отправляя клиентам неиссякаемый поток полных бокалов. Один из них наконец заметил яростно махавшего Тони: наверное, устал качать пиво, хотя такое казалось и невозможным, и подошел к посетителям с мокрой тряпкой, при помощи которой развез по стойке пивные лужи, слившиеся в озерцо, покрывающее все стойку.

– Дгрхм? - сказал он, или что-то вроде того; Тони решил считать, что он готов к услугам; громкий гул голосов делал беседу почти невозможной.

– Мы бы хотели заказать что-нибудь выпить. Чего ты хочешь, Эстер?

– Джинтоник, - громко сказала она, и бармен кивнул.

– Виски. Большое виски. Я имею в виду два больших виски в одном стакане.

– Голландская доблесть? - небрежно прокричала Эстер. Тони продемонстрировал зубы в конвульсивной ухмылке.

– Нет, просто желание хорошенько выпить, потому что у меня уже давненько во рту не было ни капли, а в следующий раз такая возможность представиться очень нескоро.

– Извини, на самом деле я хотела просто пошутить. Наверно, после этого ужасного дома чувство юмора покинуло меня.

– Меня тоже. Мне не следовало срываться. Для секретного агента в тебя чересчур легко влюбиться.

– Что? Я не слышала, шумно.

– Я сказал шалом. Разве не это вы говорите? Я так и не узнал до сих пор, что это означает.

– Это означает мир. Как трубка мира.

– Я выпью за это.

Они выпили, и бокалы опустели чересчур быстро, после чего они снова оказались на выстуженной улице, еще более охлажденной назойливым моросящим дождем, прошелестевшим над дальними трубами и мягко прокатившимся к ним по траве. На следующем углу обнаружилось заведение со стеклянными витринами, выставлявшими на обозрение самые невероятные предметы, проглядывавшие сквозь крепкие жалюзи и пыльные стекла.