Возмездие, или Подари мне жизнь! (СИ) - Страница 3
- А сегодня он пришел утром и нашел меня в твоей комнате, - прошептала я, обводя пальцами контур рамки – И я снова ревела у него на груди. Как ребенок!! А я так ненавижу казаться слабой!!! – шепотом кричала я – Но Миша… Он же друг… Он мне так помогает… - я грустно поджала губы – Но он считает меня сумасшедшей… Нет!! Он не говорит об этом вслух, конечно, нет… Но я все вижу в его глазах. Он так смотрит на меня, словно ждет, что я вот-вот совершу нечто ужасное. И он боится, что не успеет меня остановить… - я вздохнула – Бедный Мишка…
Я посмотрела на фотографию в упор, словно стараясь заглянуть внутрь ее, увидеть то, что было сокрыто от моих глаз до этого времени. Но черно-белое фото по-прежнему молчало. Я отвела глаза.
Алька…
- Мне так больно!!! – прошептала я надрывно - Мне даже дышать больно… Грудь словно чем-то придавили. И сердце болит. Иногда так сильно, что, кажется, уж лучше бы я умерла! – я снова посмотрела на фото - Когда боль становится совершенно нестерпимой, я рыдаю… - я стихла на мгновенье - А еще… - я подползла к надгробию и ухватила его руками – Еще я часто тебя вспоминаю, - я, наконец, провела рукой по фотографии, но вместо заветного Алькиного тепла, на которое так надеялась, которого так ждала, ощутила лишь ледяную пустоту – Так часто, что кажется, будто и правда, схожу с ума!! – я приблизила к фото лицо и зашептала, словно на ухо, будто признаваясь в чем-то секретном – Иногда мне кажется, что ты все еще со мной… Что ходишь за мной, говоришь что-то, смеешься… - я закрыла глаза – Только я не слышу слов. И не слышу, как ты смеешься. Я только помню это…
Я открыла глаза и подняла лицо вверх.
Небо было серым и хмурым. Собирался дождь. Мелкая противная морось уже обдала меня своей сыростью, словно охлаждая и приводя в чувства.
- Я схожу с ума… - прошептала я тихо, глядя в небеса.
Я ждала, что они мне помогут?! Ответят на все мои вопросы?!! Скажут, за что и почему?!!
Небеса молчали.
- В среду мне показалось… - проговорила я, переводя взгляд на фотографию – Всего на мгновение!!! Мне показалось, что ты пришла домой… Я услышала шаги в прихожей, такие легкие и невесомые… совсем как у тебя!!! И бросилась к порогу. А в дверях стоял Миша. Я заорала на него, а он не обиделся… Но поставил пакет с продуктами на стул и ушел, - я почувствовала, что слезы вновь заструились по щекам – И мне стало так одиноко… Я почувствовала себя совершенно безумной.
Я бережно, лилейно, очень осторожно провела пальцами по фотографии, по Алькиному лицу. Обводя каждую черточку, словно прикасаясь к ней, осознавая, что она рядом, чувствуя ее присутствие рядом с собой. Рядом. Со мной. Навсегда.
- Почему так получилось, Алька? – спросила я, не зная, к кому обращаюсь – Почему с нами? За что?!
В памяти всплыло наглое самодовольное лицо безнаказанного убийцы.
Я внутренне напряглась, как натянутая струна, еще чуть-чуть и вырвется на поверхность вся ярость и весь гнев, вся боль и отчаяние. Раздавит пространство пустота, что засела внутри меня. И одиночество остановит время.
Мои глаза сузились и потемнели от ненависти. Губы сжались в плотную линию. Я думала, что сейчас зарычу, как дикий зверь, как мать, защищающая свое дитя.
А он – этот негодяй, подлец, ублюдок, убийца - смотрел на меня с экрана телевизора и смеялся. Нет, он хохотал!!! Хохотал громко, насмешливо, уничтожающе, словно унижая меня этим смехом. Превращая меня в ничто. Смеялись даже его пустые глаза. Глаза зверя. Глаза животного.
Сволочь. Животное. Собака!!!
Я сжала руки в кулаки.
Собаке – собачья смерть!!!
Решение пришло неожиданно, еще дома, когда Миша поил меня валерианой и успокаивал, когда он молчал, и когда я молчала, когда мы боялись что-либо говорить друг другу. Мысль мелькнула, словно огненная стрела, и засела в голове, разгораясь костром, пожаром, оставляя лишь пепелище.
И сейчас пришла вновь.
Уничтожить! Уничтожить!! Уничтожить!!!
Я наклонилась к надгробию и поцеловала холодное фото. Я взглянула Альке в глаза и с твердой решимостью прошептала дрожащими, едва двигающимися губами:
- Пусть это будет последним, что я сделаю в жизни. Но я сделаю это для тебя.
Когда Алька родилась, мне было десять лет.
Я жутко ревновала родителей к своей младшей сестренке. Мне казалось, что теперь они будут любить ее сильнее, а про меня забудут. Но постепенно все изменилось. Эти маленькие розовенькие щечки, пухленькие губки и беззубый ротик, так наивно чему-то улыбавшийся, умилили меня. Я просто не могла в нее не влюбиться. И я уже не представляла себе жизни без нее.
Родители решили назвать ее Алиной – в честь папиной бабушки. Когда я услышала это имя, посмотрела на сестренку, ее сморщенную мордашку, алые щечки, губки, причмокивающие от удовольствия, и заявила:
- Какая же это Алина?!! Это Алька!!!
Родители рассмеялись, но ничего не сказали. А я с тех самых пор называла ее только так – Алька. Моя любимая младшая сестренка.
Все свое свободное время я проводила с ней. Меняла ей пеленки, подмывала попку, купала в ванной, гуляла по парку. Все родные дивились этому и в шутку называли меня ее второй мамочкой. Мне было очень приятно, но я густо краснела и бормотала что-то недовольное.
Я кормила ее из ложечки, читала сказки на ночь, рассказывала смешные истории из своей школьной жизни. А она смотрела на меня своими чистыми голубыми глазками и, казалось, все понимала. Она улыбалась, и мне тоже становилось весело и легко.
Я водила ее в детский садик за ручку, забирала, и мы ходили гулять. Ели мороженое, пили шоколадный напиток, а потом вытирали друг другу губы и смеялись. Мы так много смеялись!!!
Когда Алька пошла в первый класс, я была уже выпускницей. Я завязывала ей огромные белые банты и шутила, что они своей тяжестью могут ее перевесить. Она, нарядная, крутилась перед зеркалом в своей белой блузочке с воротничком и черной юбочке со складочками, а я уговаривала ее повторить стихотворение, которое она должна была читать на линейке. Мама вручила ей два огромных букета цветов. Я приказала ей ни за что не дарить мне один из них, но она все равно подарила. Сказала, что это мне – выпускнице от нее – первоклассницы. Папа смеялся от души, мама качала головой, а я просто молчала. Зато Алька потянулась ко мне, обняла за шею и смачно поцеловала в щеку.
Она рассказала мне, кто был ее первой детско-юношеской любовью. Ее одноклассник Вовка Соколов. Мне он не особо нравился, но Алька всегда поступала, как сама считала правильным.
Когда Альке было тринадцать, наша семья испытала первый удар. В автокатастрофе погибли наши родители. Они ехали из Подмосковья, где гостили у родственников, и поздно возвращались домой, чтобы успеть до полуночи. На встречную полосу выскочила фура, и папина «Лада» превратилась в лепешку.
Не знаю, как мы пережили эту потерю. Только вместе, я и Алька, друг с другом. А еще с Мишей Коротаевым – другом нашей семьи. Сколько себя помню, он всегда был рядом. Единственный сын лучшего папиного друга, он мгновенно стал и моим лучшим другом. Он старше меня на пять лет, и когда был младше, вел себя очень зазнайски и самоуверенно, распустив павлиний хвост, хорохорился. Но потом поутих немного, стал сдержаннее, рассудительнее. Мы могли говорить с ним часами на любые темы. И это без малейшего намека на любовь. Я совершенно не в его вкусе. Миша-то у нас красавец мужчина, а я так – серая мышка.
После гибели родителей я поменяла работу и устроилась работать в банк. Благо еще год назад окончила финансово-экономический институт. Мы не шиковали с Алькой, но и не бедствовали. Да еще Миша приезжал и помогал нам. Алька хитро подмигивала мне, лукаво улыбалась и убегала в свою комнату под каким-нибудь предлогом, «оставляя нас наедине». А я ее за это ругала. Ну, не может у нас с Мишей быть ничего, кроме дружбы! Он – друг. Не больше, но и не меньше.
Как Алька повзрослела и вымахала до настоящей красотки, я даже не заметила. Она всегда оставалась для меня моей маленькой младшей сестренкой. Но однажды я словно взглянула на нее со стороны, совершенно другими глазами и увидела, что маленькая девочка превратилась в очаровательную, просто восхитительно прекрасную девушку, молодую женщину. Высокая, стройненькая, с роскошными рыжими волосами, с кристально-чистыми голубыми глазами, очаровательными щечками с чудесными ямочками и улыбкой кинозвезды. Фотомодель, не иначе.