Возмездие Эвелит (сборник) - Страница 26

С исторической точки зрения и Сол и Центавр зашли в тупик, здесь выбирать было нечего. О Сообществе известно уж очень мало, оно слишком непредсказуемо. Более того, Центавр находится под влиянием Фрима, чья природа и конечные цели вообще являются тайной. Сол был по крайне мере прямолинеен и ясен.

С точки зрения Сариса Хронны, который был другом Лангли, — что ж, он всего лишь отдельная личность. И если возникнет необходимость, лучше поступиться им, а не миллиардом людей с обугленной кожей и выжжеными глазами, которые погибнут в единственной вспышке ядерного распада.

Перед Лангли открывался очевидный, безопасный и целесообразный путь. Рассказать все, что он знает, Чантавару, найти себе нишу на Земле и осесть здесь до конца своих дней. Конечно, через несколько лет ему все наскучит, но зато это будет безопасно, он будет лишен необходимости думать.

Ладно… Он зажег еще одну сигарету. С этим и уснем, если возможно уснуть.

Где-то сейчас Боб с Джимом? Что за мрак переполняет страхом их души? А может быть, их уже укрыла вечная тьма? Он не надеялся снова их увидеть. Если бы он знал, кто их убил, то скорее покончил бы с собой, чем помог бы той стороне, которая это сделала. Но, видно, он так и останется в неведении на всю оставшуюся жизнь.

Прикрыв глаза, он попытался мысленно вызвать образ Пегги. Ее не стало, она умерла так давно, что даже кровь ее потомков успела раствориться в крови всей расы. Вполне вероятно, что все, кого он тут встретил, — Чантавар, Браннох, Валти, Марин, Юлайн и безликие простолюдины, сгрудившиеся на нижних уровнях, появились на свет в результате той самой незабываемой ночи. Мысль показалась странной. Интересно, вышла ли она замуж еще раз? Он надеялся, что да, что это был хороший человек и что жизнь ее была счастливой, хотя навряд ли.

Он попытался представить ее себе, но это оказалось трудным. Ее образ загораживала Марин, это было как две картинки, наложенные одна на другую, не совсем совпадающие, с размытыми очертаниями. Улыбка Пегги никогда не была похожей на ту, что он видел сейчас, или была?

Он глухо выругался, выбил из пачки сигарету и выключил свет, исходящий от потолка и стен. Сон так и не пришел, и Лангли беспокойно ворочался в постели, и ржавая цепь воспоминаний чередой тянулась в его голове.

Наверно, прошло несколько часов, когда он услышал взрыв.

Он сел на кровати, слепо уставившись перед собой. Это был выстрел из бластера! Какого черта?..

Прозвучал еще один выстрел, и по полу протопали сапоги. Лангли вскочил на ноги. Солдаты… на этот раз серьезная попытка похищения, несмотря на всю охрану! Где-то за дверью еще грохнуло, и он услышал приглушенные проклятья.

Сжав кулаки, он затаился у дальней стены. Не зажигать свет. Если это за ним, то пусть сначала поищут и попробуют вытащить его отсюда.

Суматоха переместилась куда-то в район гостиной. И тут он услышал крик Марин.

Он кинулся к дверям.

— Открывайся же, черт побери!

Двери почувствовали его присутствие и разошлись. Затянутая в металл рука сбила его с ног и прижала к полу.

— Оставайтесь там, где находитесь, сэр, — выдохнул хриплый голос из-под боевого шлема, похожего на маску. — Они прорвались внутрь…

— Отпустите меня! — Лангли попытался отпихнуть гигантскую фигуру полицейского. Но ему было не справиться — раб стоял как скала.

— Извините, сэр, у меня приказ…

Бледно-голубой луч пересек поле зрения Лангли. Он успел заметить фигуру в космическом скафандре, вываливающуюся из разбитого окна с извивающейся Марин на руках. Остальные полицейские вели беспорядочную стрельбу вдогонку им.

Постепенно все утихло.

Охранник поклонился Лангли.

— Они скрылись, сэр. Теперь можно выйти, если желаете.

Лангли шагнул в гостиную и оказался на месте побоища. В воздухе резко пахло озоном и горелым пластиком, вокруг стелился дым. Обломки опрокинутой мебели валялись под ногами неуклюжих фигур в боевом облачении, заполнивших помещение.

— Что тут произошло?! — вскрикнул Лангли.

— Успокойтесь, сэр. — Командир подразделения забросил шлем за спину; бритая голова, торчащая из металлизированного обмундирования, казалась совсем крошечной. — С вами все в порядке? Не хотите успокоительного?

— Я спрашиваю тебя, что случилось?! — Лангли хотелось ударить по бесстрастному лицу. — Давай, говори, я тебе приказываю!

— Очень хорошо, сэр. Два небольших боевых космолета атаковали нас прямо сверху. — Командир указал на разбитое вдребезги окно. — Один отвлек наши флаеры, а второй высадил несколько человек в космических скафандрах с антигравитационными устройствами. Эти люди ворвались в помещение. Часть из них задержала наше подкрепление, подоспевшее через дверь, а один схватил вашу рабыню. Мы их потеснили, подоспели еще наши люди, и они отступили. Похоже, никаких потерь с обеих сторон — очень короткая стычка. К счастью, вас им захватить не удалось, сэр.

— Кто это были?

— Не знаю, сэр. Их снаряжение не похоже ни на одно из обычных для полицейских или военных. Думаю, одна из наших посудин захватила их следящим лучом, но она не может преследовать их за пределами атмосферы, а они, похоже, направятся именно туда. Но успокойтесь, сэр. Вы в безопасности.

Ага! Он в безопасности! Лангли поперхнулся и отвернулся в сторону. Он почувствовал, что совершенно обессилел.

Чантавар появился приблизительно через час. Пока он осматривал учиненный разгром, его лицо оставалось подчеркнуто неподвижным.

— Им удалось уйти, ну да ладно, — сказал он. — Это не так уж важно, поскольку их миссия не увенчалась успехом.

— Вы знаете, кто они? — угрюмо спросил Лангли.

— Нет, я не могу их назвать. Вероятно: центаврийцы; возможно, Сообщество. Конечно, расследование будет произведено. — Чантавар зажег сигарету. — По-своему это обнадеживающий признак. Обычно шпион прибегает к крутым мерам только от отчаяния.

— Послушайте! — Лангли схватил его за руку. — Вы должны их найти. Вы должны вернуть эту девушку обратно. Вы поняли?

Чантавар глубоко затянулся, так, что щеки его втянулись, а скулы выступили еще больше. Он изучающе смотрел на американца.

— Она уже стала так много для вас значить? — спросил он.

— Нет… Ну… Это элементарная порядочность! Нельзя, чтобы ее схватили в надежде узнать что-то такое, чего она на самом деле не знает.

— Она всего лишь рабыня, — пожал плечами Чантавар. — Очевидно, ее прихватили чисто случайно, когда их выдворяли из вашего дома. Ничего страшного. Я подарю вам ее дубликат, если это так для вас важно.

— Нет!!!

— Хорошо, поступайте, как знаете. Но если вы попытаетесь продать за нее информацию…

— Не попытаюсь, — перебил его Лангли. Дальше он соврал уже чисто механически: — Мне нечем торговать, во всяком случае пока нечем.

— Я сделаю все, что в моих силах, — пообещал Чантавар. На удивление дружески он коротко хлопнул Лангли по плечу. — Ну, а теперь в постель. Я прописываю вам двенадцать часов уединения со снотворным.

Лангли, не возражая, согласился. Что угодно, лишь бы отделаться от чувства полнейшей собственной беспомощности. Он провалился в пропасть, где не было ни сновидений, ни воспоминаний.

Проснувшись, Лангли обнаружил, что за то время, пока он спал, в помещении сделали ремонт, как будто вчерашней схватки никогда и не было. Полуденное солнце отражалось в обшивке кораблей, патрулировавших за окном. Двойная охрана. Ворота конюшни на запоре… да нет, в конце концов, лошадь еще не украли… или уже украли?

Его мозг терзал проблему, как голодная собака старую кость, обгрызанную до блеска. Марин… она исчезла во тьме из-за того, что слишком близко к нему подошла; из-за того, что была к нему добра, ее отдали на откуп страхам, подвергли мукам и заточили в неволе. Он чувствовал себя, словно приносящий несчастья Иона.

Было ли все дело в том, что она похожа на Пегги? Или дело было в ней самой? Что бы не вызывало его душевные страдания, оно было с ним.

Он подумал, не позвонить ли Бранноху, не позвонить ли Валти, бросить им в лицо обвинения и… И что? Они будут все отрицать. Наверняка ему больше не позволят встретиться с ними. Несколько раз он звонил в кабинет Чантавара лишь для того, чтобы умопомрачительно вежливый секретарь сообщал, что тот отсутствует по делу. Он беспрестанно курил, слонялся из угла в угол, бросался в кресло и снова вставал. То и дело он выдавал полный набор непристойных ругательств, но ничто не помогало.