Восточная Пруссия глазами советских переселенцев - Страница 70

седьмого года), и за нарушение этого приказа под суд было отдано

несколько военнослужащих и переселенцев. Суд был показательный, в

одном из помещений в правлении совхоза, на нем присутствовали немцы.

Помнится, обвиняемые получили от пяти до десяти лет лишения свободы.

187

Жертвами .насилия становились и немецкие девушки, женщины, Вот

одна история, рассказанная жительницей Правдинска Антониной

Васильевной Я к им о в о й:

— В нашем доме жила немка на втором этаже. Мы ее не трогали. Я к ней

никогда не заходила. Родила она от кого-то из наших ребенка. С ним и

поехала в Германию. Я ее накануне отъезда спросила: «Зачем ты на это

решилась?» А та мне жестами объясняет, что не по доброй воле, пришел

человек с автоматом и пригрозил. Испугалась.

«29 июня сего года Марынин с целью хулиганских побуждений пытался

изнасиловать немецкую жительницу Даускат Эльзу, пытался ее повалить на

скамейку, а чтобы она не кричала •— зажимал ей рот, но свои намерения

привести в действие не удалось, т. е. Даускат у него вырвалась».

Из постановления об избрании меры пресечения Озерского нарсуда за 1947

год (фамилия преступника изменена).

АОР. Ф. 51, Народный суд (необработанные дела).

Немецкие женщины старались быть настороже, даже когда опасность

оказывалась мнимой, как в рассказе Веры Алексеевны А м и т о - новой:

- Зимой сорок шестого года заболела мама. Пришла одна женщина —

Шарлота. Помыла полы, принесла дров, угля, пробыла у нас целый день и ушла

только к вечеру. Она жила в подвалах на улице Офицерской. Мама дала ей

крупы. Потом Шарлота приходила еще и еще. Мама однажды говорит: «Шарлота,

уже холодно, оставайся у нас». Долго та не соглашалась, но потом осталась. У

нее было тревожное выражение лица, почему-то очень боялась остаться.

Осталась она ночевать в той самой мансарде, где у нас стояло варенье,

хранились продукты. Там было попрохладней. Мама предлагала Шарлоте

перейти спать к нам в гостиную, она отказалась. А папа всегда сидит до трех

ночи, работает и очень много читает. Обычно пьет чай с вареньем. Варенье

кончилось, он пошел за ним на мансарду. Шарлота вскочила: «Найн, найн». Папа

спрашивает: «Да что с тобой?» А она закрылась одеялом, сидит на кровати и

трясется. На следующий день не осталась ночевать. Но потом пришла и прожила

у нас всю зиму.

Еще одно свидетельство, без которого правда о войне была бы неполной.

Это свидетельство фронтовика и замечательного человека Александра

Игнатьевича Фурманова, после войны продолжившего службу в Кенигсберге:

— Общения военных с немцами не было, а наоборот, у многих оставалась

ненависть к ним. Я несколько раз замечал, что ночью в пирамиде для оружия не

хватало одного или двух автоматов. А поутру при построении полка нам

сообщали, что ночью опять расстреляна немецкая семья или убит немец. Я

уверен, что это было мщение за убитых братьев, матерей, за разграбленную

нашу землю. Потому как в беседах между собой солдаты признавались, что «за

отца-партизана» или «за повешенную мать рассчитался». Но это все хранили в

большой солдатской тайне, так как если установят виновника или насильника, то

его ждал военный трибунал.

Военнопленные

Помимо мирного немецкого населения, в области находилось большое число

военнопленных. По свидетельству наших собеседников, лагеря с пленными

солдатами вермахта располагались в Балтийске, Черняховске, Гусеве, Немане,

поселке Ясное Олавского района, недалеко от Советска и в других местах.

188

Особенно много военнопленных было сосредоточено в Кенигсберге. В

Балтийском районе целые участки обносились колючей проволокой — там они

жили и работали. Иногда для

размещения

использовали

построенные

еще

немцами

концентрационные лагеря, из которых в 1945 году Советская Армия

вызволила русских, поляков, французов...

-г- А сколько здесь было лагерей! — вспоминает Александр Сергеевич

Штучный, приехавший в Калининград в 1947 году. — В поселке

Комсомольском был такой лагерь, где во время войны наши люди I

работали в тяжелых условиях, умирали — немцы ведь это видели! Моя

сводная сестра была освобождена из лагеря, который находился на

Куршской косе. Много русских людей работали батраками в частных домах,

испытывали страх и унижения.

I Нина Моисеевна Вавилова обошла, наверное, все кенигсбергские

кладбища, надеясь найти могилы своих родных, угнанных фаши- | стами с

территории оккупированной Белоруссии на чужбину. Вот ее рассказ об

одном из эпизодов этих скорбных поисков:

— В Кенигсберге военнопленные наши были и просто на работу сюда

угнанные. Есть мост около вагонзавода. Вот мы под этим мостом надписи

видели —много всяких. Помню уж мало. Ну, такое вот: «Когда-нибудь вы

придете и прочитаете про нашу муку, нашу каторгу». Наши военнопленные

там, под мостом, и работали, и жили. Сетками их огородили, как зверей. Есть

давали сырую свеклу, брюкву, турнепс. Кидали, как скоту. За одну ночь

умирали по пятнадцать человек (это мы

I там же, под мостом, прочитали).

Что же касается условий жизни немецких военнопленных, то они,

! по воспоминаниям очевидцев, были довольно сносными. Антонина

Прокопьевна Отставных в 1947 году работала диспетчером на

железнодорожном участке завода «Щихау» и бывала в лагере для

военнопленных.

— Территория лагеря была ухожена. Чисто, много цветов и кустарников

— там сейчас деревья выросли. В помещениях тоже было чисто, отопление

— центральное.

Владимир Тимофеевич Макеенко из поселка Междуречье Гвардейского

района в то время возил пленных на работы и нередко бывал в местном

лагере, у него осталось такое же впечатление:

- ~ В лагере у них была поразительная чистота. Порядок в общежи- тии

прямо как в госпитале. Конечно, бараки, охрана и все такое прочее имелось.

Но внутри очень хорошо. Белые простыни. Кормили прямо по немецкому

распорядку. Мы забывали поесть, так, иногда что-нибудь перехватим, а им

строго в одно и то же время привозили обед.

Не удивительно поэтому, что среди переселенцев было распространено

убеждение, что пайки у пленных больше, чем у них самих. Д германских

солдат использовался главным образом на тяжелых

физических работах: они расчищали завалы, ремонтировали дома и дороги,

в Славском районе укрепляли бетонными плитами дамбы в затоп- районе.

Антонина Прокопьевна Отставных нередко наблюдала, как по железной дороге

вагоны с углем к ТЭЦ немцы тащили вручную, если выходил из строя мотовоз или

паровоз. Специалисты чинили машины, сельхозтехнику, работали у станков.

189

Таких было много на 820-м Заводе. Об этом вспоминает Михаил Иванович

Иванов:

— На нашем заводе военнопленные работали честно. Когда выполняли

норму, их кормили хорошо. В немецких бригадах назначались старшие,

получавшие у русских мастеров задания и отвечавшие за их выполнение.

Задания выполняли в срок. А еще немцы делали красивые бляхи на брючные

ремни и портсигары, чтобы угодить русским. Они никогда не пререкались и не