Воспоминания о Максимилиане Волошине - Страница 158

7 Речь идет о М. П. Кювилье.

8 В статье "Аполлон и мышь" Волошин пишет о символической, "таинственной связи маленького серого зверька с сияющим и грозно-прекрасным богом". Эта статья вошла в первую книгу "Ликов творчества" Волошина. См. также: Волошин М. Лики творчества. Л., 1988.

9 О событиях, предшествовавших ссоре Волошина с Гумилевым, рассказывается в "Истории Черубины" и в "Исповеди" самой Черубины де Габриак (Е. И. Дмитриевой).

На месте дуэли Волошина и Гумилева действительно была потеряна галоша. Но в газетных отчетах о дуэли (начиная с 23 ноября 1909 г.) нигде не называлось имя потерявшего галошу, нет его и в воспоминаниях участников дуэли (А. Н. Толстого, М. А. Волошина, М. А. Кузмина, А. К. Шервашидзе) Это подтверждает в своих воспоминаниях и К. С. Маковский, выдвигая наиболее правдоподобную версию о том, как такая деталь впоследствии связалась с именем Волошина: "Всевозможные "вариации" разыгрывались на тему с застрявшей в глубоком снегу калоше одного из дуэлянтов. Не потому ли укрепилось за Волошиным насмешливое прозвище "Вакс Калошин"? Саша Черный писал:

Боже, что будет с моей популярностью?

Боже, что будет с моим кошельком?

Назовет меня Пильский * дикой бездарностью,

А Вакс Калошин - разбитым горшком".

* Пильский Петр Моисеевич - хлесткий литературный критик и фельетонист.

Учитывая, что стихотворение Саши Черного "Переутомление", откуда взята процитированная С. Маковским строфа, было напечатано в "Сатириконе" еще 18(31) мая 1908 года (№ 6. С. 2), легко понять, почему "публика" считала, что именно Волошин потерял галошу на дуэли. "На самом деле, - продолжает Маковский, - завязнувшая в снегу калоша принадлежала секунданту Гумилева Зноско-Боровскому" (Маковский С. Портреты современников. Нью-Йорк, 1955. С. 345).

10 С А. В. Луначарским Волошин встречался в Париже, по-видимому, в годы первой мировой войны.

11 Эренбург цитирует "пейзажные" строки из стихотворений Волошина, вошедших в его цикл "Париж", - "Дождь" (1904), "Парижа я люблю осенний строгий плен..." (1909), - а также из стихотворения "Седым и низким облаком дол повит..." (1910) - из цикла "Киммерийская весна".

12 Строки из стихотворений Волошина 1915 года - "Газеты" и "В эти дни".

13 Отрывок из поэмы Эренбурга "О жилете Семена Дрозда" (1916).

14 Речь здесь об основанной И. С. Тургеневым в Париже русской библиотеке, которая в годы второй мировой войны была закрыта фашистами, а книги, составлявшие ее фонд, пропали. В книге первой мемуарной прозы "Люди, годы, жизнь" Эренбург упомянул о "драматичной судьбе" Тургеневской библиотеки (Эренбург И. - Собр. соч. в 9-ти т. Т. 8. С. 69-70). См. также: Носин Б. Парижский островок России. Судьба Тургеневской библиотеки. - Газета "Московские новости". 1987. 9 августа. № 32. С. 15.

15 Хмилько-Хмельницкий Илья (Хмилько - подпольная кличка) - подпольщик, секретарь феодосийского комитета большевиков, казнен летом 1920 г. В написанной ранее "Книге для взрослых" (М., 1936) Эренбург уточнял: "При белых он (Волошин) спрятал на чердаке большевика; тот вылез до времени, его схватили. Волошин в этом деле рисковал своей жизнью". В архиве Волошина сохранилась машинописная копия письма Хмельницкого в ЦК РКП(б), написанного от имени всех осужденных в ночь на 28 мая 1920 г. (ИРЛИ).

16 Об эпизоде с арестом в Крыму О. Мандельштама см. в воспоминаниях Э. Миндлина (с. 426-430).

17 Строки из стихотворного цикла М. Цветаевой "Ici - haut (Памяти Максимилиана Волошина)" (октябрь 1932 г.)

ИЛЬЯ БЕРЕЗАРК

Илья Борисович Березарк (1897-1981) - журналист, театральный критик.

Текст по кн.. Березарк И. Штрихи и встречи. Л., 1982.

1 Юнге Эдуард Андреевич (1833-1898) - врач-окулист; пионер курортного Коктебеля. Волошин не только не был его другом, но и никогда его не встречал.

2 Евреинов Николай Николаевич (1879-1953) - режиссер, драматург, теоретик театра. Его работы были в поле зрения Волошина-критика в третьей книге "Ликов творчества", посвященной проблемам театра ("Театр и сновидение"),

3 Фридланд Лев Семенович (1888-1960) - врач-венеролог, автор книг "За закрытой дверью" (Л., 1927) и "Десять месяцев" (Л., 1927).

4 Сулькевич Сулейман (1865-1920) - генерал-лейтенант, литовский татарин-католик. Глава белогвардейского правительства в Крыму в 1918 году (с 6 июня по 15 ноября) - в период немецкой оккупации полуострова.

5 В путеводителе "Крым" (под общей редакцией д-ра И. М. Саркизова-Серазини *. М.-Л., 1925) Волошину принадлежит лишь очерк "Культура, искусство, памятники Крыма". Раздел "Восточный Крым" написан здесь И. М. Саркизовым-Серазини.

* Саркизов-Серазини Иван Михайлович (1887-1964) - врач-гигиентист, климатолог и курортолог, профессор, крымовед.

6 Ср. с иным мнением: в воспоминаниях Л. Е. Фейнберга говорится о "мгновенной прозорливости" Волошина при его знакомстве с новыми людьми (см. с. 284-285).

7 А. Белый впервые приехал в Крым лишь в 1924 году.

8 Речь, по-видимому, о Гавриле Дмитриевиче Стамове (1884-1923). Но он был уроженцем Коктебеля. Гаврила Стамов появляется и в воспоминаниях Волошина "Дело Н. А. Маркса" (см. с. 390).

ГЕОРГИЙ ШЕНГЕЛИ

Статья поэта и переводчика Георгия Аркадьевича Шенгели (1894-1956) "Киммерийские Афины" была напечатана в журнале "Парус" (Харьков, 1919. № 1). Текст дается по журнальной публикации.

1 Максим Горький не имел дачи в Коктебеле. В 1917 году он жил на даче Н. И. Манасеиной.

2 С. М. Городецкий, Ф. И. Шаляпин и 3. Н. Гиппиус в Коктебеле не бывали.

3 Ср. с этим впечатлением позднейшее стихотворение Г Шенгели "Максимилиан Волошин" (1936):

И жил он на брегах Дуная

Не обижая никого,

Людей рассказами пленяя..

Пушкин

Огромный лоб и рыжий взрыв кудрей,

И чистое, как у слона, дыханье...

Потом - спокойный, серый-серый взор.

И маленькая, как модель, рука...

"Ну, здравствуйте, пойдемте в мастерскую"

И лестница страдальчески скрипит

Под быстрым взбегом опытного горца,

И на ветру хитон холщовый хлещет,

И, целиком заняв дверную раму,

Он оборачивается и ждет.

Я этот миг любил перед закатом:

Весь золотым тогда казался Макс.

Себя он Зевсом рисовал охотно,

Он рассердился на меня однажды,

Когда сказал я, что в его чертах

Заметен след истории с Европой.

Он так был горд, что силуэт скалы,

Замкнувший с юга бухту голубую,

Был точным слепком с профиля его.

Вот мы сидим за маленьким столом;

Сапожничий ремень он надевает

На лоб, чтоб волосы в глаза не лезли,

Склоняется к прозрачной акварели

И водит кистью - и все та ж земля,

Надрывы скал и спектры туч и моря,

И зарева космических сияний

Ложатся на бумагу в энный раз.

Загадочное было в этой страсти

Из года в год писать одно и то же:

Все те же коктебельские пейзажи,

Но в гераклитовом движенье их.

Так можно мучиться, когда бываешь

Любовью болен к подленькой актрисе,

И хочется из тысячи обличий

Поймать, как настоящее, одно...

Пыль, склянки, сохлые пуки полыни

И чобра, кизиловые герлыги,

Гипс масок: Достоевский, Таиах,

Отломыши базальта и порфира,

Отливки темноглазой пуццоланы,

Гравюры Пиранези и Лоррена

И ровные напластованья книг.

Сижу, гляжу... Сюда юнцом входил я

Робеющим; сюда седым и резким

Уже на "ты" с хозяином вхожу.

Все обветшало, стал и он слабее,

Но - как мальвазия течет беседа:

От неопровержимых парадоксов

Кружиться начинает голова!

Вот собственной остроте он смеется,

Вот плавным жестом округляет фразу:

Сияя, как ребенок, - но посмотришь:

Как сталь спокойны серые глаза.

И кажется: не маска ли все это?

Он - выдумщик: он заговор создаст,

Чтоб разыграть неопытного гостя;