Воздушные замки. Тайны прошлого - Страница 88

Сначала Гонсала хотела крикнуть Антониу, но раздумала. Они уселись в маленькой гостиной, включили негромко музыку и выпили по бокалу вина — за встречу.

— Я часто вспоминаю нашу молодо, дружбу, что связывала нас… — Гонсала достала из шкафа кожаный альбом с фотографиями. — Хочешь посмотреть?

Отавиу рассматривал фотографии двадцатилетней давности. Вот они на пляже, вот хорошенькая молоденькая Гонсала влюблено смотрит на Антониу, держащего на руках грудного Арналду… Отавиу передал альбом Гонсале.

Она смотрела страницу за страницей и вспоминала прошедшую жизнь, молодость. Гонсала перевернула очередную страницу и увидела снимок: Антониу держит на руках Жулию, а рядом стоит улыбающаяся Ева.

— Несмотря ни на что, мы были счастливы! Ведь так, Отавиу?

Но Отавиу смотрел на старое фото и молчал. Гонсала решила, что ему дурно, но то, что с ним происходило, не было похоже на физическую боль. Он страдал, но его страдания относились к чему-то иному.

— Отавиу, с тобой все в порядке? Может, вызвать врача?

— Нет-нет, — еле прошептал он, — никого не зови. Просто я все вспомнил. Я не был счастлив с Евой. Она не любила меня. Я знаю, у нее был любовник!

— Любовник? — Гонсала попыталась улыбнуться, но улыбка получилась жалкая.

— Да, любовник! Я все вспомнил, Гонсала! У нее был любовник. Или, может быть, их было несколько. Я нашел любовное письмо, его писала Ева своему любовнику

— Где же оно?

— Сжег. — Отавиу сосредоточился, словно 6оясь потерять возникшую перед ним картинку из далекого прошлого. – В приступе гнева. — Он повернулся к Гонсале и с мольбой голосе проговорил: — Прошу, Гонсала, умоляю, девочки ничего не должны знать. Пусть память о матери будет светлой и ничем не омраченной.

Гонсала крепко сжала ему руку. Отавиу благодарно посмотрел на нее.

— Я очень верю тебе. Такое признание дается нелегко, но ты мне очень хороший, дорогой друг. Кроме тебя и моих названных братьев — Сана я Алекса, — мне не с кем разделить эту боль и горечь.

— А Антониу знает об этом? — осторожно спросила Гонсала.

— Знает, я расспрашивал его, думал, он мне назовет имя этого негодяя. Но для него мое открытие тоже было шоком

— Представляю…

Гонсала не могла больше сидеть на месте. Она встала и заходила по комнате. Ей было жаль Отавиу, но сейчас ей до боли хотелось остаться одной. Однако Отавиу — он ни в чем не виноват, он такой же несчастный обманутый человек, как и она.

– Извини, я не должен был тебе все это рассказывать, но так все неожиданно случилось. Я не мог удержать все это в себе. Извини, я не имел права.

Гонсала все-таки нашла в себе силы улыбнуться.

— Ничего, все правильно, мы же старые друзья. Кому еще скажешь о сокровенном?

— Только ты не подумай, что я подавлен. Нет, все в порядке, я работаю, у меня дочки, я должен жить для них. Правильно?

— Я восхищаюсь твоей смелостью, Отавиу.

Отавиу поднялся и засобирался домой. Гонсала не задерживала его, проводила до дверей, постояла, пока он не скрылся из виду, и медленно пошла к себе. Она не помнит, сколько просидела, тупо глядя в одну точку. Наконец набрала знакомый номер и попросила Патрисию срочно приехать к ней.

Они просидели до глубокой ночи, перетирая все подробности, все мелочи, которые отлично помнила Гонсала, несмотря на то, что с тех давних пор прошло уже более четверти века.

— Неужели ее любовником был Сан-Марино? Бедный Отавиу! Столько времени быть без памяти и, наконец, вспомнить такие подробности.

— Мы с ним друзья по несчастью. Только он не помнил ничего, а я все время пыталась обманывать себя, что Антониу забыл Еву, как только она вышла замуж. Какая же я дура!

— Но почему ты решила, что именно Сан-Марино был ее любовником? Пока это только твои предположения. Объяснись с Антониу. Вам нужно объясниться!

Гонсала устало облокотилась на руку.

— Что тут объяснять, Патрисия? Он, конечно, расскажет мне какую-нибудь небылицу, одну из тех, которыми он потчевал меня всю жизнь. А я старалась в них верить. Ради детей, семьи… А теперь дети выросли, и я больше не хочу верить в то, во что давно не верю.

— Ты что, собираешься менять свою жизнь? По какой такой причине? Ты знаешь, и всегда знала, что Сан-Марино неравнодушен к Еве. Какая теперь разница, были они любовниками или нет?

— Потому что я не хочу чувствовать себя идиоткой, которая всю жизнь прожила с мужчиной, любившим другую женщину…

— Но она умерла. Все в прошлом, одумайся, Гонсала, не понимаю тебя. — Патрисия закурила.

— Потому что не дослушала меня. – Гонсала встала и заходила по комнате. — Одно дело, что у них был роман, они спали вместе до нашего брака. Другое, когда муж всю жизнь врал и изменял мне с другой женщиной. Всю нашу совместную жизнь у него была любовница, портрет которой он хранит и по сей день.

Патрисия докурила и тщательно загасила окурок.

— И все-таки давай рассуждать логически: может, это письмо было написано до вашей женитьбы? Ты видела это письмо? Видела дату?

— Я видела письмо на столе у Антониу. Там не было даты, но написано оно было женской рукой. Отавиу нашел только одно письмо, а, сколько их еще было?

– Ты очень эмоциональна, дорогая. Пойми, все в прошлом. Нет ни писем, ни Евы. Вы с Антониу начинаете новую жизнь и отправляетесь в сказочное путешествие на Таити. Зачем ворошить прожитое?

— Пат, ты же понимаешь, о чем я говорю. Ты сама человек самолюбивый и гордый. Так ответь мне, могла бы ты жить с мужчиной, который всегда любил другую женщину? Ответь мне как беспристрастный умный человек.

– Я ведь только на первый взгляд беспристрастна. На самом деле я очень привязана к тебе и не хочу, чтобы ты страдала. Мой тебе совет: успокойся и не принимай решения до тех пор, пока не объяснишься с мужем. Не провожай! — Патрисия поднялась, одернула юбку и вышла из спальни Гонсалы.

Она шла по коридору, когда услышала тихий скрип двери. Патрисия повернулась на звук, но неожиданно погас свет, и она почувствовала себя в крепких мужских объятьях…