Воспоминания о Максимилиане Волошине - Страница 154
49 "Последнее в Москву письмо Макса" не сохранилось. Как признавался Волошин матери, это было "отчаянное письмо о положении Герцык", в котором он просил "привести в Москве все в движение". М. Цветаева сообщала в письме Волошину от 20 ноября 1921 года, что в ноябре того года была в Кремле, где ей предложили изложить просьбу письменно, что она и сделала, упомянув о тяжелом положении А. Герцык, Волошина, С. Парнок. В тот же день она говорила с А. В. Луначарским. "...В итоге дошло до Луначарского, - пишет она Волошину, - пригласил меня в Кремль... Улыбаюсь, прежде чем осознаю! Упоительное Чувство: "en presence de quelqu'un" * Ласковые глаза: "Вы о голодающих Крыма? Все сделаю!" Я, вдохновенным шипом: - "Вы очень добры!" "Пишите, пишите, все сделаю!" Я, в упоении: "Вы ангельски добры!" - "Имена, адреса, в чем нуждаются, ничего не забудьте - и будьте спокойны, все будет сделано!" Я, беря его обе руки, самозабвенно: "Вы царственно добры!.." Люблю нежно. Говорила с ним в первый раз" (цит. по кн.: Ежегодник рукописного отдела Пушкинского дома за 1975 год. Л., 1977. С. 181, 183).
50 Мастерская с "летним кабинетом" и "вышкой" наверху была пристроена к дому Волошина в конце 1912 года (отделочные работы шли и в 1913 г.). Именно тогда дом сформировался в окончательном виде. Версия о том, что Волошин годами пристраивал к дому то комнату, то балкончик, является легендой.
51 В письме к матери, написанном утром 1 января 1914 года, Волошин рассказывал: "Милая мама, только что встретили Новый год - вполне по-обормотски - со всем ритуалом - то есть с пожаром. Слава Богу, все кончилось благополучно. Но расскажу по порядку. С утра солнце, мороз и сильнейший северный ветер. Я, по правде сказать, совсем не ждал никого. И уже смеркалось совсем, когда вдруг услыхал голос Сережи.
Они приехали втроем - Марина, Ася, Сережа. Замерзшие, но радостные, с массой провизии и подарками от Канд[ауровых] и Евы **.
* Чьего-то присутствия (франц.)
** Фельдштейн Ева Адольфовна, урожд. Леви (1886-1964) художница.
Теперь начинается история с печами. С утра регулятор дымил и не мог разогреться. Я велел, когда они приехали, растопить печь в твоей комнате ...> и так как она обыкновенно слегка дымила, то не обращал внимания на запах гари. Но этот запах почему-то все сосредотачивался в мастерской. Я все задыхался, проветривал. Мы долго сидели в столовой, затем к 12-ти перешли в мастерскую и встретили Новый год отвратительной бутылкой дамского шампанского, но очень дружно и радостно. Очень удивлялись, отчего весь дым тянет в мастерскую. Пошли сидеть в твою комнату, где было тепло и не дымно. Лили воск, гадали. Но от холода и дороги их развезло, и все были сонные. Мы уже собирались ложиться спать - Марина с Асей у тебя, Сережа у Таиах, я наверху. Как вдруг я заметил, что дым-то идет из-под моей унтермарковской печки. Что под ней уже давно тлеет, а может, и горит пол. Я бросился будить Василия. С его помощью мы взломали половицу, прорубили с другой стороны, и оказалось, что и балки, и пол, на которых стоит печка, уже сгорели, и, не будь черного пола с глиняным накатом, уже давно пылал бы весь дом. Здесь же обратились в уголь оба слоя дерева. Но балки (пола - потолка для нижн[его] этажа) не тронуты. И вот часа три мы возились, выгребали угли, взламывали половицы, заливали (очень трудно было - потому что все тепло под самой подпечкой, а раскрыть там - значило повалить ее). Оказалось, что ее от пола отделял, вместо фундамента, только один слой кирпича, и когда она накалялась, то давно уже начала прожигать балки, на которых стояла, а теперь, в первый же холодный день, когда я положил углю побольше (хотя она вовсе не пылала вовсю, а была круто прикручена), эти два слоя высохшего и промасленного дерева обратились в один раскаленный уголь. И не будь наката, то дом бы сгорел наверно - только глина предохранила от огня в подполье..." (ИРЛИ).
52 Цветаева имеет в виду сказку из сборника братьев Гримм "Белоснежка и Алоцветик", в которой добрый медведь превращается в прекрасного королевича.
53 Речь о стихотворении Волошина "Делос", во второй строфе которого названы: "Сизый Сирое, синий Парос, Мирто, Наксос и Микон". Делос (или Микро-Делос) - остров в Эгейском море, по преданию, родина Феба - бога, покровительствующего искусству. Сирое, Парос, Мирто (Мирт), Наксос, Микон (Миконос) - острова в Эгейском море.
54 Строки из стихотворения М. Цветаевой "Сон" (1920)
55 Цитаты из книги М. Папер "Парус. Стихи 1907-1909" (М., 1911). Эта книга сохранилась в библиотек Волошина (с пометами его самого и М. Цветаевой). Волошин отрецензировал книжку М. Папер в статье "О модных позах и трафаретах..." (газета "Утро России". 1911. 3 февраля).
56 Строки из шведской колыбельной песенки, переведенной Волошиным в 1901 году на Майорке. Героиня его - королева Бланка (не Бианка), жена Магнуса VI Эриксона, короля Швеции и Норвегии с 1319 года. Впервые полный текст песенки опубликован в журнале "Север" (1982. № 5. С. 106).
57 По старой орфографии различались написания слов "мир" как лад, согласие, отсутствие войны и "мiр" - вселенная, земля со всем существующим на ней.
58 21 июня 1905 года Волошин записал в дневнике: "Каким бы я мог быть великолепным французом. В конце концов, единственное, что соединяет меня с Россией, - это Достоевский" (ИРЛИ)
59 Отношение Волошина к Эйфелевой башне впоследствии по-видимому, переменилось. M. С. Волошина рассказывала (со слов мужа), что ему довелось встретиться с создателем башни - инженером А. Г. Эйфелем (1832-1923) на банкете в честь скульптора Э. Виттига: "Их представили друг другу. И Макс, разговаривая с ним, сказал ему, что он сначала был против его башни, но потом она стала такой неотъемлемой частью Парижа, и что Макс не раз ее упоминает в стихах" (Волошина М. С Макс в вещах (рукопись). - ДМВ). В плане лекции "Видимый мир и живопись" Волошин дал такое определение: "Изобразительность и инженерность. Смешение: вокзалы, Эйфелева башня" (ИРЛИ).
60 "Золото в лазури" - первая книга стихов А. Белого (М., 1904).
61 Неточно приведенные слова песни (текст Вильмера (псевдоним Жермена Жирара) и Анри Назе), ставшей народной после франко-прусской войны.
62 Думается, здесь Цветаева ошибается: будучи бесконечно влюбленной в Германию ("моя страсть, моя родина"), она увидела в эллинстве Волошина "гётеянство", а затем и германизм. Возможно, что его аккуратность, "культура книги", страсть к природе и т. д. объясняются его немецкой кровью (хотя все эти качества могут быть и у человека любой другой национальности). Однако нельзя сбрасывать со счета и неизменное отталкивание Волошина от "германского духа". В одном из вариантов автобиографии он писал: "Со стороны матери есть немецкая кровь (врачи и инженеры, обрусевшие с XVII века). Никакого признака латинской крови, между тем как я всегда чувствовал близость только к латинским культурам (Франция, Италия, Испания), языкам латинского корня и полную чуждость к Германии, ее языку и культуре" (в кн.: Ежов И. С. и Шамурин и Е. И. Русская поэзия XX века. Антология. М., 1925. С. 568). О том же свидетельствуют и письма Волошина. Впервые попав в Берлин, он пишет А. М. Петровой (9 января 1900 г.): "О, эти немцы! как они скучны!.. Я даже в русском провинциальном обществе не встречал такой отчаянной косности, таких невылазных болот предрассудков..." (ИРЛИ). 9 сентября 1905 года Волошин так ответил на призыв М. В. Сабашниковой поступить в немецкий университет: "Идти к кому-то на выучку - и еще к немцам ...> - этого я не сделаю" (ИРЛИ).
63 Цитируется первая строка стихотворения А. Ахматовой без названия (1915).
64 Цветаева имеет в виду "Историю французской революции" А. Тьера (1797-1877). Однако осенью 1917 года Волошин штудировал "Происхождение современной Франции" Ипполита Тэна (1828-1893). 15 ноября 1917 года он писал Ю. Л. Оболенской по поводу этой работы: "Если у Вас есть, раскройте последние главы "Якобинского захвата", где речь идет об августе 1792 года... Аналогии потрясающие... Психология действующих лиц, характер событий - все совершенно тождественно..." (ДМВ).