Возмездие Эвелит (сборник) - Страница 38

Давайте признаемся, в изученной Вселенной Человек исчерпал возможности собственной культуры. В конце концов, нельзя ожидать, что они бесконечны. Существует лишь множество форм, которые вы можете придать куску мрамора; как только скульпторы создадут лучшие из них, последователи встают перед выбором между скучной имитацией и чистейшей воды экспериментаторством. То же самое касается любого вида искусства, науки и изменений в человеческих взаимоотношениях. Что касается политики, то сегодняшняя наша цивилизация, может быть, и закостенела, но зато она стабильна, а большинство жителей будет вполне удовлетворено, чтобы так и оставалось. Для обычного человека нестабильность, перемены означают войну, беспорядки, неуверенность, нищету и смерть.

Лангли покачал головой.

— Вселенная необозрима, — возразил он. — Где-то там мы всегда можем обнаружить что-то такое, что позволит начать нам заново.

— Вы думаете о потерянных колониях? — фыркнул Мардос. — О них написаны горы романтической чуши. На самом же деле это были всего лишь те, кто не смог чего-то достичь здесь и попытался вбежать. Сомневаюсь, что у них дела идут лучше.

— Вы слишком далеки от собственного периода колонизации, — сказал Лангли. — А вот в мое время мы были все еще очень близки к своему. Я так понимаю, что прогресс, свежий взгляд на жизнь, новые начинания в большинстве своем связаны с этим фактором.

— Вот как? — Мардос навострил уши. — И каковы основания?

— О… вся известная мне история. Возьмем Исландию — у меня был оттуда приятель, который мне все объяснял. Первые колонисты были большими людьми, даже своего рода царьками, которых выкинули из Норвегии, когда страна объединилась, а они не хотели кому-либо подчиняться. Они основали что-то вроде республики, чуть ли не впервые со времен античной Греции. Они создали один из лучших эпосов в мире, осуществили удачные попытки колонизировать Гренландию и Америку.

Затем собственно американцы — мой народ. Часть из них были религиозными раскольниками, которые не могли ужиться с церковью у себя дома; некоторые — ссыльными преступниками. Более поздние иммигранты состояли из обнищавших бродяг и нескольких либералов, которым не нравилось то, что происходило в Европе. Однако это сборище мятежников и простолюдинов освоило полконтинента, дало жизнь первому по-настоящему республиканскому правительству, возглавило парад индустриализации и развития технологий и захватило лидерство в международных делах… Нет, подождите, не захватило и в действительности никогда этого не хотело, просто на них возложили эту миссию, ибо никто другой не мог удержать в руках столь горячую картофелину.

Потом пришло время ранних поселений на других планетах, которые я видел собственными глазами. Их обитатели не были в прямом смысле изгнанниками. Да, их расселяли, но колонии состояли из тех, кто наилучшим образом подходил для новой окружающей среды и кто был бы весьма несчастлив, если бы его отослали обратно на Землю. Их средний интеллектуальный уровень был просто ужасным.

— Должно быть, вы правы, — задумчиво произнес Мардос. — Возможно, некоторые из потерянных колоний и нашли путь лучше нашего. Например, если улетает корабль, полный людей по-настоящему большого калибра, никаким идиотам не под силу сбить их с намеченного пути…

— А большинство мятежников — как раз люди именно такого калибра, — вставил Лангли. — Они не стали бы мятежниками, если были бы достаточно бессловесны и бесхребетны, чтобы принимать существующий порядок вещей.

— Ладно, но кто захочет провести в их поисках, возможно, тысячи лет независимого времени? Это чистой воды эскапизм.

— У меня подозрение, что историю творят именно такие вот эскаписты.

— Торговое Сообщество облетало все на сотни световых лет вокруг и не нашло ничего такого, о чем вы мечтаете.

— Конечно же, нет. Группа, которая хотела убраться от того, что она считала цивилизацией зла, пойдет гораздо дальше. А потом, ведь еще есть идея, что там, за пределами, скрывается что-то такое…

— Ребячество!

— Конечно. Но не забывайте, что ребенок — будь то человек или общество — находится в процессе роста. А вот о Сообществе мне хотелось бы узнать побольше. У меня такое подозрение, что…

— Информации совсем немного. Они очень скрытные. Похоже, начинали они прямо отсюда, с Земли, что-то около тысячи лет назад, но история неясная.

— Не должна бы быть такой, — сказал Лангли. — Разве не предполагается, что «Технон» содержит полные записи обо всем важном? А Сообщество — это, конечно же, важно, любой мог предвидеть, что они станут главным фактором.

— Вперед, — пожал плечами Мардос. — Пока вам интересно, можете пользоваться библиотекой, сколько угодно.

Лангли нашел себе столик и запросил библиографию. Она оказалась на удивление маленькой. Путем сопоставления он решил получить справочный лист о литературе по Тау Кита IV — маленькой скучной планете, не имеющей особого значения, — список был ненамного длиннее первого.

Он сидел несколько минут, размышляя об издержках статичной культуры. Мизерное количество информации, казалось, издавало истошный крик: «Прикрытие!». А эти так называемые ученые мужи вокруг него просто напросто отмечали, что в наличии есть лишь несколько книг и статей, и тут же преспокойно забывали о вопросе.

Он упрямо окунулся в задачу прочитать все, что только можно было найти по данной теме. Экономическая статистика; случаи, когда Сообщество вмешивалось в местную политику на той или иной планете, чтобы защитить себя; изменения в психологии, связанные с долгим пребыванием на борту корабля; и, наконец, пункт, относящийся к событию, происшедшему тысяча девяносто семь лет назад, когда некий Хардис Сандж, представляющий группу межзвездных торговцев — поименный список прилагается, — обратился с просьбой утвердить грамоту о специальных льготах, и та была удовлетворена. Лангли прочитал грамоту: это был обширный документ, своим безобидным языком он предоставлял такую власть, которой мог позавидовать любой министр. Тремя столетиями позже Технат признал Сообщество в качестве независимого государства; некоторые планеты это уже сделали, а вскоре к ним присоединились и все остальные. С тех пор заключались договоры и…

Лангли сидел без движения, прошло четыре дня с начала его изысканий. Все сходилось.

Пункт 1: «Технон» позволил Сообществу уйти беспрепятственно, хотя в остальных случаях его основная политика была откровенно направлена на постепенное воссоединение доступной части Галактики.

Пункт 2: На сегодня Сообщество насчитывает несколько сот миллионов членов, включая персонал со множества нечеловеческих планет. Ни один из его членов не знал больше того, что его окружало.

Пункт 3: Командиры и рядовые Сообщества, включая корабельных офицеров, не знают, кто является их высшими руководителями, но воспитаны в духе подчинения и странного отсутствия любопытства по этому поводу.

Пункт 4: Сам «Технон» приказал Чантавару освободить Валти без причинения последнему какого-либо ущерба.

Пункт 5: Экономические данные показывали, что на протяжении долгого периода времени все больше и больше планет попадали в зависимость от Сообщества в той или иной жизненно важной области производства. Было проще и дешевле торговать с кочевниками, чем добывать где-то что-то самим. И, наконец, Сообщество было вполне нейтральным…

Черт побери!

Лангли удивлялся, почему, похоже, никто больше не подозревает о правде. Теперь Чантавар… Но Чантавар, каким бы умом он ни обладал, был тоже по-своему закодирован. Его работа заключалась только в том, чтобы осуществлять политику, проводимую машиной, а не копать глубже. Конечно, знать нельзя было позволить ни одному министру. Как только — время от времени такое происходило — кто-то, споткнувшись о факты, что-то узнавал, он тут же исчезал. Ибо, если бы правду узнал тот, кому не положено, секрет было уже не удержать, он бы очень скоро распространился от звезды к звезде, и полезности Сообщества пришел бы конец.