Возлюбленная из Страны Снов
(Забытые истории о привидениях и духах ) - Страница 24

Мистрис Чартерс уютно расположилась в купе и отпустила лакея, внесшего ее вещи. Она была высокая, тоненькая женщина лет двадцати восьми, не красавица, но лучше, чем красавица — удивительно изящная и грациозная. Супруг ее, довольно скучный господин, отправился к праотцам года три назад, оставив молодой вдове своей весьма изрядное наследство, которое, впрочем, теперь оспаривали родственники Чартерсов по младшей линии. За неделю до своего отъезда Эстелла получила довольно неприятное письмо от своего поверенного, сообщавшего ей, что если не найдется одно затерянное брачное свидетельство, она рискует лишиться большей части своего состояния.

Дело в том, что прапрадед ее мужа тайно обвенчался с дочерью разорившегося аристократа, которая потом бросила его, оставив ему сына, о рождении которого известно было лишь немногим, и уехала с отцом в Италию, где вышла замуж за какого-то итальянского графа и вскоре умерла. Покинутый муж утешился довольно быстро и перенес всю свою любовь на сына, которому и завещал большую часть своего состояния несмотря на то, что у него были и другие дети, от второго брака. И вот, ссылаясь на то, что в завещании прапрадеда было только сказано: «Моему законному старшему сыну и его наследникам», без упоминания имени, наследники этих других детей теперь оспаривали завещание прапрадеда, доказывая, что получивший наследство был незаконный сын, ибо никаких доказательств его законности не имеется. Необходимо было разыскать свидетельство о бракосочетании прапрадеда с покинувшей его первой женой.

Эстелла так задумалась обо всем этом, что и не заметила, что она не одна в купе. Единственный спутник ее сел на одной с ней станции, но она тогда не обратила на него внимания. Но теперь, почувствовав на себе пристальный взор, она невольно подняла глаза. Перед ней был невысокий, худощавый брюнет южного типа с красивыми черными глазами. Но взгляд этих глаз почему-то был ей неприятен и под ним ей становилось жутко. Если б она знала, что перед отходом поезда он ходил по платформе и разглядывал ее вещи, проверяя, куда она едет, она удивилась бы еще больше.

— Если не ошибаюсь, вы м-рс Чартерс? — обратился к ней сосед. — Мы едем в одно и то же место. Позвольте представиться: Амброз Дюваль. Я встречался с Гардрессами за границей, по приезде в Англию возобновил знакомство; и вот, они меня пригласили провести у них в имении Рождество.

Эстелла ехала гостить на Рождество к своей подруге, Аде Гардресс, недавно приобретшей запущенное старинное поместье Иртонвуд, где были, по уверениям Ады, и дубовые панели, и полы со скрипом, и подземные ходы, и комната, где появляется призрак Белой Дамы — словом, все, что может соблазнить романтическую женщину. И это действительно соблазнило Эстеллу. Все это она рассказала своему спутнику, который очень допытывался, бывала ли она когда-нибудь раньше в Иртонвуде. И, по-видимому, не очень верил ее отрицаниям.

В Иртонвуде их встретили с распростертыми объятиями. Тут были и остролистник, и омела, и огромные поленья во всех каминах, и множество восковых свечей, заменявших недостающее электричество — словом, настоящее английское Рождество. Комната, отведенная Эстелле, понравилась ей чрезвычайно. Это была большая спальня с панелями из кедрового дерева, оранжевыми шелковыми занавесями на трех высоких окнах и огромной двуспальной кроватью на четырех столбах под балдахином. Перед тем, как привести ее сюда, Ада ухитрилась оставить Эстеллу минут на пять вдвоем с сэром Джорджем Сифильдом, который давно был влюблен в нее и тотчас начал ее корить — зачем она его обманула, не поехала с тем поездом, как обещала, и ему пришлось ехать одному. Неужели она не боится одна? Неужели думает, что она, при всяких обстоятельствах, может справиться одна и без помощи и защиты?

— Ну конечно, — смеясь, возразила Эстелла. — А если не справлюсь, тогда скажу вам.

— Молю судьбу, чтоб это было поскорее! — горячо воскликнул влюбленный.

Ада покровительствовала сэру Джорджу и негодовала на подругу, зачем она мучает его; Эстелла смеялась и говорила, что англичанам полезно ждать. Когда Ада предложила ей отдохнуть с дороги перед обедом, она охотно прилегла на довольно жесткий диванчик и тотчас задремала. И ей привиделся странный сон.

Во сне она испытывала какое-то странное волнение, напряженное ожидание… Вокруг нее была темнота; но вдруг, среди этой тьмы, ярко осветилось одно местечко, и она увидала старинную шифоньерку. Ничего другого она не видела: ни комнаты, ни прочей мебели — одну только старинную шифоньерку, на которой лежал развернутый, старый, пожелтевший пергамент, и на нем — капли свежей крови.

Она проснулась в испуге. Что за нелепый сон?.. Действительно, это комната привидений. В конце концов, она не уверена, что ей это так уж нравится… Одеваясь к обеду, она все время видела перед глазами старинное бюро, пергамент и на нем капли крови.

— Какая вы бледная и взволнованная, — говорил ей с нежной заботливостью сэр Джордж, ведя ее к столу. — Что случилось? Я хочу знать.

Он внимательно выслушал ее рассказ о странном сне, но еще внимательнее слушал другой сосед Эстеллы, красивый полуиностранец, приехавший в одном с ней поезде. И, когда она выразила предположение, что это — вещий сон, который указывает ей, где она должка искать пропавший документ, оба разом воскликнули: «Документ? какой документ?» Но в то время, как глаза сэра Джорджа выражали только изумление, г. Дюваль насторожился так, словно дело касалось его лично. «Почему это его так интересует?» — удивлялся сэр Джордж. Но м-рс Чартерс не имела привычки распространяться о своих личных делах и поспешила, смеясь, переменить разговор.

Сэр Джордж Сифильд был чрезвычайно недоволен: «При чем тут этот иностранец, который уже успел вскружить головы всем здешним дамам? Откуда его выкопала Ада Гардресс? И что она находит в нем интересного и таинственного?.. По-моему, у него препротивная физиономия…» Еще более рассердился он, когда, немного погодя, устроились танцы и Эстелла закружилась в объятиях иностранца. Он даже щелкнул зубами от злобы. «Ну, уж это дудки!» — сказал он себе и тотчас же, улучив удобный момент, пригласил м-рс Чартерс на вальс.

— Какой вы сегодня сердитый, сэр Джордж, — смеясь, говорила Эстелла. — Мой предыдущий кавалер был гораздо приятнее.

— Я готов свернуть ему шею. У него такая рожа, что на месте хозяев я бы припрятал подальше свое серебро.

— Удивительно, как мужчины способны злиться друг на друга. И за что? За то только, что он иностранец, что у него хорошие манеры и нет настроений…

— Вам он нравится? Впрочем, это и так сразу видно.

— Если вы будете говорить неприятные вещи, я брошу вас и пойду опять танцевать с ним. Он вальсирует божественно.

Сэр Джордж сверкнул глазами.

— Если вы это сделаете, я наверное сверну ему шею.

— Что за нелепость? Англичане так грубы…

— Как вы мучаете меня, Эстелла!.. — сэр Джордж вдруг оборвал на полуслове.

— Кто вам дал право называть меня так? Что за дерзость! — но в эту минуту Эстелла заметила, что ее кавалер не слушает ее, а смотрит с необычайным интересом на портрет, висящий на стене напротив — портрет женщины в костюме конца XVIII века, но с вьющимися, ненапудренными волосами. Нельзя сказать, чтобы этот портрет был написан особенно художественно; но он был необычайно похож на саму Эстеллу. Оба изумлялись этому сходству, допытывались, кто изображен на портрете, и не могли узнать. Хозяин, смеясь, уверял, что это портрет Белой Дамы — той самой, которая появляется призраком в библиотеке и в кедровой комнате.

— Это где меня положили спать? — с комическим ужасом вскричала Эстелла. — Ну, знаете, я начинаю бояться.

— Я буду сторожить у вашей двери, — обещал сэр Джордж. — Если вы испугаетесь, кликните меня, я заколю для вас любое привидение.

— Интересно знать, кто спит рядом со мной, — осведомилась Эстелла. И ей стало немного неприятно, когда ей сказали, что рядом с ее спальней нет другой жилой комнаты.