Вот это женщина! - Страница 8

— Мэгги? — простонал он, уже зная, что ошибся.

— Нет, я Рен. Рен Мэттьюс.

— Ах, вот как.

— Мэгги — это ваша жена?

— Была. — Киган вздрогнул.

На ее лице мелькнуло выражение жалости, и Кигану пришлось прикусить язык. Он ненавидел, когда его жалели, особенно незнакомые люди. Ненавидел людей, которые думали, что знают, каково это — потерять близкого человека. Терпеть не мог непрошеных помощников и доброхотов. Эта чертова девчонка и понятия не имеет о том, что он пережил.

— У вас идет кровь!

Киган положил руку на затылок и почувствовал жжение. Он попытался сесть, но Рен снова уложила его и вынула из кармана носовой платок. Присев рядом с ним, она прижала платок к затылку.

Как это старомодно — носить платок, подумал он отвлеченно.

— Не двигайтесь, — предупредила она, ее пальцы слегка касались его кожи, и это был успокоительный бальзам в океане боли.

— Почему?

— Вы разбили голову.

— А-а. — Киган подумал, что поэтому женщина кажется такой испуганной. И все-таки он ни как не мог понять, почему она так о нем печется. Кто же она такая? — Что со мной произошло?

— А вы не помните?

— Ничего с прошлой ночи.

— Этим утром вы проснулись с сильным жаром. Вас бил озноб, вы очень ослабели. Я думаю, у вас сильная простуда или что-то в этом роде. Я попыталась отвести вас в дом, но вы упали с чердака, скатились по лестнице.

Рен указала наверх, и глаза Кигана расширились, когда он понял, с какой высоты свалился. Там было около восьми футов. Неудивительно, что он ничего не помнит.

— У вас может быть сотрясение мозга, — мрачно произнесла она.

Киган приподнялся на локте и посмотрел на женщину. Она была по-своему привлекательна. Красива тихой, неброской красотой. Да его никогда и не привлекали яркие женщины.

— В чем дело?

Рен в недоумении приподняла бровь.

— Что?

— Вы хромаете.

Она покачала головой, как будто ее хромота ничуть ее не волновала.

— Ничего особенного. Старая рана. Он поднялся на колени.

— Что вы делаете? — снова воскликнула Рен.

— Встаю.

— У вас рана на голове!

— Ну и что? Я же не могу лежать здесь целый день, правда?

Киган оперся на дверцу стойла, чтобы удержаться на ногах. Корова удивленно посмотрела на него и помахала хвостом. Он нахмурился и попытался собраться с мыслями. Во рту пересохло, его бросало то в жар, то в холод.

— Если вы считаете, что можете встать, то давайте попробуем дойти до дома, — предложила Рен.

По крайней мере в этом Киган мог с ней полностью согласиться. Ему сейчас было жизненно необходимо оказаться в мягкой, теплой постели.

— Обопритесь на меня. — Рен подставила ему плечо.

Рассудив по-другому, Киган взял ее за руку и тут же пожалел об этом. Его вдруг охватило странное чувство. Оно переполнило все его существо. Ему отчаянно захотелось положить голову на колени этой женщины, чтобы она перебирала его волосы заботливыми руками, пока все его несчастья не уйдут. Захотелось раствориться в ее нежных и любящих объятиях. Он не ощущал ничего похожего уже очень давно, и сейчас это чувство вряд ли принесет ему что-нибудь, кроме неприятностей. Ему и этой доброй женщине.

Это все жар, сказал себе Киган. Только жар, бред и ничего больше.

Он постарался не поднимать глаз, надеясь, что на его лице не отразились эти мысли. Все его силы уходили на то, чтобы одну за другой переставлять ноги.

— Уже недалеко. Всего несколько шагов, — подбадривала она его шепотом. Мягкость голоса и теплота в глазах женщины удивили и растрогали Кигана. Он не мог понять, чем заслужил встречу с таким ангелом.

Меньше двух часов назад ее целью было выдворить этого человека за пределы своей фермы, а сейчас она молилась про себя, чтобы отвести его в дом без дальнейших осложнений.

Его затылок покрывала корка запекшейся крови. На одном колене на джинсах была огромная дыра. Пока Рен открывала дверь сарая, он стоял, прислонившись к стене. Он тяжело закашлялся от порыва ветра, ворвавшегося в помещение.

Губы Рен сжались в твердую линию. Ему ну жен врач.

— Нет, — хрипло проговорил Киган. — Никаких врачей.

— Но вы же больны.

— Ничего, я выживу. — Он произнес эти слова так, словно жизнь была для него в тягость.

Может быть, это из-за его жены? — подумала Рен. Когда он потерял ее, то и жизнь лишилась для него всякого смысла? Был ли он вдовцом или разведенным?

В душе Рен смешивались разные чувства, в которых ей не хотелось разбираться. Когда Киган Уинслоу лежал на полу сарая и смотрел на нее, на его лице промелькнуло странное выражение. Как будто он вдруг понял, что она — та женщина, которая ему нужна.

Никаких шансов, язвительно заметил ее внутренний голос. Кому нужна калека? Образ Блейна Томаса замаячил перед ее мысленным взором. Да и что толку, если этот Уинслоу находит ее привлекательной? Святые небеса, из всего, что она знала, выходило, что он — преступник. Но ее шестое чувство говорило, что Киган Уинслоу глубоко порядочный и честный человек, для которого настали тяжелые времена. Он увидел жизнь с изнанки, с ее темной стороны, и у него была своя длинная и, наверное, печальная история. Тем не менее, Рен испугалась, когда поняла, что у нее могут возникнуть романтические чувства к этому человеку.

Что же с ней такое случилось, если она допускает подобные мысли? Почему ее тело отзывается на его случайные прикосновения с такой силой? Может быть, она провела слишком много времени в одиночестве и забыла горький урок, преподанный ей Блейном Томасом?

Они вышли из сарая и начали пересекать двор. Ноги Кигана заплетались, и он часто поскальзывался на тонком слое льда, покрывающем все во круг.

Из трубы поднимался белый дымок, кристаллики инея хрустели под ногами, словно разбитое стекло. С ветвей деревьев и с крыш домов свисали сосульки. Огоньки гирлянды тускло светились на сером фоне.

— Теперь уже недалеко, — пообещала Рен Кигану, подводя его к крыльцу. Наконец они вошли в дом. Она закрыла за ними дверь и вступила в тяжелую, давящую тишину. Рен подняла голову и увидела, что Киган смотрит на нее.

— Спасибо вам, — прошептал он. Его голос был едва слышен и дрожал от напряжения. Он сжимал спинку одного из стульев.

— Пожалуйста.

— Я чувствую себя довольно глупо.

— Вам нечего стыдиться. Каждый может заболеть. Вам нужно поспать, и вы вскоре почувствуете себя лучше, — сказала она. Было трудно поверить, что вчера вечером она была до смерти напугана этим человеком. — Вы можете пройти еще немного?

Он кивнул.

Рен отвела Кигана в спальню, которая раньше принадлежала ее родителям. Пока он сидел на стуле и стягивал ботинки, она сняла покрывало, взбила подушки.

— Вот так. — Повернувшись, Рен успела увидеть, как Киган медленно сползает по стенке на пол. — Господи, что с вами?

— Нет сил. Чувствую себя слабым, как дитя. И таким же глупым.

— Тише, тише. Все нормально. — Рен опустилась перед ним на колени и помогла снять ботинки. — Вставайте.

Застонав, он подчинился.

Спокойно, будто ей приходилось каждый день этим заниматься, Рен расстегивала пуговицы на его рубашке. Она чувствовала при этом неловкость, но напоминала себе, что Киган болен, что она должна ухаживать за ним, как это делала бы сиделка.

И все же она заколебалась, прежде чем рас стегнуть молнию на джинсах. На щеках у нее вспыхнул яркий румянец. Сможет ли она это сделать?

Киган покачнулся, и Рен показалось, что он сейчас снова упадет. Надо было поскорее уложить его в постель. Она расстегнула молнию и обеими руками стянула его джинсы до щиколоток.

Дыхание Рен перехватило при виде его обнаженного тела. Она в своей жизни видела только одного обнаженного мужчину, но Киган Уинслоу был сложен гораздо лучше Блейна Томаса.

— Вы можете сделать шаг вперед? — попросила она. Он кивнул, и им удалось совместными усилиями стянуть с него джинсы. Киган остался в боксерских шортах, и Рен старалась не смотреть на его почти обнаженное тело.