Воздушная мощь - Страница 3

В своей речи от 22 октября 1954 года, посвященной будущим военным действиям, фельдмаршал Монтгомери, говоря о жизненном значении воздушной мощи, заявил, что "гибкость и централизованное управление всеми военно-воздушными силами являются важными условиями для достижения успеха, но Запад принес в жертву гибкость". Он продолжал далее: "Если мы проиграем войну в воздухе, мы проиграем войну вообще и проиграем ее быстро". Данная книга является своего рода призывом к более гибкому использованию воздушной мощи. Изучение военно-воздушных сил Германии и Советского Союза[4] привело к убеждению, что Западу есть еще чему поучиться в вопросах гибкости использования воздушной мощи. Даже если один этот вопрос будет успешно разрешен, то книгу стоило написать.

Всеобщее применение водородной бомбы, конечно, разрушит любые современные взгляды на использование воздушной мощи. Применение бомб с взрывной силой, равной миллионам тонн тринитротолуола, может сделать последующее использование средств связи для управления действиями военно-воздушных сил фактически невозможным. Централизованное планирование воздушных операций, а также разведка целей могут оказаться неосуществимыми. Небольшие самостоятельные группы бомбардировщиков могут явиться основой военной мощи. Эта книга написана в предположении, что водородная бомба не будет применена в войне, а явится главным образом средством сохранения мира.

Эшер Ли.

Лондон, август 1955 года.

Из всех аспектов применения воздушной мощи, стратегическая бомбардировка, кажется, явилась предметом наиболее жарких дискуссий. Начало этих дискуссий относится к 1920 году, когда итальянский специалист в области авиации Дуэ высказал мысль о том, что победу в войне можно одержать лишь посредством дальних бомбардировок с воздуха; сухопутные же войска и военно-морской флот являются "лишь вспомогательными средствами, используемыми для транспортных целей и оккупации территории". Эта точка зрения существовала до того, как после войны некоторые американские высшие офицеры высказались о том, что стратегическая атомная бомбардировка, проведенная в больших масштабах, может во многом способствовать выигрышу войны. Исходным пунктом этой точки зрения послужило положение Клаузевица о том, что война есть продолжение политики. Эта точка зрения предполагает, что разрушительная бомбардировка Германии и Японии создала благоприятную почву для роста коммунистических настроений в этих странах и сделала их более враждебными к демократическим англосаксонским странам, разрушившим их города. Попробуем заглянуть в будущее. Допустим, что европейский континент или любая часть Европы оказались захваченными Красной Армией. Смогут ли они когда-либо политически воссоединиться с Западом, если их освобождение будет связано с атомной бомбардировкой? Существует много других спорных вопросов, касающихся стратегической бомбардировки. Должна ли стратегическая бомбардировочная авиация быть независимой от армии и военно-морского флота и даже от остальной части военно-воздушных сил? Должна ли она непосредственно подчиняться министерству обороны или комитету начальников штабов или же составлять неотъемлемую часть военно-воздушных сил независимо от формы ее организации? Каким образом лучше спланировать очередность бомбардировки целей? Когда лучше производить дневную бомбардировку и когда — ночную? И тому подобное.

Авиационные стратеги вплоть до 1950 года сильно расходились в мнениях относительно значения стратегической бомбардировки. Появление атомной и водородной бомб и современных стратегических бомбардировщиков, имеющих дальность действия до 8 тыс. км, увеличиваемую путем дозаправки самолетов в воздухе, заставило правительства и командование каждой страны ясно понять, что стратегическая бомбардировка может явиться основным средством достижения победы в войне или же стабилизации международной политики. В настоящее время бомбардировщики со своих баз могут достигнуть и атаковать цели в любой точке земного шара, нанося при этом бомбовые удары небывалой силы.

Разрушения в Хиросиме и Нагасаки, Токио и Берлине были ужасающие, но они ничтожны по сравнению с теми, которые могут быть произведены в результате концентрированных многократных бомбардировок атомными бомбами все возрастающей мощности. В настоящее время это является настолько реальным, что правительства и командования противовоздушной обороны не могут этого не учитывать. Сейчас утверждение о том, что стратегическая бомбардировка может быть основным способом достижения победы в войне или сохранения мира, не является пустой идеей. Александр Северский во второй главе своей книги "Воздушная мощь — ключ к спасению" отмечал это положение. Существуют два государства — Россия и США, которые должны сохранять мир, и в неустойчивой атмосфере холодной войны страх "Советов" перед бомбардировочной мощью Соединенных Штатов является основным сдерживающим фактором развязывания войны. России нет необходимости бояться американского военно-морского флота, так как ей не страшна морская блокада и она не зависит от морских коммуникаций. Территории, принадлежащие России и контролируемые ею, представляют собой обширные пространства.

России также нечего бояться сухопутных армий Америки и ее союзников, так как количество коммунистических дивизий всегда будет значительно превосходить количество дивизий ее противников. Эти дивизии получат хорошее вооружение и будут хорошо воевать. Наибольший страх внушает воздушная мощь американцев и особенно ее стратегические воздушные силы, которые легко могут быть использованы для наступательных действий против СССР, не будучи сами стеснены какими-либо ограничивающими условиями. Не надо судить по таким фактам, как события в Корее и Малайе, где войны могут вестись на невыгодных условиях, диктуемых или поддерживаемых Кремлем. Технические и научные достижения Запада могут быть наиболее выгодно продемонстрированы на примере стратегической авиации. Кроме того, в вопросах применения стратегической авиации Россия имеет относительно небольшой опыт. Уинстон Черчилль в своих выступлениях часто подчеркивал, что американские атомные бомбардировщики помогли достигнуть стабилизации в неустойчивый период холодной войны в конце сороковых и начале пятидесятых годов. Немногие по эту сторону железного занавеса не согласятся с ним. Есть все основания полагать, что опасения "Советов" за свою стратегическую воздушную оборону подтверждают данную Черчиллем оценку положения за пять лет, прошедших после окончания второй мировой войны.

В период между двумя мировыми войнами роль стратегической бомбардировки неоднократно оценивалась и переоценивалась в авиационных штабах различных стран. Вероятно, наиболее существенное, коренное изменение произошло в советских военно-воздушных силах в тридцатых годах. Хотя русские первоначально рассматривали авиацию как средство, которое должно служить тактическим требованиям армии и флота, СССР был первым государством в истории, которое начало создавать большой воздушный флот из четырехмоторных бомбардировщиков. Это были бомбардировщики ТБ-3 конструкции Туполева. К 1935 году в советских военно-воздушных силах их насчитывалось уже несколько сот. Однако необходимость строительства транспортных самолетов для перевозки воздушно-десантных войск, неудачи при создании прототипов четырех-, шести и восьмимоторных бомбардировочно-транспортных самолетов в тридцатых годах, необходимость быстрого расширения истребительной авиации, чтобы противостоять потенциальной угрозе со стороны Японии и Германии, — все это задержало строительство советской стратегической бомбардировочной авиации. Происхождение русского тяжелого бомбардировщика относится еще к периоду первой мировой войны, когда Россия временно была пионером в использовании четырехмоторного тяжелого бомбардировщика, который еще тогда имел почти такой же размах крыла, как и бомбардировщик "Летающая крепость" периода второй мировой войны.