Возмездие Эвелит (сборник) - Страница 27

Наступила ночь, и он снова наглотался снотворного, чтобы провалиться в долгий сон. Наверно, лишним снотворным дело и кончится, или самоубийством — быстрее и проще. Он подумал, не выйти ли ему на балкон и не шагнуть ли с него вниз. Положить конец всей этой грязи. Ловкий робот подотрет мокрое пятно, которое от него останется, и эта Вселенная навсегда перестанет для него существовать.

После полудня раздался звонок. Он рванулся к видеофону, споткнулся, растянулся на полу и с руганью поднялся. Рука, нажавшая кнопку, непроизвольно дрожала.

Улыбка на лице Чантавара была необычно теплой.

— Капитан, у меня для вас приятные новости, — заявил он, — мы нашли девушку.

Какое-то время его мозг отказывался что-либо понимать. Он настолько глубоко свыкся с мыслью о тщетности каких-либо надежд, что никак не мог от нее отказаться. Открыв рот, Лангли уставился на экран, он слышал слова как будто они доносились откуда-то издалека.

— …Когда ее подобрали, она сидела на виадуке и была слегка одуревшей. Остаточная реакция на анестетики, сейчас уже все прошло. Уверен, глубокого ментоскопирования с ней не проводили, возможно, легкие наркотики. Никакого видимого вреда. Она все время была без сознания и абсолютно ничего не помнит. Высылаю ее к вам. — Чантавар ухмыльнулся.

Сногсшибательный смысл услышанного медленно преодолевал барьеры в его заторможенном сознании. Лангли встал на колени с желанием не то помолиться, не то выплакаться, но у него не вышло ни то, ни другое. И тогда он расхохотался.

К тому времени, когда появилась Марин, истерика прошла. Лангли самым естественным образом обнял ее. Она тесно к нему прижалась и дрожала — наступила реакция.

Наконец, держась за руки, они уселись на диван. Марин рассказала ему все, что смогла.

— Меня схватили и затащили в корабль; кто-то навел на меня парализатор, и дальше я ничего не помню. Следующее, что помню, — я сижу на скамейке и куда-то еду по виадуку. Наверно, меня туда привели в состоянии гипноза, усадили на скамейку и оставили. Затем подошел полицейский и доставил меня к министру Чантавару. Тот задавал вопросы, а потом меня обследовали врачи. Сказали, что вроде бы все в порядке, и отправили обратно к тебе.

— Не понял, — сказал Лангли. — Я вообще ничего не понял.

— Министр Чантавар сказал, что когда им не удалось добраться до тебя, они на всякий случай прихватили меня — вдруг я окажусь чем-нибудь полезной. Они держали меня без сознания, чтобы я не смогла потом кого-либо опознать. С помощью гипнонаркотиков получили ответы на несколько простых вопросов, а когда стало ясно, что от меня никакого толку, отпустили. — Она вздохнула и улыбнулась подрагивающими губами. — Я рада, что они освободили меня.

Лангли понял, она имеет в виду не только собственные переживания. Он налил себе спиртного и проглотил целый бокал. В голове слегка прояснилось, но несколько последних кошмарных часов давали о себе знать.

Так вот что все это значило. Вот что исповедовали и Сол, и Центавр — бессердечные силовые игрища, где ни один поступок не считался слишком гнусным. Цивилизация бездушных роботов, которая давно должна бы сойти в могилу, но все еще шевелит изъеденными ржой конечностями. Драчливое, кровожадное варварство, застывшее и бесплодное, которое при всем при том лишь кичится своей половой зрелостью. Горстка честолюбивых мужланов и миллиарды ни в чем не повинных людей, которых превратят в радиоактивный газ. И при этом предполагается, что он играет в их команде!

Он по-прежнему слишком мало знал о Сообществе. Конечно же, это далеко не сборище бескорыстных альтруистов. Но, похоже, что они действительно нейтральны, что они действительно не страдают имперским психозом. Наверняка они знают о Галактике больше, чем кто-либо, и у них есть все шансы найти для него какой-нибудь молодой мир, где он снова сможет быть человеком.

Выбор стал ясен. Придется испить чашу до дна, но есть вещи похуже, чем просто смерть.

Он взглянул на чистый профиль девушки, сидящей рядом. Ему очень хотелось спросить, о чем она думает, о чем мечтает. Он едва что-то знал о ней. Но разве можно было говорить об этом в присутствии электронных ушей. Придется все решать за нее самому.

Его взгляд встретился со спокойными зелеными глазами.

— Эдви, мне хотелось бы, чтобы ты рассказал, что происходит? — спросила она. — Похоже, что, в любом случае, я защищена не более, чем ты, а мне хотелось бы знать.

Он сдался и рассказал о Сарисе Хронне и об охоте, которую за ним устроили. Она сразу же ухватила его мысль, без всякого удивления покивала головой, но не стала задавать вопросов по поводу того, знает ли он что-нибудь или что намерен предпринять.

— Это крайне серьезно, — сказала она.

— Угу, — отозвался Лангли. — И станет еще серьезней в ближайшее время.

У стен хватало как ушей, так и глаз. Вскоре после заката Лангли улегся в постель. Хотя Валти и говорил, что лучи детекторов проходят сквозь коммуникатор без помех, тем не менее, он все равно одел пижаму — халатами здесь больше не пользовались. Прошел час, в течение которого он крутился и ворочался в постели, делая вид, что не может заснуть. Потом он скомандовал, чтобы играла громкая музыка. Кошачий концерт должен бы заглушить невнятную речь.

Он надеялся, что напряжение, от которого у него буквально спазмом перехватило желудок, не отражается на его лице.

Сделав вид, что у него просто что-то чешется, он нажал кнопку на аппарате. Затем прикурил сигарету и в ожидании прилег.

Где-то внутри его тела раздался тоненький голосок, и он тут же подумал об ультразвуковых лучах, настроенных и сфокусированных на его черепные кости. Голос был искажен, но манеру выражаться он отличил бы где угодно: это был Валти.

— А-а-а, капитан Лангли. Вы оказали мне доселе невиданную честь. Это просто наслаждение, когда тебя вытаскивают из уютной постели, чтобы услышать ваш голос. Разрешите совет: говорите, не разжимая губ. Все равно, слышимость будет вполне приемлемой.

— Все в порядке. — Оставалось задать один единственный безнадежный вопрос. — Я готов заключить с вами сделку, но ответьте, Блаустайн и Мацумото у вас?

— У меня их нет, капитан. Вы поверите мне на слово?

— Я… полагаюсь на вас. О'кей. Я расскажу вам, где, по моему мнению, находится Сарис, — подчеркиваю, это всего лишь предположение, основанное на информации, — я помогу вам его отыскать, если это вообще возможно. В ответ мне хотелось бы, чтобы вы приложили максимум усилий вызволить моих друзей, предоставили деньги, защиту и транспорт, о которых вы говорили, как для меня, так и для девушки-рабыни, которая находится рядом со мной.

Было трудно определить, то ли это просто возбуждение, то ли что-то иное, но голос Валти после того, что он услышал от Лангли, стал преисполнен энтузиазма.

— Очень хорошо, капитан. Уверяю, вы не пожалеете. А теперь, что касается конкретных дел: вывезти вас нужно, не оставляя следов.

— Валти, боюсь, что как раз такая мелочь может и не получиться. Думаю, так или иначе я нахожусь под домашним арестом.

— Тем не менее, мы заберем вас сегодня же ночью. Дайте-ка подумать… через два часа вы и девушка выйдете на балкон. Ради Бога, сделайте так, чтобы это выглядело естественно! И несмотря ни на что, оставайтесь там, лишь бы вас было видно сверху.

— О'кей. Два часа — на моих сейчас 23.47 — правильно? До встречи!

Теперь оставалось только ждать. Лангли взял еще одну сигарету и улегся на кровать, якобы слушая музыку. Два часа! Да я поседею за это время!

Не тем путем, не так — слишком многое может пойти в другую сторону. Тот же радиопередатчик — то ли его действительно нельзя обнаружить, то ли нет. Вызволить их отсюда — то ли реально, то ли нет. В любой момент может явиться Чантавар и утащить его в инквизиторскую камеру. Да того же Валти могут предать собственные агенты. Могут, может быть, возможно! Животные и те счастливей, им по крайней мере не приходится волноваться.