Вован-дурак (СИ) - Страница 8

Упираемся в стоящее в торце улицы здание белого мрамора, отдаленно напоминающее по виду древнегреческий храм.

- Вот это и есть банк. Он называется „Гринготтс“, и все сбережения магов хранятся именно там, — говорит мне мадмуазель Вектор, пока мы поднимаемся по лестнице.

У входа стоит непонятный субъект с абсолютно лысой шишковатой башкой и длинным крючковатым носом. На нас он посмотрел, как смотрит аист на неосторожную лягушку.

- Профессор Вектор, а это кто?

- Это гоблины, они управляют работой банка.

Заходим внутрь. Первая дверь, кстати, отлита из бронзы. Вторая — почему-то серебряная, и на ней на двух языках — английском и каком-то непонятном — выгравирована следующая фраза:

Входи, незнакомец, но помни О жадности сути греховной, И вор, до чужого охочий, Поплатится дорого очень. А если, забыв о приличьях, Пробрался к нам ради добычи, Тогда берегись на пути Ты больше, чем злато, найти.

Заходим в зал, там все, как и полагается в подобных учреждениях, толчея и суматоха. И таких же субъектов, непонятно почему именуемых „гоблинами“, там довольно много. Знаю я про одного Гоблина, старший оперуполномоченный который, так он же совсем по-другому выглядит. И он, вообще-то, один.

Мадмуазель Вектор подходит к одному из них.

- Добрый день. Я по поручению школы „Хогвартс“, привела в Косой переулок первокурсника, хотела бы узнать о наличии денег на его счету. Видите ли, он сирота и не знал о состоянии своих родителей.

- Имя? — скрипит гоблин.

- Гарри Поттер, — ответила моя провожатая.

Гоблин начал копаться в бумагах.

- Так, сейф такой фамилии у нас действительно есть. А ключа, насколько я полагаю, у вас нет.

- Не знаю, сэр, мне ничего не давали.

- А у вас, молодой человек? — обращается гоблин ко мне.

- Простите, сэр, но у меня тоже нет никаких ключей. До сегодняшнего дня я был в неведении относительно каких-либо сбережений моей семьи.

- Что ж, придется проверить, действительно ли Вы тот, за кого себя выдаете, мистер Поттер. Вот, это чаша Истины. Капните туда пару капель своей крови, — он протягивает мне какой-то золотой с виду кубок и тянется к моему пальцу кинжалом.

Блин, как палец болит! Вот, мать…, медбрат хренов!

Капли упали и блеснули зеленым цветом.

- Что ж, мистер Поттер, проверку Вы прошли. Ключ будет изготовлен заново, и все замки сменены. Ваш магический опекун будет об этом уведомлен.

- Простите, сэр, а у меня есть магический опекун?

- Да, каждому осиротевшему ребенку из магов до его совершеннолетия назначается магический опекун.

- А кто был назначен мне?

- Так, позвольте немного подождать, пока я проверю свои документы… Так, мистер Поттер, Вашим опекуном является Альбус Персиваль Ульфрик Брайан Дамблдор, директор школы „Хогвартс“.

„Здравствуй, жопа, Новый год“, подумал я, а вслух спросил:

- Не могли бы Вы ознакомить меня с состоянием моего наследства?

- Почему бы и нет? Грипхук! — позвал гоблин. — Проведите мистера Поттера к его сейфу.

Подошел еще один гоблин, жестом показав мне следовать за ним. Мадмуазель Вектор осталась ждать меня.

Захожу в какую-то пещеру, по дну которой уложены рельсы, как на узкоколейке или в шахте. Грипхук свистит, по этим рельсам подъезжает тележка наподобие ручной дрезины. Садимся в нее… эй, осторожнее, тут вообще есть ремни безопасности! вывалюсь же сейчас на фиг с этих американских горок! блин, и зачем я чай пил? мать вашу, сколько еще будет продолжаться эта болтанка?

Уффф, наконец, останавливаемся. Грипхук достает ключ и отпирает им дверь. М-да, предки Гарика, как видно, жили в пошлой роскоши. Золото-брульянты присутствуют, серебро и медь тоже. Если не растранжирить все под метлу вроде приобретения золотых унитазов, „мерседесов“ последней модели и картин Рембрандта в натуральную величину и у самого того Рембрандта, вполне должно хватить на дом в Крыму и еще останется. Сгребаю горсть монет в сумку, причем, кажется, остальное хранилище этого даже не заметило.

Грипхук запирает сейф и отдает мне ключ.

- Храните как зеницу ока, мистер Поттер.

- Покорнейше благодарю, — отвечаю ему. Поднимаемся наверх.

- Ну что, нашел? — спрашивает меня мадмуазель Вектор.

- Нашел, вот, сколько-то денег взял. Да, кстати, а нет ли возможности добыть какой-то кошелек, чтобы не ездить туда-сюда за деньгами?

- Такая возможность у нас есть, — отвечает гоблин у стойки. — За десять галлеонов я продам Вам кошелек, напрямую привязанный к Вашему хранилищу. Вы сможете брать оттуда любую сумму, только все же посоветовал бы не брать больше, чем у Вас есть на счету, — он зубасто улыбнулся.

- Галлеон — это золотая монета, — объясняет мне моя провожатая. Достаю десять желтых кругляшей, протягиваю. В ответ получаю кожаный лопатник с завязкой на веревочке.

- А чего монеты трех видов? — спрашиваю я, когда мы, попрощавшись с гоблином, вышли из банковского здания.

- Так уж повелось, — отвечает мне мадмуазель Вектор. — Серебряные называются „сикли“, а медные — „кнаты“. В золотом галлеоне семнадцать сиклей, в одном сикле двадцать девять кнатов. Некоторые говорят, что все очень просто.

- Лично мне кажется нелогичным. Дробное число какое-то получается.

- Склонна с тобой согласиться. Но такой курс установили сами гоблины.

- Это почему это?

- Потому что они не только управляют банком, а и чеканят деньги.

- Кстати, когда мы только входили, мне показалось, что их охранник смотрел на нас… ну, примерно так, как смотрит аист на зазевавшуюся лягушку.

- Увы, но это так и есть. Гоблины, мягко говоря, не в лучших отношениях с людьми.

- Тогда я вообще ничего не понимаю. Это выходит, примерно то же самое, что, живя в Англии, платить за покупки советскими рублями или марками ГДР.

- Выходит, что так, — вздыхает моя собеседница. — Но у нас есть достаточно мудрых голов, которых все устраивает, — она поспешила перевести разговор с неудобной темы. — Ну что, пойдем теперь за формой?

- Давайте, только вот куда?

- Вот сюда, — она показывает мне на вывеску „Мантии мадам Малкин на все случаи“.

- Ты иди, я подожду здесь.

Мадам Малкин оказывается низенькой толстушкой возраста „ягодка опять“ или около того, вечно улыбающейся, одетой во все сиреневое.

- В Хогвартс, первый курс? — спрашивает она, и, не дожидаясь моего ответа или хотя бы кивка, начинает порхать вокруг меня с линейкой в руках, отмеряя ткань. Вот никогда не любил манекеном работать, ё…, стоишь столбом, а все на тебя смотрят как на чудо заморское. „Полюбуйся, народ, медведь пляшет и поет!“ Слава Богу, через полчаса пытка заканчивается, и я вываливаюсь на улицу аки мешок с… картошкой, сжимая в руках сверток с мантиями.

- Ну что, все сделали? — спрашивает меня моя провожатая.- Быстро она сегодня что-то, наверное, очереди не было. Теперь за книгами?

Что ж, будем надеяться, что в книжной лавке не заставят плясать как цыган ученого медведя.

Идем по улице… и тут свет выключили. Чувствую, что лежу на мостовой, а на мне сверху лежит что-то теплое и мягкое. Или кто-то?

- Нимфадора, встань с молодого человека, ты так его задушишь, — слышу укоризненный голос мадмуазель Вектор, как будто бы отчитывающей кого-то.

- Септима, не называй меня Нимфадорой, сколько раз просила! — вскакивает с меня кто-то, оказавшаяся при рассмотрении молодой и симпатичной девушкой с волосами чудного сиреневого цвета, одетая, как поклонница какой-нибудь рок-группы жанра „хэви метал“. Причем, когда она вскочила, как ужаленная, я смог увидеть, как волосы ее на момент блеснули ярко-красным.

- Ой, прости, Тонкс, я вечно забываю. Но нельзя же так, ты, вон, чуть не задушила Гарри.

- Какого еще Гарри?

- Меня, то есть, — представляюсь. — Во… Гарри Поттер, к Вашим услугам, мадмуазель…

- Зови меня просто Тонкс. Ты на первый курс? А я на седьмой! Вот мама обрадуется, когда я ей расскажу, она про тебя часто вспоминает. Они сейчас уехали отдыхать, приедут только тридцать первого, меня в школу проводить…