Восточная мудрость - Страница 7
Изменить размер шрифта:
О милости к сиротам
Бедняжке-сиротке, о друг, помоги.
Обмой, вынь занозу ему из ноги.
Как знать, что случится в грядущем с тобой?
Знай, древо без корня поникнет главой.
И если поник сирота, пожалей –
Своих перед ним не ласкай ты детей.
С очей сиротинки кто слезы утрет?
Коль гневен – к спокойствию кто призовет?
Ах, если до слез сироту ты довел,
Всколеблется вышнего бога престол!
Люби сиротинок от всей ты души,
Обмой их, одень, им глаза осуши.
Родительской сени сиротка лишен –
Пусть будет он кровом твоим осенен.
Когда был лелеем я милым отцом,
Казалось, был венчан я царским венцом.
Мне муха садилась на лоб, и моя
Кругом волновалась тревожно семья,
А ныне никто не поможет, хотя б
Во вражьем плену я томился, как раб.
Изведал я долю сирот до конца,
В младенческих годах лишившись отца!
Во сне раз увидел ходжендский пророк,
Что некто, который колючки извлек
Из ног сироты, внидя в рай, произнес:
«Гляди, из шипа одного сколько роз!»
Чтоб делать добро, всякий случай, о брат,
Используй, и мзду ты получишь стократ.
Но сделавши доброе дело, тебе
Не след предаваться пустой похвальбе.
Как знать? Может статься, уже над тобой
Взнесен ятаган беспощадной судьбой…
Все люди тебя прославляют пускай –
Не чванься, творцу благодарность воздай
За то, что тебе он имущество дал
Для помощи тем, кто несчастен и мал.
Нет, щедрость не только царям хороша,
Припомни пророков: она – их душа.
Рассказ об Аврааме
Я слышал, что не было как-то гостей
В дому Авраамовом целых семь дней.
Пророк об еде и питье забывал,
Все странников божьих к себе поджидал,
Стоял на пороге и, глядя на путь,
Все ждал, не идет ли к нему кто-нибудь.
И вот заприметил: идет человек,
Чьи волосы выбелил старости снег.
С приветом к нему Авраам подошел,
Радушно его приглашая за стол:
«О друг, ты мне мил, как зеница очей,
Отведай-ка трапезы скромной моей!»
Направился старец, услышав тот зов,
Под странноприимством прославленный кров.
Там слуги пророка один за другим
Сгибались в служенье пред старцем простым.
Собрали еду, принесли и потом,
Усевшись кругом за накрытым столом,
Все начали богу молиться, и лишь
Молиться не стал приглашенный дервиш.
Сказал Авраам: «Удивил ты меня,
Ты – старец, а нет в тебе веры огня.
Ужель не должны мы, присевши к столу,
Воздать промыслителю богу хвалу?»
Прохожий ответил: «Нет правил таких
У огнепоклонников-старцев моих».
И понял тогда Авраам прелестной,
Что видит язычника он пред собой.
С позором изгнал он его, потому,
Что скверне нет места у чистых в дому.
Но свыше ниспослан был ангел Серош
Сказать, что поступок тот был нехорош.
«Сто лет я поддерживал старца, о друг,
А ты от него отвращаешься вдруг.
Огню поклонялся пришелец иль нет –
Ты, выгнав его, мой нарушил завет».
Какой бы к тому ни нашелся предлог,
Не следует прятать щедрот кошелек.
Конечно, постыдно, коль мудрость и труд
Ученые люди за хлеб продают.
Грешно и безумно небес благодать
За блага мирские, за хлеб продавать.
Но все ж, коль отдаст за бесценок купец,
Воспользуйся случаем – будешь мудрец.
Рассказ
Пришел к мудрецу раз хитрец-краснобай
И молвил: «В беде я, о мудрый, спасай!
Ах, десять дирхемов мне душу гнетут,
На шее моей каждый грош, точно пуд!
Я скряге их должен. Не сплю я всю ночь,
А днем, точно тень, не отходит он прочь.
Совсем сокрушил он, о мудрый, поверь,
Словами мне сердце, ударами – дверь.
Как будто он отдал последний дирхем,
Как будто теперь обнищал он совсем.
Не смыслит в писании он ни аза.
Не видел грамматики он и в глаза.
Чуть утро – сей неуч опять и опять
Приходит и в дверь начинает стучать.
Кто, щедрый, протянет мне руку щедрот
И сбросить поможет сей тягостный гнет?»
Тут старец почтенный вручил ему два
Червонца, прослушавши эти слова,
А лгун-краснобай это золото взял,
Ушел и, как злато, лицом просиял.
Заметили старцу: «Ушедший-то ведь
Таков, что умрет и не будут жалеть.
Пройдоха и лгун, хоть на вид простота,
Обманет какого угодно плута».
Разгневался старец: «Не лучше ль молчать
Да слушать, коль истина вам не подстать!
Ведь если принес он правдивую весть,
Поистине спас я несчастному честь,
А если хотел он меня обмануть,
Обман тот меня не порочит ничуть,
От происков лиц, возлюбивших обман,
Поступком таким оградил я свой сан».
И добрым и злым надлежит помогать, –
Ты зло обезвредишь, найдешь благодать.
Блажен, кто, прослушавши мудрую речь,
Сумеет пример надлежащий извлечь.
И если умен ты и чуток, следи
Внимательным слухом за речью Са’ди.
Забыв о кудрях и о розах ланит,
Об истинной мудрости он говорит.
Рассказ
Богач как-то прежде скончался один.
Ему унаследовал доблестный сын;
Не стал он копить драгоценный металл,
Но щедро и вольно его расточал.
Толпа нищей братьи всегда у дверей,
Приемные комнаты полны гостей.
Богатств он, подобно отцу, не скопил,
Но сам был доволен и людям был мил.
Его упрекнули однажды: «О друг,
Богатства свои не растрачивай вдруг.
Их долго копить, но растратишь зараз;
Ужель не слыхал ты вот этот рассказ:
Однажды беседовал с сыном аскет
И отпрыску ласково молвил: «Мой свет,
Будь волен, свободен, расстанься с семьей,
Будь щедр, заодно распростись и с казной».
Но опытен был и разумен юнец,
В ответ он родителю молвил: «Отец,
Потребен ведь год, чтоб наполнить гумно,
Наполнив, поджечь неужели умно?
Кто нищенской доли пугается, тот
Пусть в годы довольства запасы сберет».
Раз молвила дочке крестьянка: «Сбирай
Запас для засухи, о дочь, в урожай.
Водой пусть наполнены будут меха,
Не то вдруг увидишь, что речка суха».
Земным бытием можно вечность купить,
А златом – лютейшего льва укротить.
Радушно встречают того, кто богат,
А бедному горе! Кто бедному рад?
Пускай не надеется он у друзей
Поддержку найти в неудаче своей.
И дива сумеет богач одолеть
И демона Сахра поймает он в сеть.
Красавиц любви пусть не ищет бедняк,
В сем мире не ценится бедность никак.
Не сбыться, бедняк, упованьям твоим.
Богач над врагом торжествует любым.
Поэтому деньги свои береги
И помни: не дремлют лихие враги.
Всех бедных, о друг, не накормишь, меж тем
Боюсь, что окажешься сам ты ни с чем».
Когда эти речи юнец услыхал,
От приступа гнева он весь задрожал.
Он этих упреков, несдержан и юн,
Не вынес и гневно воскликнул: «Болтун,
Богатства, которые видишь кругом,
Копились и дедом моим, и отцом,
Они сохраняли их долгие дни,
Скончались, и все потеряли они.
Богатство теперь у меня, но оно
К другим перейти после смерти должно.
Умру, и разграбит наследство семья,
Так лучше пускай им воспользуюсь я.
Стараться к чему и беречь для людей?
Дари, щеголяй, наслаждайся и пей.
Ведь щедрому жизнь обращается впрок,
Не мню, чтоб скупец эту пользу извлек.
Сподобишься рая, щедроты творя,
Не то проживешь безнадежно и зря.
Коль хочешь блаженства, сперва позлати
Ведущие к Божьему Царству пути».
И так поступая, сей щедрый юнец
Растратил большое богатство вконец.
Раз некто за щедрость его похвалил,
За то, что он богу и людям служил.
Он, скромно потупясь, ответил: «Мой друг,
О нет, за собой я не вижу заслуг,
Я знаю, что сам я ничтожен и мал,
Я только на бога всегда уповал».
Вот истинный путь добродетельных всех,
Творящих добро и предвидящих грех.
Не будет молиться у всех на глазах,
Кто молится ночью, без сна и в слезах.
Внемли – это молвит тебе не Са’ди,
Но муж досточтимейший Сохраверди:
Мы плыли. Корабль наш валы рассекал,
И вот что сей старец честной мне сказал:
«Во-первых, людей не считай ты за злых,
А сам себялюбцем не будь, во-вторых».
От мыслей об аде почувствовав жуть,
Раз ночью шепнул он, не смогши заснуть:
«О, если б заполнил я ад целиком,
Чтоб места другим не осталося в нем!»