Восстание короля (ЛП) - Страница 80

Каждый из компаньонов бросил скорбный взгляд назад в главный тоннель, туда, где они потеряли Вульфгара и Реджиса.

Не было ничего, что они могли сделать кроме как бежать.

И так они и сделали через грубо высеченные залы, главным образом вырытые кланом Бренора в давние времена. Они знали, что были в старых, более низких шахтах, всё ещё вне комплекса Мифрил Халла, но уже не далеко.

Разные руки обрабатывали стены этих камер, включая и серых дворфов, дуэгар, что населяли недра Мифрил Халла в века изгнания Клана Боевых Топоров, после того как дракон, Шиммерглум выгнал юного Бренора и его клан из их дома.

Компаньоны проходили через двери и сворачивали за углы, шли через камеры тесные и широкие, и спускались по коридорам, которые разделялись во многих направлениях. Но из-за преследования, они не могли выбирать свой курс. И они хорошо понимали, что их загоняли: орки, огры, огриллоны и гоблины, всегда были перед ними, блокируя все проходы кроме одного.

Бок о бок и на полном ходу, Атрогейт и Бренор плечами врезались в дверь, вламываясь в то, что, казалось, было складским помещением. Древние орудия и горные инструменты лежали на подвергнутой коррозии старой стойке напротив одной стены, и колья рядами лежали у другой. Три двери вели из комнаты, все укреплённые проржавевшими металлическими пластинами.

— Безопасная комната, — сказал Бренор всем и никому в частности. В давние дни, когда эти шахты использовались, дворфы приходили сюда, чтобы поспать или передохнуть — Бренор мог представить на стене слева каски и шахтерские фартуки. В случае обвала эта комната, скорее всего устояла бы, убежище.

Но это не станет убежищем для его друзей в то время как монстры наступают им на пятки.

Они прошли через дверь непосредственно напротив той, которую они проломили. Они вошли в шахту, длинный и обработанный тоннель, постепенно поднимающийся вверх перед ними.

— Бежим! Бежим, нам туда! — закричал Бренор, наращивая темп.

Больше не было никаких боковых проходов, только единственная металлическая дверь в конце тоннеля. Бренор промчался через неё и взревел в очевидной победе. Все четверо и Гвенвивар, проскочили вовнутрь, и Дзирт ударил по двери, закрывая, и удача была с ними, так как и дверь перед ними оказалась не заперта, и запирающий стержень стоял прислонённый к стене рядом с ней.

Атрогейт уже схватил стержень, и вместе с Дзиртом поспешил зафиксировать дверь.

Старые железные рудные тачки, были разбросаны по пещере, пара из них стояла на рельсах, которые уходили под более высокий дверной проём.

— Ах, мои залы и мои парни, — сказал Бренор, уходя от закрытой двери. — Мы вернёмся, прогоним орков и найдем моего мальчика и Пузана.

За второй дверью был короткий проход с крутым подъёмом. На дальней стене находился рычаг лебедки, с грудами тяжелой, подвергнутой коррозии цепи на полу под ним. Рельсы тянулись дальше вверх, туда, где когда-то был вход в главный комплекс шахт Мифрил Халла.

Но теперь эти рельсы упирались в стену, железную стену.

— Они запечатали его, — пробормотал Бренор, поднявшись к заблокированному выходу. Он приложил руку к металлу. — Волосатая задница Морадина, они закрылись от орков, и не впустят нас.

С удручённым выражением, точно отражающим его настроение, он вернулся к своим друзьями, и в ту же минуту, раздался первый оглушительный удар, когда тяжёлый молот опустился на железную дверь в комнате позади них.

— Нам некуда бежать, эльф, — сказал Бренор.

— Да, и у нас нет пищи, — сказала Кэтти-бри, и добавила: — Реджис, — когда Бренор посмотрел на неё.

Громоподобный удар сотряс пол под их ногами, и вокруг них посыпалась камни.

— У них есть таран, — сказал Атрогейт, и хихикнул, находя забавным то, как легко их направляли, загнали в угол и поймали.

Звяканье кандалов вернуло Вульфгара в сознание, немного, по крайней мере. Его плечо пульсировало — что-то там было порвано, без сомнения. Одна голень была сломана и не могла его держать, вторая нога тоже была разбита, и так сильно, что он не мог на неё опереться.

И поэтому, он висел на натянутых цепях и металлические кандалы рвали его запястья. В конечном счете, они прорежут их насквозь, и одна из его рук оторвётся, подозревал он, а затем он будет некоторое время висеть на оставшейся руке, пока та тоже не будет перерезана.

Тогда он рухнул бы всем телом на пол, и кто мог предположить, каким пыткам его подвергнут.

Он не мог видеть одним глазом, такой опухшей была половина его лица, и ему потребовалось долгое, долгое время, чтобы, наконец, суметь взломать корку крови и поднять другое веко. И затем он вздрогнул, хотя ему было ужасно больно даже немного двигать лицом.

Он был в большой и тёмной области примерно в середине одной из более длинных стен прямоугольной камеры. Факелы были установлены на стенах в случайном порядке, оставляя обширные участки в темноте. Это была двухуровневая камера с более высоким уровнем вдоль длинных стен и понижением посередине. Далеко внизу слева, посреди более короткой стены, вырисовывалось тёмное отверстие туннеля.

Столы и распорки с кандалами и стойки с неприятно выглядящими орудиями были рассеяны вокруг, на некоторых всё ещё остались привязанные гниющие останки каких-то несчастных. Только заметив те разлагающиеся трупы, Вульфгар почувствовал ужасное зловоние, висящее в камере.

Посреди более низкой зоны была яма, довольно большая, и Вульфгар увидел движение в ней, далеко внизу, но не мог разобрать, какие ужасные существа находились там.

Вульфгар видел, что его кандалы были не единственными, вбитыми вдоль каменной стены, к которой он был прикован, и он был не единственным пленником. Фактически, он был одним из многих. Он заметил нескольких дворфов, свисающих над землёй, побитых, несчастных и слишком коренастых, чтобы достать ногами до пола, и несколько человек, — все были между множеством скованных гоблинов, тоже слишком маленьких для кандалов, и поэтому висевших как дворфы.

Вульфгару показалось, что многие заключенные были давно мертвы.

Уродливый монстр бродил по комнате, и пара сопливых гоблинов следовала за каждым его шагом. Слишком низкий, чтобы быть огром, слишком широкий, чтобы быть орком, и Вульфгар признал в нём огриллона. Он сражался против нескольких из тех скотов в своё время и думал, что они были самыми тупыми и самыми порочными существами, самой ужасной смесью худших черт орков и огров, со злобой первого и разумом последнего.

Огриллон схватил что-то под покрывалом на тележке далеко внизу слева от Вульфгара, около входа в туннель. С трудом потянув свой груз — за лодыжку, как скоро понял Вульфгар, скот, загромыхал на середину комнаты. Разорванная и разбитая туша орка показалась из-под покрывала и шлёпнулась на каменный пол. Огриллон потащил её за собой, оставляя длинную полосу от внутренностей, мажущих пол кровью и желчью.

Зверский мучитель подошёл прямо к краю ямы в центре пола и, замахнувшись, швырнул тушу вниз. Едва она упала, Вульфгар услышал крики голодных чудовищ, рвущих, грызущих и чавкающих.

Гоблины, сопровождающие своего главаря-мучителя, казались особенно довольны этим, они прыгали и взволнованно смеялись. Один схватил тянущиеся внутренности и начал танцевать с ними, и почти слетел в яму, когда один из монстров с усилием их потянул, или возможно он засосал длинные кишки в свою пасть.

Гоблин, отпустил их в последний момент и шлепнулся на пол, а его уродливая маленькая спутница, безумно расхохоталась.

Вульфгар не знал, что делать. Он чувствовал себя, как будто он был брошен в середину пародии на зло, какого-то ужасающего собрания монстров, которых ребенок мог бы вообразить прячущихся под своей кроватью. Он вспомнил своё долгое падение и тварей, поджидающих его, и осознал, что всё было потеряно. Он мог только надеяться, что его друзья смогли убежать.

И что он умрёт быстро.

Он начал засыпать снова — возможно, не первый раз, поскольку он не мог быть уверен в том, сколько времени прошло, — когда был возвращён к реальности топотом жестокого огриллона, подскочившего на приподнятый пол прямо около него. Скот пренебрег им и прорычал, затем пошёл дальше, мимо дворфа и гоблина.