Восьмой зверь - Страница 12

Следующая фраза заставила меня присесть за стол и еще раз внимательно обдумать предложение.

– Десять золотых в день. – Старик иронично наблюдал за моим прыжком алчности от книжных полок к столу. – И верните мне часы, они наградные.

Как только заметил? Приходится возвращать «сувенир» обратно хозяину. Мельком смотрю на крышку: «За оборону Стены». Боевой дедушка.

– И когда только успели? – Дед вовсю веселился, наблюдая за моим смущением. Не хватает мне наглости вести себя как обычно после поимки с поличным. Но хватает ума не изображать из себя невиновного.

– Итак, вас устроит контракт на десять дней с оплатой в сотню золотом? – Виктор перешел на деловой лад.

Сотня в неделю – очень много, сумма привлекательная, но дело уж больно темное. Так слуг не нанимают. И уж тем более слугам не прощают краж.

– Готов обсудить сумму, если расскажете, в чем вообще дело, – спросил напрямик, уставившись старику в глаза.

Некоторое время мы сверлили друг друга взглядами, но в итоге дед сдался:

– Девочке нужен телохранитель.

– Так зачем вам я? – занедоумевал.

Телохранители – отдельная категория, профессия, судьба, призвание. Ни один человек, каким бы хорошим воином он ни был, не способен целенаправленно жертвовать собой. Не похоже, что он хочет сэкономить, – за десяток золотых кругляшей можно нанять отличного специалиста, и ограничение по возрасту совсем не помеха – у специалистов наверняка есть ученики подходящего возраста.

– Сначала – контракт. Полторы сотни за десять дней вас устроит?

Я пытался все же спросить о деталях, но Виктор был категорически против.

– Никакой информации без заверенного должным образом документа.

Видимо, ожидалось подписание не просто бумаги, а кое-чего магического. Не сталкивался с подобным, более того – и сейчас подобные бумаги вызывали во мне желание бежать. По слухам, последствия неисполнения договора слишком велики.

И вот он – отличный повод откланяться. Баргозо не посмеет упрекнуть меня, что я отверг магический договор, да еще и на заведомо другую должность, чем оговаривалось. С другой стороны – деньги уж больно хорошие, а мне еще квартал восстанавливать. Здравый смысл в итоге победил жадность, я было встал со стула, откланялся и уже шел к двери, когда жадность нанесла ответный удар:

– Тысяча. – Здравый смысл еле сдержался, ноги сами принесли меня обратно, на лицо наползла легкомысленная улыбка. Сколько это килограммов золота? Охо-хо. В мыслях деньги получены и уже истрачены.

– Нет. – Сам удивился своей выдержке.

– Хорошо, – внезапно согласился Виктор. – Подойдем с другой стороны. Я готов предложить к сумме договора свое расположение.

И посмотрел на меня, будто я кинусь ему ботинки целовать.

– Скажу проще: я готов оказать вам ответную услугу, когда вам будет нужна помощь. А она вам обязательно будет нужна.

– Угрожаете?

– Нет-нет! – Старик даже руки поднял. – Никаких угроз даже в мыслях не было. Я наводил о вас справки, печальная история, мои соболезнования. Также я знаю, кто ваш начальник, и имею некое представление о ваших взаимоотношениях.

– Дальше. – Что-то подсказывало, что Виктора стоит выслушать.

– Как вы думаете, тот квартал, который вы сейчас отстраиваете, заинтересует кого-нибудь после восстановления?

– Я на это надеюсь. Планирую сдавать дома внаем. – Какая уж тут тайна, обычный бизнес. Недвижимость никогда не падает в цене, а стабильный доход от ренты позволит не беспокоиться о завтрашнем дне.

– Имею в виду другой интерес. Я знаю Томаса. Он никогда вам не отдаст квартал.

– Вы знаете Томаса, но при этом сами к нему обратились за услугой? – Я удивленно поднял брови. – К тому же дома оформлены на другого человека.

– Если бы у меня был другой вариант… – Виктор недовольно поморщился, но через мгновение спохватился. – Об этом после контракта. По поводу факта владения. Дома оформлены на Марту Гесс, вскоре она выйдет за Томаса. Скорее всего, до рождения ребенка. Все ее имущество по закону перейдет мужу в качестве приданого. У вас больше не будет ни дома, ни квартала.

Земля будто провалилась под ногами. Такой вариант мне не приходил и в кошмарном сне. А ведь действительно, Баргозо никогда не выпустит из рук того, что считает своим. Просить же Марту тянуть с женитьбой до моего совершеннолетия – нереально. Ребенок, рожденный вне брака… она никогда на это не пойдет.

– И как вы можете помочь?

– Вы попросите Марту переоформить квартал на меня. В договор добавим пункт о возврате вам имущества по наступлении совершеннолетия. Или на того, кого вы укажете.

Минута раздумий, отчаянные поиски того, с кем бы я мог провернуть то же самое, и очевидный ответ:

– Показывайте ваши бумаги.

Виктор протянул мне составленный договор – страницы толстые, отливающие синевой – и перо с чернилами. С трепетом я взял в руки тяжелое золоченое перо, впервые жизни, к слову. Раньше простыми гусиными как-то обходился.

– Читать хоть умеете? – Легкая шпилька в мой адрес.

Невозмутимо взял чистый лист из пачки, лежавшей на столе, и каллиграфическим почерком вывел: «Старый шептун», – после чего величественно кивнул. Когда твоя мама – преподаватель, невозможно увернуться от грамотности, правописания и знания аж двух языков.

– Тогда подписывайте и продолжим. – Виктор нахмурился. А вот нечего меня недооценивать.

Разумеется, вычерчивать лихой вензель под текстом я не торопился – следующие часы в кабинете царила полная тишина, перемежаемая тихим шорохом перекладываемых страниц. Я внимательно читал каждый пункт договора, ища двойные смыслы и ловушки, и находил. Тогда тишина взрывалась яростным спором с Виктором, а спорные пункты шли под снос. Все-таки я ему был нужен больше, чем он мне, потому он и шел навстречу, оправдываясь типовой формой контракта. Например, была вычеркнута жестокая кара за разглашение, включающая в себя случайную оговорку. А вдруг нас будут подслушивать? Из наказания за неисполнение договора были вычеркнуты описания мучений и кар, писанные явным садистом, само оно сократилось до единственного слова: «смерть». Через три часа бурных обсуждений и переписывания документ уменьшился на пару страниц и выглядел куда гуманнее, чем раньше.

Сам процесс подписывания вызвал легкое удивление на фоне общей усталости от многочасовой работы над контрактом. Для начала – просто вензель на последней странице, затем единовременное приложение пораненных специальной иглой пальцев к ребру сложенных вместе бумаг – и синева листов медленно исчезла, на глазах втягиваясь в нас обоих. Требовалось усилие, чтобы не отдернуть руку. Магия договора – внутри нас, буквально. Сразу же Виктор выписал мне чек.

– Не люблю эти договоры. Проще сразу выполнить все должное, – протянул мне подписанную бумажку. Забавный такой многоцветный прямоугольник Арни-банка. – Сейчас распоряжусь пригласить Марту и нотариуса.

– Золото – только монетами, – не торопился я принимать чек. – Пока они едут, может, все-таки расскажете, в чем дело?

В кабинет вошла служанка, расставила кружки с чаем и тихо скрылась вместе с запиской-поручением от Виктора.

– Так вот, – собрался он с мыслями после пары глотков. – У девочки серебряный билет. Обычный можно купить. А на боевой курс – только получить, и только тем, кому билет предназначен. Они распределяются Повелителями, не больше одного на целый род. Редко – по два, и никогда в большем количестве. Исключения из правил происходят во время войны, когда умирают целые роды, не оставляя наследников. Как ты уже мог догадаться, места на военном курсе достаются по наследству – если маг рода погиб, есть достойный кандидат подходящего возраста и деньги на дар Повелителю. Если род обнищал или пресекся, не подготовил за шестнадцать лет преемника – наследное право отдают кому-то другому: слабые семьи правителям не нужны. Двенадцать лет назад моему роду высочайше подарен шанс иметь наследного боевого мага в роду. – Дед приосанился. – Повелитель принял дар, передал мне билет – он хранится в надежном месте. В этот момент начался отсчет шестнадцати лет на подготовку ученика для академии. Весь наш род – я да семья сына. По возрасту подходит только внучка, ее и готовил.