Вот это жизнь! (СИ) - Страница 36

Нет, князь нечаянно волновался, потому что понимал — сейчас происходят события, определяющие дальнейшее развитие его рода. Как потом он объяснится на том свете достойным предкам, что именно на нем и на его детях иссяк княжеский род?

М-да, интересно. Впрочем, надо завершать этот торжественный момент, иначе он станет совсем обыденным. Дмитрий встал и твердо сказал:

— Почту за небывалую честь, государь мой и отец. Не уроню честь ваших усопших сыновей! Конечно, я согласен войти в род Хилков. А фамилию Кистенева продолжат другие мои родственники. Семья-то многочисленная!

Князь тоже встал, смахнул досадную слезу радости, приобнял Дмитрия:

— Верю, все у вас будет хорошо, и род князей Хилковых еще прогремит в истории страны.

Он махнул рукой, нашел второй бокал, налил в них благородную мальвазию.

— Ну, давай, сын, выпьем за это!

Они выпили. Довольно крепкое вино ударило в голову. Дмитрий, с утра еще не евший, заметно опьянел.

Князь это увидел.

— А не пойти ли нам пообедать? — предложил он, — сегодня к мясу будет картоха. Царь Петр в Думе высыпал ведро этого иноземного овоща для еды. Бояре стали жаться, но я, помня твои слова, взял с десяток. К мясу пойдет.

Дмитрий пьяно ухмыльнулся, представив вкус долгожданного жаркого. Они пошли в столовую. В коридоре их перехватила, а, точнее, ожидала пылкая Даша.

Она вопрошающе посмотрела на отца.

— Поговорили о женитьбе, — сказал князь, — все оговорено, так что, молодые, нечего тянуть, венчайтесь и любитесь.

Даша просияла, пропустила вперед папу, шепнула Дмитрию:

— А ты что такой пьяный, от счастья, что ли?

Дмитрий улыбнулся. Да она у него, оказывается, шутить умеет! И язвить!

Улучив момент, чмокнул, получив в ответ ослепительную улыбку. Судя по всему, запах алкоголя она унюхала. М-гм, посмотрим, какая она, как жена, ругачая или отходчивая?

В столовой, пока расставляли блюда, князь Александр раздавал приказы в форме распоряжений:

— Помолвку устроим в Москве, а вторую свадьбу через несколько месяцев, осенью где-нибудь в Прибалтике, как только будущий муж князь Дмитрий устроит жилье, — он остановился и для вежливости спросил: — устроишь, князь?

— Все построю, ей богу, — побожился он, — сделаю такой же двухэтажный, как в Москве. А потом и тебе, князь Александр будет дом.

Даша, видимо, относительно планов отца была осведомлена. Она ничего не спросила, только сжала руку Дмитрия.

— Вот и ладненько, — между тем говорил о своем князь, — отпишешь мне, как построишь дом на русских владениях. Государь у нас живчик, если хочет быть на Прибалтике — быстро будет! А нам еще надо рухлядь Дашину переправить, да слуг направить. Что б ей ни в чем недостатка не было! И сами мы, может быть, через год — другой и приедем.

— Ты меня совсем из Москвы изгоняешь, — вдруг сказала Даша капризно, — из родного родового дома.

Князь Александр к таким фортелям был приучен. Он не испугался, просто сказал:

— Дашенька, я тоже буду жить там же, в соседнем доме. Но, ежели в Москву захочешь, вот он, наш дом! Никто тебя из него не гонит, как, впрочем, и твоих будущих мужа и ребенка.

— Ой, тятя, какой ты быстрый. Еще замуж не выдал, а уже ребенка ждешь, — ответила с броской улыбкой Даша.

Так вот же муж, — подчеркнул отец, — и искать не надо. Обвенчайтесь только. Кстати, князь Дмитрий, боюсь, будут у нас трудности. Царь Петр, скорее, будет рад исчезновению рода, а не его распространению. Сумеешь ли с ним переговорить?

Он принял из рук слуги тарелку с супом и вопросительно посмотрел на него.

— Сумею, — уверенносказал Дмитрий, — Петр Алексеевич ко мне определенный кредит доверия имеет и мешать не будет.

— А то смотри, — неуверенно предложил князь Александр, — могу и я.

Однако, его неуверенность почувствовалось всеми присутствующими. Даша попросила:

— Не лезь, тятя, коли с царем не близок. Пусть уж лучше Дмитрий.

— Да, — подтвердил Дмитрий, — мы с Петром Алексеевичем близки. Неужели он в такой просьбишке откажет? Надо только письменное пожелание написать.

И в самом деле, та быстрая активность, с которой Дмитрий выполнил щекотливое задание по набору кадров в Преображенский полк, царю явно понравилось. Он ведь постоянно искал новых сотрудников для своих реформ и последний год не был исключением. Самые преданные соратники и даже учителя — Гордон и Франц Лефорт, — к сожалению, умерли, а оставшиеся тянули только на уровень пассивных помощников. Деятельных, сообразительных, талантливых, но только помощников.

Впрочем, Петр, которому было около тридцати лет, стремительно мужал и умнел. Учителя ему, по большому счету, были уже не нужны, он сам решил все вопросы и знал ответы на все вопросы. Или, по крайней мере, знал, где искать. И все же сейчас было хорошее время для продвижения в друзья царя.

Дмитрий мысленно потирал руки. На него падали мелкие проблемы, которыми остальные заниматься не хотели — мороки много, а денег мало. И поэтому он был всегда на слуху у царя. А он и не против, лишь бы царь сказал.

У гвардии по весне стало скудно с продовольствием? А на рынке цены большие — видано ли дело, пуд ржи стоит двугривенный. Сержант Кистенев может достать пуд ржи всего лишь за гривну. Мясо, масло, сыр — сколько надо, столько и привезет. Недорого. Петр, нередко пересчитывавший копейки после покупок своих помощников и прохаживающий дубинкой по их хребтам, особенно у Алексашки Меньшикова, за Кистеневым следить быстро перестал. Тот привозил продукцию дешевую и качественную, но дешевую, не придерешься. И строго по отчету.

Государю нужны хорошие бревна? Через неделю по вешним водам пришло два плота с великолепными соснами. Недорого.

А ведь за такое г… по гривне платили. Данилыч, я тебя сегодня еще не колотил?

И как не старался Петр, довольный привозом, платить по гривне с пятаком за бревно, но не смог. Старший перегонщиков с трясущимися губами, но все-таки стоял на своем — алтын за бревно велел брать барин.

Петр догадался спросить, кто барин. Услышав, что сержант Преображенского полку Дмитрий Кистенев, задумался, денег больших уже не предлагал, но по его указанию, мужикам в конце поставили богатое угощение.

А Дмитрия, который в этот день был в Коломенском по приказу царя, и только к вечеру приехал в Москву, Петр пригласил к себе. Дмитрий поклонился европейским манером царю, коротко его очередной метреске, чье имя история не сохранила из-за краткости пребывания около царя. Вот когда появится Екатерина Алексеевна, а будет это в 1703 году — кланяться надо будет низко и с чувством. Иначе проколешься.

— Видал я сегодня твои бревна, — отрывисто сказал Петр, — дешево и хорошо. У казны там тоже есть леса.

Царь сделал большую паузу, как понял Дмитрий, здесь должен был стоять вопрос, а не оттуда ли бревна? Дмитрий мог бы попытаться запудрить мозги, но это было рискованно, дураком царь никогда не был. Поэтому он сделал вид, что не понял игры в молчанку и преданно уставился на царя.

Петр глубоко вздохнул, перебарывая накопившееся раздражение, и перевел разговор на другое.

— Казенные приказчики из тех мест добывают всякую древесную дрянь и продают казне в Москве по пятаку с алтыном за бревно. Ты не возьмешься привозить бревна по цене в Москве по алтыну за бревно?

Дмитрий мысленно перекрестился — пронесло, истово произнес, словно всю жизнь мечтал заниматься лесоповалом:

— Господе Иисусе, крест готов целовать.

Так появилась еще одна работа, дающая и крестьянам, и самому Дмитрию, несмотря на дешевизну товара, неплохой заработок.

Но еще больше Петр сблизился с Дмитрием за время вечерних разговоров. Здесь под водку и наливки ни один из разных «друзей» царя не мог с ним состязаться, как ни старался. Разве можно было переспорить попаданца с огромным объемом знаний, правда, в основном гуманитарным. Они разговаривали о новых приборах, собрали и разобрали астролябию (помог студенческий реферат о технических возможностях петровской эпохи), обговорили проблемы развития европейской культуры в России и, конечно же, коснулись завоевания Прибалтики.