Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник] - Страница 12

— Тогда не следует ли тебе, воспользовавшись своими полномочиями, потребовать ее выдачи?

Фландри поморщился.

— Ха! Пять минут ожидания у ворот — и я получу не человека, а его тело. Или же десять минут искаженной гипнопробы — и перед нами идиотка без памяти. Пока мои шаги были чрезвычайно осторожными. Я, впрочем, и не жду вызова от Снелунда до ухода Флота.

— А после возвращения…

— Она вполне может «исчезнуть» во время кампании.

Тело Ровиана напряглось. Скамья, на которой он полусидел-полулежал, издала жалобный скрип.

— Ты говоришь мне все это неспроста, капитан, — сказал он.

— Как ты догадался? — Фландри быстро справился с изумлением и продолжал: — Думаю, мы сможем ее освободить, если точно рассчитаем время. Ты будешь ждать в городе с теми из нашей команды, кого выберешь сам, и с аэрокаром поблизости. Примерно за час до того, как армада стартует, я представлю адмиралу мои тайные полномочия и формально выведу нас из-под его командования. Безопаснее сосредоточить внимание Снелунда на Флоте, чем на дворце. Ты приведешь во дворец свой отряд, предъявишь ордер, который я тебе дам, и заберешь Катрин Мак-Кормак прежде, чем кто-либо успеет добраться до губернатора и спросить, что делать. В случае необходимости ты можешь стрелять: любой, кто попытается тебя остановить, вступит тем самым в конфликт с Империей. Но я не думаю, что такая необходимость возникнет, если ты будешь действовать достаточно быстро. Неподалеку будет ждать шлюпка. Ты и твои парни приведете на нее леди Мак-Кормак, переключите автопилот на космос, встретитесь с «Азеноувом», и мы тут же покинем эту систему.

— Рискованная операция, — сказал Ровиан. — И все это ради довольно призрачной цели.

— Ничего другого я придумать не могу, — ответил Фландри. — Главным в этой операции предстоит быть тебе, так что откажись, если считаешь меня дураком.

Ровиан облизнул свои зубы-пилы и махнул хвостом.

— Я не отказываюсь, мой капитан, — сказал он. — Я твой брат по присяге. Но мне кажется, что мы могли бы обсудить проблему глубже. Я уверен, что в рукаве у тебя есть пара козырей.

Силы Пикенса, корабль за кораблем, выходили на орбиту. Когда солнце Ллинатавра достигло зенита, суда построились и вышли в гипердрайв. Сгустки неосязаемой энергии закружились в космосе. Как единое целое военные корабли нацелились на звезду Виржил, чтобы найти человека, который провозгласил себя Императором.

Их было немного. Большинство было отправлено в помощь армии, противостоящей Марсейе, и это изрядно истощило флот сектора. Пугающе велико было число кораблей, присоединившихся к Мак-Кормаку. Из тех, кто сохранил верность губернатору, значительное число было оставлено для охраны — если не для острастки — ключевых планет. Было установлено, что восставшие располагают примерно тремя четвертыми той силы, которую’ смог собрать Пикенс, чтобы обрушить на них. Управляемые водородные бомбы и огненные лучи, собранные даже в таком большом количестве, не так уж эффективны, как думают обыватели. Простая проникающая радиация может обезвредить корабль, если не вообще прекратить его существование.

Памятуя об этом, Пикенс двигался осторожно, защищенный большим эскортом кораблей-разведчиков. Самые быстроходные его корабли могли покрыть расстояние за полтора дня, самые медленные — за три, но он рассчитывал на целых пять дней. Он не забыл той ловушки, которую бывший главнокомандующий некогда расставил вальдотарианским корсарам.

А на мостике «Азеноува» Доминик Фландри, подавшись вперед в своем капитанском кресле, скомандовал:

— Двадцать градусов к северу, четыре градуса по часовой стрелке, через 3000 километров развить квази-скорость и выровнять корабль, когда она установится.

— Есть, сэр. — Пилот повторил инструкции и запрограммировал компьютер, ведавший гипердрайвом.

Фландри сосредоточил внимание на консоли, находившейся перед ним, — ее приборы суммировали гораздо больше комплексных данных, чем те, которые находились в ведении пилота, — и изучал ее до тех пор, пока не счел возможным сказать:

— Вы можете удержать этот курс, Ровиан?

По сути дела, он спрашивал своего старшего офицера, шел ли эсминец так, как было запланировано — под прикрытием эскадры, так, что создаваемая им гиперволна заглушалась многими другими, давая ему возможность уйти от преследования. Они оба знали это, но оба знали и то, что ритуал следует соблюсти. Ровиан изучил приборы и ответил:

— Да, сэр. — Голос его был серьезен и торжественен.

Фландри включил общий интерком.

— Слушать всем, — сказал он. — Капитан обращается ко всем офицерам и команде. Вам известно, что наш корабль выполняет специальное задание, в высшей степени секретное и крайне важное. Для успешного его выполнения мы должны соблюдать полную коммуникационную тишину. Ни одно сообщение не должно приниматься никем, кроме меня или лейтенанта-командора Ровиана, ни одно не может быть послано без моего личного разрешения. Сейчас, когда предательство проникло даже во Флот Его Величества, ни на минуту не следует забывать о возможных уловках коварного врага. «Хороша казуистика?» — усмехнулся он про себя. — Офицеры связи действуют строго по моему приказу. Приступайте.

Он выключил интерком. Взгляд его обратился на видеоэкраны. Никаких космических кораблей. Самый огромный из них был затерян в бесконечности и обнаружить его можно было бы только с помощью приборов и головоломных вычислений. Звезды пренебрегали войнами ничтожных букашек, они были бессмертными. «Нет, и они не вечны. Их ожидает собственная Долгая Ночь.»

— Внешний коммуникатор замкнут на меня, сэр, — доложил Ровиан взглянув на главную панель. Он надел наушники приемника. Каждый сигнал извне должен был теперь поступать только к нему.

— Поднимись на мостик, — Фландри встал. — Я допрошу пленную. Когда придет время менять векторы, немедленно извести меня, но не жди моего прихода, маневрируй сам.

На самом деле он сказал Ровиану следующее:

«Следить за передачами по контрольному аппарату. Снелунд непременно взвоет, когда узнает о том, что произошло. Если к тому времени мы выйдем из гнперволны, он, возможно, пошлет за нами погоню. В любом случае он станет требовать нашего возвращения, и Пикенс может вполне уступить ему. Тогда возникнет весьма пикантная ситуация. Едва почувствовав, что речь заходит о возвращении, мы резко меняем курс и убираемся ко всем чертям. И я смогу хоть присягнуть в том, что не получал от Пикенса никакого приказа. Это проще, чем убеждать трибунал, что я имел полное право не подчиниться ему».

Но этот код был известен только им двоим. Возможно, те из команды, кто участвовал в операции во дворце, догадались о происходящем. Но это сейчас не имело значения. Они — бывалые ребята и умеют держать рот на замке, а после того, что они видели по пути от Земли, любая возможность насолить Его Превосходительству должна только радовать их.

— Есть, сэр, — сказал Ровиан.

Фландри спустился по трапу и пошел по звонкому коридору к своей каюте. Звонка на двери не было, и он постучал.

— Кто там? — Голос, донесшийся из-за тонкой двери, был хрипловатым контральто с легким певучим акцентом… но сколько в нем было усталости, сколько пустоты!

— Капитан, моя госпожа. Можно войти?

— Я не могу вам запретить.

Фландри вошел в каюту и закрыл за собой дверь. Места в его каюте было лишь немного больше, чем того требовалось для койки, письменного стола, стула, шкафа, нескольких полок и ящиков. Потолок едва не касался макушки. Умывальник, туалет и душевую кабину скрывала легкая шторка.

Возможности как-то украсить каюту не было. Звон вибрации, запахи масла и нагретого металла наполняли воздух.

Катрин Мак-Кормак ему раньше видеть не приходилось. Внезапно все другое перестало для него существовать. Позднее, он вспомнил, что отдал ей глубокий поклон, потому что фуражка каким-то образом оказалась у него в руке, но как это получилось, он не помнил.