Возмездие - Страница 15

    Штаб командующего группой армий фон Хорна.

    В кабинете непрерывно трещит телефон, генерал не обращает на него внимания.

    В бешенстве он ходит взад-вперед мимо стоящих навытяжку полковника Кемпе и штандартенфюрера Вольфа.

    — Господин командующий… — пытается что-то сказать Кемпе.

    — Молчать! — оборвал его генерал. — Я прошу объяснить вас, штандартенфюрер Вольф! Что все это значит? Кажется, вы отвечаете за безопасность моих тылов? Кто мне докладывал, что все партизаны уничтожены или блокированы? Кто, я вас спрашиваю?

    — Господин командующий, — отвечает Вольф. — Диверсию совершил крупный отряд регулярных русских войск…

    — Как?! У меня в тылу русские войска? — остановился фон Хорн. — И я об этом не знаю… Это фантастично! Мои солдаты гибнут в тылу! — все больше распалялся генерал. — И я не могу гарантировать их безопасность…

    — Мы принимаем срочные меры, господин командующий, — оправдывался Вольф. — Однако своими силами я не могу уничтожить этот отряд! Прошу дать мне хотя бы полк.

    — Нет! Я не дам вам ни одного солдата, Вольф! Ни одного! Вы хотите, чтобы я начал наступление на Москву в сроки, утвержденные фюрером? Да или нет? Запомните, Вольф! Мобилизуйте всех! Полевую жандармерию, зондеркоманду, полицию… Кто еще там у вас есть? Всех! Но ни одного солдата с фронта я не сниму. — Немного успокоившись, спросил: — Что это за отряд? Кто им командует?

    — Около восьмисот человек, командует какой-то майор. Его фамилия — Млынский, — поспешно ответил Вольф.

    — Слава богу. Хоть это вы знаете. Значит, майор… Из сотен майоров моей армии я знаю чуть больше десятка. А с этим… как его?..

    — Млынский, — подсказал Кемпе.

    — …я хочу познакомиться поближе. Надеюсь, вы предоставите мне такую возможность, Вольф? Живого или мертвого, я хочу его увидеть. И до начала наступления!

     Часть вторая

    Глубокая ночь. Из-за туч показался серебряный диск луны, который своими холодными лучами осветил лес, заболоченную поляну, заросшую плакучими ивами, камышом и ольхой.

    Погружаясь глубоко в болото, держась за ветки кустарника, осматривая верхушки деревьев, медленно пробирается Вакуленчук. К нему навстречу с автоматами на шее подходят матрос Сашка Полищук и другие моряки.

    Вакуленчук. Нашли парашютиста?

    Матрос. Нет, командир, все облазили, еще тюк с оружием нашли, а радиста нет.

    Мичман тяжело вздохнул, поправил бескозырку на голове, сказал:

    — Светает уже, продолжайте поиск!

    — Есть продолжать! — отозвался Сашка,

    — Ну, пошли.

    Все рассредоточились и двинулись вперед, продолжая осматривать поляну. Пройдя двадцать-тридцать метров, Сашка радостно воскликнул:

    — Командир, парашют!

    Вакуленчук взглянул вверх и увидел зацепившийся за верхушки деревьев купол парашюта.

    — Ну-ка просигналь.

    В темноте мелькнул огонек фонарика. И снова тьма.

    — Командир, не отвечает.

    — Не спеши, посвети еще!

    — Все, батарейка скисла.

    Полная тишина, ни звука.

    — Подойдем поближе?

    Две фигуры, скрываясь за деревьями, осторожно выходят на поляну. Никого нет..

    Неожиданно раздается треск сломанных веток и громкий окрик: «Стой!»

    На верхушках трех деревьев, запутавшись в стропах, висел человек. Он вертелся, пытаясь обрезать стропы.

    — С благополучным приземлением! — улыбаясь, сказал Вакуленчук.

    — Пароль! — ответил строгий голос, и в руке у парашютиста тускло блеснула металлом граната.

    — Теперь какой тебе пароль… — засмеялся Сашка, — и так все ясно… Мы третий день ждем…

    — Пароль!

    — Вот уперся! Командир, вроде баба, — смеется Сашка.

    — Ну, Москва! — отозвался Вакуленчук.

    — Рязань, — ответил парашютист, спускаясь, и добавил, убрав гранату: — Давайте знакомиться!

    — Мичман Вакуленчук, — протянул мичман руку.

    — Наташа, — ответил парашютист.

    Мичман так и застыл с раскрытым ртом.

    Сашка, подойдя почти вплотную к парашютисту, удивленно заметил:

    — Верно, баба.. — потом, смутившись, поправился: — То есть женщина…

    Девушка тихо засмеялась и весело ответила:

    — Не женщина, а ангел с крылышками… Что рты разинули? Помогите снять ящик! Осторожней — радия!

    Вакуленчук и Сашка, словно очнувшись, сняли с плеч девушки тяжелую рацию. Освободившись от нее. Наташа деловито сказала:

    — Со мной еще тюки с оружием и боеприпасами сбросили, их надо быстро разыскать.

    — Их-то нашли, тебя вот одну искали, — сказал Вакуленчук и добавил: — Ну и отчаянный ты парень, Наташа.

    Домик геологов в лесу. Здесь расположен штаб Млынского. На крыльцо навстречу Наташе и Вакуленчуку вышел Млынский.

    — Товарищ майор! Радист сержант Сафонова прибыла из штаба армии в ваше распоряжение. Материальная часть при мне.

    — С приземлением, сержант, — сказал, улыбаясь, Млынский и вдруг обнял и расцеловал в обе щеки Наташу. — С благополучным прибытием, дорогой сержант!

    Наташа немного смутилась, но затем, достав свернутый в трубочку конверт, передала его Млынскому.

    — От генерала Ермолаева.

    Млынский принял пакет, и все трое вошли в домик.

    В штабе отряда в домике геологов идет совещание командиров. Лица присутствующих сосредоточенны. Все внимательно слушают Млынского.

    — Товарищи командиры! По достоверным данным, полученным разведкой, против нас начинается карательная операция. Фашисты собрали значительные силы и надеются, окружив лагерь, уничтожить отряд. Мы решили не принимать боя, а, оставив заслон, выйти из-под удара и тем самым сохранить отряд- для выполнения главной задачи, которую поставило перед нами командование фронтом. А именно — активными действиями в тылу заставить врага оттянуть с фронта как можно больше немецких солдат для борьбы с нами. — Сделав небольшую паузу и посмотрев на Вакуленчука, сидящего рядом с Зиной, майор продолжал: — В заслоне остается взвод Вакуленчука. Надо продержаться не менее двух часов, мичман. Отход отряда — через сорок минут. Все свободны.

    Раннее осеннее утро.

    На опушке леса у треноги с картой стоят несколько эсэсовских и армейских офицеров. Среди них — Вилли и Шмидт. Неподалеку — солдаты с рацией. Рядом — танки. Вдали видны пушки.

    Чуть поодаль от этой группы, у автомашины с радиоустановкой, динамики которой направлены в сторону леса, — Петренко и несколько полицаев.

    Петренко подходит к микрофону, от которого тянутся провода к усилительной установке. Голос предателя разносится вокруг:

    — Русские солдаты и матросы, ваше сопротивление бессмысленно. Вы окружены и прижаты к непроходимому болоту. Во избежание кровопролития германское командование предлагает вам сдаться. Вам гарантируется жизнь, раненым — медицинская помощь. Выходите из леса, сдавайтесь! Выходите из леса, сдавайтесь!

    Вилли, натягивая кожаные перчатки, улыбается, кивает Шмидту в сторону Петренко.

    — Ганс, эта говорильня— пустая трата времени. Сомневаюсь, чтобы бандиты сами вышли из леса. Они в стальном кольце… Пощекочем их авиацией, а затем утопим в болоте.

    — Конечно, конечно, — соглашается Шмидт.

    Петренко повторяет обращение к отряду Млынского.

    — Эй, Петренко! — кричит Шмидт. — Сможете опознать в утопленниках своего бывшего командира, майора Млынского?

    — Так точно!.. Этого бандита опознаю в любом виде! — поспешно отвечает Петренко.

    Слова предателя разносятся над лесом, но ни один

    боец отряда даже не прислушивается к ним. Фашисты, поняв бесполезность своей затеи, начинают карательную операцию.

    Низко над поляной в направлении леса пролетают первые звенья «юнкерсов». В небо вздымаются вырванные, искореженные взрывами деревья.

    Самолеты волнами заходят на бомбометание, и все новые взрывы уничтожают осенний лес.