Вожак - Страница 26
Полуэльф переглянулся с Тергом, прося помощи и поддержки, кивнул Лакру и Иверу, чтобы были наготове, но волк оказался умнее: стремительно прыгнув и мигом раскидав замешкавшихся наемников, он ловко сорвал с них перевязи, перекусил ремни и нагло подгреб оружие под себя. После чего навис сверху черной горой и выразительно рыкнул: не дам!
Эльфы обреченно опустили руки: с таким чудовищем не поспоришь, ничего ему не объяснишь. Да и Белка его не просто так отослала. Пес знает, за каким демоном ей это понадобилось, но ясно было одно: связываться с таким зверем — чистой воды самоубийство.
Волк удовлетворенно оскалился, снова показав устрашающих размеров клыки, а потом покосился вниз: как там Гончая? Справляется?
Белка справлялась. Все то время, пока хмеры неторопливо подходили к измученным эльфам, она избавлялась от одежды, которая могла помешать в бою. Сперва на сухую землю полетел пояс с гномьими ножами, затем куртка, сорочка, сапоги… до тех пор, пока на Гончей не остался только загадочно мерцающий доспех из чешуи черного питона. Тот самый, выкованный еще в незапамятные времена Крикуном, прослуживший ей более пяти веков и даже сейчас остающийся достойной защитой.
Он подчеркнул ладную фигуру, сделав Белку похожей на выкованную из черного металла статую — суровую и бесстрастную. Только бешено горящие глаза выдавали бурлящую в ней ярость, да еще — бледное лицо, на котором вдруг проступили совсем иные, нечеловеческие, поистине жуткие черты. Так, словно внутри этой женщины жил кто-то еще. Кто-то, привыкший требовать подчинения. Кто-то, чьей воле невозможно было противиться. И он хорошо знал, как усмирить огромную стаю.
Белка вдруг напрягла пальцы, одновременно вспарывая удлинившимися ногтями воздух, а потом тихо, угрожающе зарычала. Стрегон мрачно покосился на Тирриниэля, но тот зачарованно следил за невесткой, не в силах издать ни звука, потому что в этот момент в ней проснулась и набрала силу кровная сестра — могучая, как прежде, прошедшая сквозь века в сознании подруги и хозяйки. Проснулась для того, чтобы осадить обнаглевшую стаю, и он только теперь понял, во что на самом деле превратил Белку ритуал передачи разумов.
— Траш… — с благоговейным ужасом выдохнул Картис.
Белка в этот миг словно подросла, стала какой-то зловещей, еще более сильной, чем раньше. Ее движения обрели неподражаемую грацию, ничем не отличающуюся от грации удивленно остановившихся хищников, а глаза вспыхнули такими же изумрудными огнями. Из горла непрерывно вырывался бархатистый рык. Наконец она уперлась босыми стопами в пожухлую траву и с вызовом вздернула подбородок, требуя у заколебавшейся стаи ответа.
— Р-р-р, а-а-ау! — зычно рявкнула Белка, медленно обходя застывших в панике темных. — Кто из вас рис-скнет мне противиться? Какая тварь пос-смеет? Ну?!
Хмеры нерешительно остановились, непонимающе разглядывая крохотного человечка, бросившего им вызов.
— Я жду! — процедила Гончая, неуловимо быстро подступив к стае еще на несколько шагов. — Забыли, с кем дело имеете?! Нюх потеряли, твари?
Ближний самец на мгновение заглянул в ее горящие бешенством глаза и, вздрогнув всем телом, попятился. Как-то разом сжался, подобрал длинный хвост, чтобы не оторвали, а потом вовсе опустился на брюхо, смиренно пряча клыки. Он был молод, этот кот. Молод, но не глуп — за обманчивой внешностью двуногой самки он, стоя в опасной близи от нее, безошибочно угадал существо гораздо более опасное, чем ему показалось сначала.
— Р-разумно, — проурчала Белка, мазнув злым взглядом по остальным кошкам и подойдя к ним на расстояние броска невероятно мягким кошачьим шагом, от которого замирало сердце. И со злым выражением на лице, которое так напугало когда-то владыку Л’аэртэ. — Кто ещ-ще?!
Следом за самцом, испуганно пискнув, припали к земле две юные самочки. Потом в нерешительности заозирался второй самец. За ним заколебались двое постарше и поразумнее. В стае наметилось явное замешательство, и многие кошки не просто остановились или попятились, а, повинуясь инстинктам, послушно опустились на землю, выгибая шеи в жесте подчинения. Но так поступили не все, далеко не все: две крупные половозрелые самки не пожелали подчиняться чужачке. Низко пригнув шипастые головы и бешено хлеща воздух хвостами, они продолжали сближаться с тихо урчащей Белкой.
Стрегон сжал кулаки и кинул быстрый взгляд на мохнатого сторожа, но волк тоже зачарованно наблюдал за Гончей, позабыв про все остальное. Вытянувшись струной, он даже вперед подался, неотрывно следя за каждым ее шагом. Дрожал от нетерпения и еле сдерживаемого желания умчаться туда, где сейчас станет жарко. Однако стоило Лакру неловко шевельнуться, как он молниеносно развернулся и предупреждающе приподнял верхнюю губу.
— Да тут я, тут, — недовольно пробурчал ланниец, на всякий случай отодвинувшись от зверя. — Никуда не сбежал. Хотел бы тебя палкой по башке огреть — давно бы сделал, так что не рычи.
Волк фыркнул, словно не поверив, что смертный успел бы дернуться, а затем снова уставился вниз, едва не пропустив момент, когда хмерам надоело играть в кошки-мышки.
Не так давно братьям уже довелось увидеть, как умеет атаковать Белка. Как ловко уворачивается от ударов, с какой силой бьет, не жалея ни себя, ни невезучего дурака, который вздумал бы подставиться под удар. Этот необычный опыт был бесценен. Невероятен, но очень важен для тех, кто впервые видел молниеносную схватку хмер.
Потом Стрегон еще долго вспоминал этот бой и поражался увиденному. Силился поверить в то, что человек, пусть даже подвергшийся загадочному изменению, способен так быстро двигаться. Он сравнивал Белку с тем, что увидел в Лабиринте, ее осанку, походку, нацеленные на противников мечи, и все равно приходил к выводу, что это — нечто совсем иное. В тот раз она лишь уподобилась своей кровной сестре, а сегодня действительно стала ею и лишь поэтому рискнула сойтись в поединке сразу с двумя могучими хищницами.
Они прыгнули почти одновременно: две взрослые хмеры и их необычная соперница. Потрясающе быстро, в долю секунды преодолев разделявшее их расстояние, успели вытянуть вперед лапы и руки, а затем с ревом столкнулись, взметнув вверх целую тучу пыли. Из-за этого поначалу было не понять, кто победил и кого ранили. Еще пару долгих секунд до эльфов и наемников доносились только тяжелое сопение и чей-то раздраженный рев. Вверх на два человеческих роста взлетели комья земли. Вот в облаке пыли промелькнула заломленная под странным углом лапа, хлестнул по воздуху гибкий хвост. Что-то неприятно проскрежетало, кто-то жалобно взвизгнул, заскулил. Кто-то другой бешено взревел, нанося тяжелые, смачные шлепки по твердой, почти гранитной крепости коже. После чего до обомлевших наблюдателей донесся звук удара, словно нечто увесистое со всего маху кинули наземь. Кто-то хрипло застонал, что-то отвратительно захрустело, а потом пыль плавно осела, открыв любопытным взорам невероятную картину.
Вопреки чужим страхам, Белка не лежала ничком, содрогаясь в предсмертных конвульсиях. Она не упала и не оступилась, попав под сдвоенный удар тяжелых кошачьих лап. Она даже не пострадала, насколько можно было увидеть издалека. По крайней мере, доспех на ней не был порван и не топорщился острыми краями. Он просто слегка запылился и утратил свой блеск, но в остальном ничуть не пострадал. Тогда как хмеры…
Лакр неверяще округлил глаза, рассмотрев жутковато изогнутую шею одной из кошек, которую Гончая без видимых усилий обхватила руками. Белка была меньше хмеры почти втрое! Ее руки казались жалкими прутиками в сравнении с лапищей свирепой хищницы! Но они с неподражаемой легкостью смяли прочные костяные пластины. Играючи вырвали из левой задней лапы сразу три когтя, пытавшихся разодрать питонью чешую. А потом поймали толстую шею в смертельный захват, уверенно сжали и теперь медленно давили, вынуждая тяжело дышащую кошку униженно опуститься на колени.
Хмера, дернувшись в последний раз, наконец затихла, перестав царапать окровавленными лапами землю. Ее глаза потускнели, неверяще изучая лицо победительницы, и уже почти погасли, однако Белка вдруг отпустила чужую шею. Тихо прошипев сквозь зубы что-то неразборчивое, оттолкнула судорожно закашлявшуюся кошку и, не заботясь больше ни о чем, шагнула в сторону — туда, где, нелепо дергаясь, пыталась встать с травы вторая хмера.