Восставшие из праха - Страница 4

— Сторону белых! В чем смысл твоих расспросов? Я уже стар и не гожусь для твоих дикарских иносказаний.

— Мои слова вовсе не содержат в себе никаких иносказаний. Я собираюсь навести тебя на совершенно определенную мысль.

— Ладно, продолжай,— проворчал Трарза.— Я и так зашел слишком далеко.

Махарим улыбнулся, блеснув в темноте белыми зубами.

— Слушай дальше. Если перед тобой нелюди и дарфарцы — с кем ты будешь сражаться на одной стороне?

— Проклятье на тебя! В конце концов, чернокожие — хоть и настоящая чума Хадана, но они все-таки люди… Но к чему ты клонишь?

— К тому, что и вам, и нам грозит нашествие нелюдей! Возрождается страшное, чудовищное древнее зло!

Эти слова были произнесены с такой серьезностью, что Трарза мгновенно забыл о своем недоверии к черному лазутчику. Махарим не шутил. Он явился в Хадан, рискуя жизнью, потому что ситуация стала слишком опасной, чтобы оставить в неведении северных соседей — давних недругов Дарфара и Куша.

— Говори,— сухо произнес нилит.— Я хочу знать все.

Вот уже не первый год что-то странное творится в Черных Королевствах. То и дело происходили непонятные, страшные события, от которых волосы начинают шевелиться на голове, будто живые.

В Бидане, небольшом селении, где родился и вырос Махарим, время от времени исчезали люди. Они пропадали бесследно — причем в самых неожиданных местах. Одна женщина исчезла, когда шла за водой к колодцу — даже тела ее не нашли, хотя обыскали всю округу. Молодой охотник пропал во время охоты на льва. Его видели бегущим вместе со всеми — раскрашенное белыми полосами тело, копье, украшенное желтыми и красными перьями, поднято над головой, рот оскален в страшной ухмылке… спустя мгновение он исчез, и никто не мог сказать, куда он подевался.

И это — далеко не все! Пропадали и дети, и старики.

Работорговцы? Но уже много лет ни один работорговец не решался зайти так далеко в джунгли! Нет, здесь было что-то другое…

Наконец настал день, когда процессия старейшин деревни, с деревянными идолами, изображающими леопардов и буйволов, раскрашенными белой и красной краской, с бубенцами и погремушками, сделанными из высушенных плодов тропических растений, с громким пением под глухой бой барабанов, направилась к жилищу Мудрейшего.

Мудрейший разговаривал с богами и духами. Никто не мог сказать, сколько ему лет — казалось, он пребывал вечно. Он брал учеников, но если те оказывались неспособными к избранному делу, то беспощадно ломал им шею и сбрасывал их тела с высокого дерева, на вершине которого и была выстроена его уединенная хижина.

Сейчас у Мудрейшего учеников не было. Хотя многие желали бы занять его место — оно было и почетно, и сытно: даже в самый голодный год умирающие от недоедания люди отдавали верховному хаману лучший кусок хлеба. А неограниченная власть, которой пользовался Мудрейший, манила как самый сладкий плод. Но достигнуть ее могли единицы из тысячи.

Выстроившись кругом под деревом — это был могучий баобаб, выросший на краю джунглей,— старейшины и сопровождающие их музыканты и танцовщики начали выкликать мудрейшего и услаждать его слух пением и музыкой.

Спустя несколько часов Мудрейший показался на пороге своей хижины. Тотчас же всякое пение смолкло.

— Мои уши сыты музыкой,— проговорил в этой тишине Мудрейший слабым, надтреснутым, старческим голосом.— Благодарю вас.

— Сыто ли тело твое, Мудрейший? — спросил верховный старейшина Бидана.

— И тело мое ни в чем не знает недостатка,— ответил Мудрейший.— Даже годами оно пресыщено. Но я не могу покинуть эту землю, пока не обрету себе преемника.

— Живи вечно,— поклонился старейшина.— Если для твоего покоя нужен ученик, то я пришлю тебе одного…

— Ты пришел говорить со мной не об ученике,— заметил Мудрейший.

— Тебе открыто и это,— снова поклонился старейшина. Погремушка из высушенного плода в его руке зашелестела при этом движении.— Мы нуждаемся в твоей прозорливости.

— Ты пришел говорить со мной о том, что в твоем поселке то и дело пропадают люди. Они исчезает бесследно, и даже их тел потом не находят безутешные родственники и друзья.

Ропот пробежал по толпе просителей.

— Воистину, все открыто твоему взору! — вскричал старейшина.— Да, именно об этом я пришел говорить с тобой, о Мудрейший!

— Я знаю обо всем, что происходит в Бидане и соседних поселках. Сердце мое полно тревоги.

— Что говорят боги и духи джунглей? Ты вопрошал их об этом?— с тревогой спросил старейшина.

— Да! — Голос Мудрейшего прозвучал с неожиданной силой.— Их ответ — ужасен. Я не могу прокричать его, бросив на ветер столь страшные и тайные слова. Мне надлежит спуститься на землю, ибо перед лицом открывающейся опасности все мы равны. Пусть мне принесут лестницу.

И Мудрейший скрылся в своей хижине.

В Бидан послали самого молодого из танцовщиков, и вскоре он вернулся с длинной веревочной лестницей, мягким ковром и свежими пшеничными лепешками, испеченными специально для Мудрейшего. В тыквенном сосуде, привязанном у него за спиной, находился сироп сладких ягод.

Быстрый и ловкий, молодой воин взобрался по веткам баобаба на вершину, где находилась хижина Мудрейшего. Там он приладил лестницу, после чего почтительно привязал Мудрейшего себе за спину, точно ребенка, и осторожно начал спускаться.

Внизу уже расстелили ковер, разложили угощение для верховного хамана и окружили приготовленное для него ложе полукольцом.

Старик подкрепился лепешками и соком ягод, после чего заговорил слабым, дрожащим голосом.

— Я уже стар, дни мои сочтены. Я оставляю свой народ без хамана. Хуже того! Я оставляю свой народ в страшной опасности. Она настолько ужасна, что вот вам мой завет — обратитесь к вашим соседям. К тем, кого вы издавна считали своими врагами,— к Стигии!

Легкий ропот пронесся по рядам дарфарцев. Старейшина выступил вперед.

— Стигийцы не станут помогать нам. Мы слишком часто разоряли их земли.

Но Мудрейший уже не слушал возражений. Он чувствовал, что с каждым высказанным словом силы покидают его, и торопился закончить свои наставления и предостережения.

— Злые духи надвинулись на нас. Среди нашей молодежи нет ни одного прозорливца — слепы все! Ни один ученик не смог бы заменить меня, а отдать мое дело в руки обманщика, которым неизбежно становится хаман-неудачник, я не мог. Поэтому я уничтожал их всех, дабы они не получили возможности пользоваться знаниями, полученными от меня, во зло. Кто-то из богов застилает нам взор! Я вижу это!

Старец приподнялся на ковре, вглядываясь куда-то широко раскрытыми, полными ужаса глазами. Казалось, он видит нечто, сокрытое от взглядов его соплеменников.

— Я вижу, как просыпается древняя раса, спавшая много лет в наших горах и джунглях! Я вижу их нечеловеческие лица, их когти, их могущественную магию! Древние, яростные боги ведут их! Боги, не похожие на наших богов! Мы поклоняемся Буйволу и Леопарду, праотцам наших воинских союзов. Но просыпающиеся боги родились и умерли в те времена, когда ни Буйвол, ни Леопард не были еще зачаты!

От этих слов, непонятных и зловещих, мороз пробежал по спинам слушателей. И хотя стояла летняя жара и солнце палило нещадно, многие ощутили, как на коже проступает ледяной пот.

— В горах Амитраб, что к востоку от Видана, находится пещера,— продолжал старец, задыхаясь. Теперь каждое слово ему приходилось выталкивать с большим трудом.— Вы должны найти ее. Эта пещера — усыпальница их повелителя. Многие из вас никогда не слышали об этой древней нечеловеческой расе… Они чудовища, люди для них — только пища… Их души питаются страданиями людей, а матери этого страшного народа вспаивают своих детей человеческой кровью… Их раса была до-человеческой. Они появились на земле задолго до того, как здесь родился первый человек, но давным-давно сбились с праведного пути и жили в злодеяниях, преступлениях, лелеяли в себе кровожадность и алчность. За это боги истребили их, хотя в былые времена они существовали наравне с человечеством… Нет! Какое там наравне! – Лицо старого дарфарца посерело от боли и страха.— Они достигли больших высот в построении своей цивилизации. Однако в пору Великой Катастрофы — я не могу вам рассказать о ней, ибо и сам ведаю лишь немногое — эти нелюди исчезли с лица земли, а их кровожадные боги были уничтожены молодыми богами… Но оказалось, что это не совсем так. Теперь настало роковое время для человечества. В горах Амитраб вернулся к жизни кто-то из древних владык. И пробудилась черная кровь, которая по капле была растворена в жилах некоторых людей…