Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник] - Страница 108

Потом она улыбнулась Орму.

— Мы часто ссорились, но это ничего не значило, потому что ты любил меня, а я любила тебя. Ты был добр со мной, Орм, и сейчас, когда ты умер, мир стал пустым и холодным. Я молю всемогущего Бога простить тебе то, что ты делал вопреки его заповедям. Ты многого не знал, хотя умел плавать на корабле, собственными руками делать для меня полки и сундуки или вырезать игрушки для детей. А если Бог не примет тебя на небо, я буду молиться, чтобы он разрешил мне сойти в ад и быть там с тобою. Да, хоть ты и уходишь к своим языческим богам, я пошла бы за тобой. А теперь прощай, Орм, которого я любила и продолжаю любить.

Она наклонилась и поцеловала его.

— Холодны твои губы, — сказала она, оглядываясь по сторонам, — и потому ты не хочешь меня поцеловать. Этот мертвый муж на корабле вовсе не ты… так где же ты, Орм?

Ей помогли сойти с погребальной ладьи, и участники траурной церемонии долго трудились, засыпая землей корабль и устроенную над ним погребальную камеру. Когда они закончили, над морем поднялся большой курган, и волны бежали по песку, напевая траурные песни.

Священник, не одобрявший языческих похорон, не захотел освятить землю, но сделал все, что мог, и Асгерд заплатила ему за много служб по душам отца и братьев.

Среди собравшихся был некий юноша, Эрленд, сын Торкела, жених Асгерд.

— Пустым стал этот двор, когда с него ушли мужчины, — сказал он.

— Ты прав, — ответила девушка. Холодный морской ветер швырял в лицо снег и путал ее длинные кудри.

— Лучше мне остаться здесь с несколькими друзьями и привести все в порядок, — добавил он. — Потом мы поженимся, Асгерд, а твои мать и сестра будут жить с нами.

— Я не выйду за тебя, пока Вальгарда не повесят, а его люди не сгорят в их собственном доме, — гневно заявила девушка.

Эрлен невесело улыбнулся.

— Тебе не придется долго ждать. Уже сегодня стрела войны переходит из рук в руки. Если они не сбегут раньше, чем я думаю, наш край избавится от этой заразы.

— Это хорошо, — кивнула Асгерд.

Большинство собравшихся на тризну гостей уже разъехались, но жители усадьбы по-прежнему сидели за столом в обществе Эрленда и полудюжины других мужчин. Когда опустилась ночь, подул сильный ветер, неся на крыльях снег, а потом послышался град, словно ночные гномы затопали по крыше. Большой зал был темным и мрачным; люди собрались в одном углу. Говорили мало, зато много пили.

Эльфрида прервала молчание:

— Кажется, я слышу что-то снаружи, — сказала она.

— А я — нет, — ответила Асгерд. — Едва ли сегодня вечером кто-то пустится в путь.

Фреда, которой не нравился погасший взгляд матери, коснулась ее руки и робко сказала:

— Ты не одна, твои дочери никогда тебя не забудут.

— Да… да, — Эльфрида слабо улыбнулась. — Род Орма будет жить в вас. Сладкие ночи, проведенные вместе, не пропали даром. — Она посмотрела на Эрленда. — Будь добр со своей женой — она из рода вождей.

— Да разве может быть иначе? — спросил он.

Внезапно в дверь заколотили, и громкий голос заглушил рев ветра:

— Открывай! Открывай или мы разобьем дверь!

Мужчины схватились за оружие, а невольник открыл дверь… и пал на месте, зарубленный топором. В сени вошел Вальгард, высокий, угрюмый, покрытый снегом, прикрываемый с обеих сторон щитами викингов.

— Пусть женщины и дети выйдут наружу, — заговорил он, — я дарую им жизнь. Дом окружен моими людьми, и я собираюсь его сжечь.

Брошенное кем-то копье со звоном отскочило от окованных железом щитов. Запах дыма стал сильнее.

— Тебе мало того, что ты уже сделал? — воскликнула Фреда. — Можешь сжечь этот дом, но лучше я останусь внутри, чем приму от тебя жизнь.

— Вперед! — крикнул Вальгард и, прежде, чем кто-либо успел его остановить, вместе с дюжиной викингов ворвался в зал.

— Через мой труп! — Эрленд вытащил меч и напал на Вальгарда. Топор, прозванный Братоубийцей, описал дугу в воздухе, со звоном откинул в сторону клинок Эрленда и вонзился в грудь несчастного. Эрленд рухнул на пол, а Вальгард перепрыгнул через труп и схватил Фреду за руку. Другой викинг схватил Асгерд, остальные образовали вокруг них круг. Защищенные кольчугами и латами, они без труда пробились к двери, убив еще трех защитников.

Когда разбойники покинули дом, оставшиеся в живых друзья Эрленда вооружились получше и попытались сделать вылазку, но часть из них перебили, а остальных загнали обратно воины, стоявшие у каждого входа. Эльфрида крикнула и побежала к двери — викинги пропустили ее.

Вальгард как раз закончил вязать руки Асгерд и Фреде и крепил веревки, чтобы тащить девушек силой, если они не захотят идти сами. Крыша усадьбы горела ярким пламенем. Схватив Вальгарда за руку, Эльфрида, рыдая, взывала к нему среди огня:

— Ты хуже волка! Какие новые несчастья готовишь ты последним своим родичам? Почему обратился против своих сестер, не сделавших тебе ничего плохого? Как ты можешь топтать сердце своей матери? Отпусти их, отпусти!

Глаза Вальгарда холодно смотрели на нее с каменного лица.

— Ты не моя мать, — сказал он наконец и ударил ее. Эльфрида без чувств упала на снег, а подменыш отвернулся и дал знак своим людям отнести пленниц в бухту, где были его корабли.

— Куда ты нас забираешь? — рыдала Фреда, а Асгерд плюнула ему в лицо.

Губы Вальгарда искривила легкая улыбка.

— Я не сделаю вам ничего плохого, — сказал он. — Скорее, окажу услугу, подарив вас некоему королю. — Он вздохнул. — Я вам завидую. А пока, зная моих людей, буду следить за вами.

Женщины, не желавшие погибать в огне вывели детей из дома. Разбойники надругались над ними, но потом отпустили. Другие остались внутри со своими мужьями. Языки пламени вздымались высоко, освещая всю усадьбу, и вскоре вспыхнули остальные строения, но только после того, как их ограбили.

Вальгард уплыл, как только убедился, что все внутри погибли, ибо хорошо знал, что соседи заметят пожар и поспешат на помощь. Викинги спустили корабли на воду и поплыли в море, гребя под ветер, гнавший ледяные волны на палубу.

— При такой погоде нам никогда не добраться до Финляндии, — ворчал кормчий Вальгарда.

— Я думаю иначе, — заметил подменыш.

На рассвете, как велела ему колдунья, он развязал кожаный мешок. Ветер тут же поменял направление и стал дуть с кормы, прямо на северо-восток. Подняли паруса, и корабли буквально полетели вперед.

Когда соседи прибежали к имению Орма, они нашли лишь дымящееся пепелище. Несколько женщин и детей, рыдая, бродили вокруг в сером свете утра. Только Эльфрида не плакала и ничего не говорила. Неподвижно сидела она на кургане, пустыми глазами всматриваясь в море, и ветер трепал ее одежду и волосы.

Три дня и три ночи корабли Вальгарда плыли, подгоняемые метелью. Один утонул, но удалось спасти большую часть команды. Остальные викинги без устали вычерпывали воду и роптали, но близость Вальгарда в зародыше подавляла любую мысль о неповиновении.

Почти все это время подменыш стоял на носу своего корабля, завернувшись в длинный кожаный плащ, покрытый коркой соли и снега, и думал. Однажды какой-то викинг вздумал ему воспротивиться, так он убил его на месте, а труп вышвырнул за борт. Сам он говорил мало, и это вполне устраивало команду, не хотевшую, чтобы он смотрел на них так странно.

Вальгард не отвечал на просьбы Асгерд и Фреды сказать, куда он везет их, но кормил и поил хорошо, устроил убежище под носовой палубой и запретил команде беспокоить их.

Поначалу Фреда отказывалась есть.

— Я ничего не приму от убийцы, — сказала она. Полоски соли на ее щеках оставляла не только морская вода.

— Ешь, чтобы сохранить силы, — советовала ей Асгерд.

— Ты ничего не берешь у него — ведь все это он награбил. Может, у нас появится возможность бежать, если мы попросим бога о помощи.