Возмездие королевы Виктории - Страница 26

– Лады, - объявил Тэдди, беря Тони за руку. - Был рад познакомиться, иначе поездка на поезде была б долгой и скучной.

Он слегка пожал Тони руку, от чего у Тони тут же онемели пальцы, похлопал его по плечу, отправляя вперед, после чего бережно поставил свой драгоценный пакет у стены, чтобы тот как-нибудь не пострадал, после чего обернулся лицом к преследователям.

– Беги, - сказал он, и Тони послушался.

Последнее, что Тони видел, сворачивая за угол, это массивную фигуру человека, уткнувшего кулаки в бедра и широко расставившего ноги, преграждая дорогу мчащимся головорезам.

Конечно, лифта на месте не оказалось, хотя серебристо-седая женщина с легким оттенком голубизны на кончиках волос и носа, дожидалась перед закрытой дверью. Из-за угла донеслись громкие голоса - сначала возмущенные протесты, затем мягкое, но непреклонное возражение. Женщина с испуганным видом ткнула в кнопку. Тони, насвистывая, любовался настенными росписями, не замечая ничего. Послышалось шарканье ног и резкие шлепки. Пошла в ход неделикатная речь. Двери лифта открылись, женщина ринулась внутрь, Тони за ней по пятам. Оба одновременно ткнули в кнопку ВЕСТИБЮЛЬ; послышался рев боли, быстро стихший вдали, за закрывшимися дверьми. В медленно поднимающемся лифте царило замкнутое молчание. Тэдди с лихвой сдержал свое слово. Но дальше-то что?

Не терять времени, все, что угодно, только бы не терять времени. До сих пор Тони представлял себе лишь один способ бегства: выйти из отеля и затеряться в субботней вечерней сутолоке. Однако в вестибюле ни малейшего намека на толпу. Тепло поблескивающие деревянные панели, ковры под ногами, где-то неподалеку играет струнный квартет. Попутчица по лифту свернула налево, так что Тони повернул направо, к замаячившей вдали двери-вертушке. Главное - не подпускать преследователей. Вниз по коридору, мимо парикмахерской, все еще открытой, дела идут ни шатко, ни валко, сам парикмахер стоит у двери, с надеждой поглядывая на проходящих. Тони придержал шаг, заглянул, поразмыслил. Парикмахер, не способный заняться собой из-за сверкающей лысины, принял колебания за реальный интерес и зазывно поманил Тони внутрь.

– Вы следующий, сэр, - как будто Тони стоял первым в бесконечной очереди, протянувшейся за горизонт. Может, рискнуть?

– Мне нужно побриться?

– Весьма и весьма, сэр.

А почему бы и нет! Тони сложил плащ и берет на стуле, чтобы их не было видно из дверей, невзирая на попытки парикмахера повесить их, и рысцой припустил к креслу. Ноги на подставку, полосатую простынь вокруг шеи, мгновение тревожного ожидания, и наконец лицо покрыто пышной пеной. После этого Тони ощутил безмерное облегчение. И вскоре испытал острейшее удовольствие, увидев, когда парикмахер отступил в сторонку подточить бритву, как один из троицы дюжих молодцев со станции промчался по коридору, держась за челюсть и прихрамывая, уделив парикмахерской лишь мимолетный взгляд на ходу. Удалось!

К восторгу парикмахера, Тони воспользовался всеми услугами, которые предлагало заведение; грязевая маска для смягчения раздражения после бритья, стрижка и укладка, массаж скальпа вибратором. На все это ушло порядком времени. Парикмахер уловил праздный настрой Тони и, подровняв ему брови и срезав пару волосков с носа, смог лишь отступить на несколько шагов и вздохнуть, исчерпав все свои ресурсы. Оставалось только почистить одежду; он сделал из этого настоящее представление и принял плату, как справедливое вознаграждение за труды.

Но и Тони времени в кресле зря не терял. Он раздумывал, отвергая один план за другим, пока наконец не нашел выглядевший самым удовлетворительным. Поскольку уловка с парикмахерской сработала так удачно, преследователей отсюда как ветром сдуло. Пожалуй, разумнее всего оставаться здесь же, в отеле наверху. Ошеломительная усталость подкинула еще аргумент в пользу этого предложения. В новой одежде и цирюльничьем великолепии он выглядит достаточно опрятно для этой роли. Проскользнуть наверх под фальшивым именем, лечь на дно до утра, - а после подумать, как улизнуть в Лондон. Безопасное логово в данный момент - слишком большая роскошь, чтобы отказываться от него. Оно придется очень кстати.

Молодой, скучающий клерк, устало покивал, когда Тони спросил номер.

– У вас есть броня, сэр?

– Нет, планы изменились, ночку переночевать, сами знаете, как это бывает…

– Думаю, мы можем вас поселить. Одноместный с ванной на одну ночь. Вы не будете любезны заполнить формуляр?

Успех! Нацелив ручку на бланк, Тони гадал, как бы подкорректировать старину Джорджа Вашинга для регистрации, когда в его раздумья ворвался голос клерка:

– Будьте любезны, ваш паспорт…

– Паспорт, паспорт? - поцарапанная пластинка с голосом попугая.

– Да, сэр. Видите, здесь в регистрационной форме есть графа для номера паспорта. По закону все иностранцы должны указывать номера своих паспортов.

И тут в памяти Тони неистовой волной взмыли воспоминания о бескрайних просторах Империи, о тесных связях Содружества.

– Но я вовсе не иностранец, не совсем иностранец. Канадец. - Сцены из военных фильмов, виденных недавно по телевизору, замелькали перед глазами. - Не спрашивали же вы паспорта у старых приятелей, когда мы навещали вас после налета на Дьепп.

Он принялся лихорадочно строчить на бланке. Французский канадец, вот оно как, легкая поправка. Жан Огюст Доминик Энгр - имя заученное для экзамена по истории искусства настолько давно, что покрылось прахом, собственный вашингтонский адрес за отсутствием лучшего, Квебек, Канада. Правильно ли он написал "Квебек"? Слишком поздно тревожиться; он широким жестом подвинул бланк обратно через стойку.

Появился ключ, победа на его стороне, сражение при Дьеппе оказалось победоносным даже спустя столько лет.

– Десять фунтов, двадцать пять с завтраком. Имеется ли у вас багаж, мистер Эн-гир?

– Нет. Поэтому, полагаю, вы не будете против, если я уплачу вперед?

Не последовало ни малейших возражений. Замшелый коридорный, явно разменявший восьмой десяток, явился, чтобы сграбастать ключ и зашаркать налево. В нужном месте он отпер дверь, включил свет, распахнул окно, задернул шторы и проделал остальные традиционные манипуляции, напоминающие гостям о присутствии коридорных, живущих на чаевые. Тони извлек монеты.

– Вы не знаете, будут ли поезда до Лондона завтра утром?

– У главного портье есть расписание.

– Я малость подустал, чтобы идти к старшему портье. Правду говоря, очень устал. Если я дам вам немного денег - как по-вашему, вы могли бы выяснить, когда идет поезд, купить мне билет и принести утром? - Зашелестели купюры. - Это для вас.

С какой стати он заказал билет, когда один уже есть? Должно быть, с устатку.

– Конечно, первым классом, сэр? Простой?

– Конечно. Конечно.

Как только средства бегства были обеспечены, изнеможение навалилось на Тони непомерной тяжестью. Не прошло и минуты, как постель приняла его в свои пуховые объятья, и на Тони снизошло блаженное забвение. Следующее, что он осознал - деликатный стук в дверь, извлекший его из глубин сна, моргающего и пытающегося припомнить, где он и что здесь делает. Лязгнул замок, и ветхий коридорный прошаркал в комнату с подносом. Рывок за бечеву - и ослепительный солнечный свет обжег Тони глаза; ко времени, когда его зрение прояснилось, на прикроватном столике стояла чашка чаю, а рядом лежал конверт.

– На десять четырнадцать, сэр, отличный поезд. Масса времени на завтрак перед отправкой.

Чай - более крепкий, горячий и куда более качественный, чем Тони доводилось пробовать до сих пор - заставил кровь вновь неспешно побежать по его жилам, и Тони отправился в душ, чтобы смыть остатки сна. Это оказалось невозможным: "комната с ванной" означало именно комнату с ванной, так что он вынужден был ограничиться долгим отмоканием, каковое во многих отношениях оказалось куда лучше душа. Ванны со времен Архимеда всегда были местом размышлений, а Тони предстояло о многом поразмыслить.