Восьмирье. Книга 7. Окна Делириса - Страница 5

Первое, что увидела Вика, оказавшись внутри, – широкую арку справа, а за ней – просторную гостиную. Никаких штор на больших окнах и идеальная, безупречная, постановочная красота интерьера явно свидетельствовали о том, что гостиная предназначена не для жизни обитателей дома, а для демонстрации уличным зевакам.

Хозяин бодро протопал вперёд по коридору и привёл Вику с Эриком в другую гостиную, очень уютную и жилую в своей неидеальности: на столике стояла забытая чашка, возле камина на полу был брошен плед, а разномастные подушки на креслах и диване явно подбирались не по сочетаемости с цветовой гаммой помещения и со стилем мебели, а исключительно по комфортности.

– Давайте знакомиться, – добродушно предложил хозяин, усевшись в кресло перед горящим камином. – Я майстер Цверг. Кто из вас сопротивленец, а у кого осколок?

– Я из Сопротивления, – ответил Эрик. – Это мы с сестрой координируем пункт в Виндуке.

– Я представлял тебя немного повзрослее, – прямолинейно заявил майстер Цверг. Однако сказал он это так по-доброму, что получилось совсем не обидно. – Значит, осколок Сердца у тебя, – повернулся хозяин дома к Вике.

Девочка немного неуверенно кивнула. После всех пережитых приключений она научилась осторожничать с незнакомыми людьми; когда тебя несколько раз предают, эта привычка развивается сама собой, и быстро! И потому сейчас Вика гадала, как много подробностей известно майстеру Цвергу и стоит ли рассказывать ему о тех, о которых он не знает. Но хозяин дома решил за Вику: он не стал ни о чём расспрашивать и сразу перешёл к делу.

– С темноходом всё сложно: он во дворце, и за ним ходит такая свита и орда охраны, словно он король, не меньше.

Вика чуть вздрогнула от этого сравнения. Неужели в Сопротивлении уже знают, кто такой Маркус на самом деле?

– Насчёт твоей мамы ещё сложнее, – продолжил майстер Цверг. – О том, где она, никто толком не знает. Если даже и в столице, то либо сама так хорошо скрывается, либо констебли так хорошо её скрывают, что мы не в курсе.

– То есть неизвестно, в Делирисе мама вообще или нет? – уточнила Вика, чувствуя, как сердце ушло в пятки. Она, конечно, хотела помочь всем: и родителям, и Маркусу, и всему Восьмирью! Но, откровенно говоря, маму хотелось спасти в первую очередь.

– Не расстраивайся ты так, – попытался подбодрить Эрик, заметив, как Вика изменилась в лице. – Смотри на это как на хорошие новости. Если твоей мамы нет в Делирисе, то она где-то на свободе!

«Знать бы ещё, где именно», – грустно подумала Вика, а потом её осенила идея.

– А у вас тут есть свободный темноход, ну, один из ваших? – спросила она.

– Зачем тебе темноход? – нахмурился майстер Цверг.

– Мы бы попросили его привести майстера Раулса из Варекая. Это картограф, он бы сделал нам карту, и по ней мы смогли бы узнать, где сейчас находится мама. Да и вообще кто угодно.

– Не уверен, – ответил хозяин дома и запустил пятерню в бороду. – Надо подумать…

– А папа? Про него что-то известно?

– Да, про него точно известно, что сначала его держали в констабулярии.

– Сначала, – повторила Вика. – А теперь?

– А теперь мы этого наверняка не знаем. Возможно, его перевели в подземелья дворца, но подтвердить, так это или нет, мы не можем.

Вика тяжело вздохнула. Она, конечно, понимала, что вызволить родителей и Маркуса будет непросто. Но всё равно не ожидала, что настолько!

Запах перрона, машинной смазки и вскопанной земли был тут как тут, и на этот раз Вика не просто унюхала отчаяние – она ощутила его присутствие почти физически, словно оно стояло у неё прямо за спиной! Девочка даже обернулась; неужели эмоции теперь не только пахнут, но и приобретают физическую форму?

Но, конечно же, позади ничего не было. И не только принявшего материальную форму отчаяния. Не было за спиной и никого, кто мог бы поддержать Вику и сказать ей, что всё будет хорошо: ни тёти Генриетты, ни Лукаса, ни майстера Нилса, ни тем более мамы с папой. Ни даже Маркуса, который, пусть никогда её и не утешал, одним своим присутствием ободрял и помогал брать себя в руки. И все эти люди сейчас или далеко-далеко, на других Осколках, или под стражей… И даже Ванилька – и та того гляди её покинет!

Отчаяние засосало в свою пучину так стремительно, что Вика даже не заметила, как это произошло. Вот она ещё слушает майстера Цверга, а в следующий миг уже еле сдерживается, чтобы не зарыдать, потому что всё плохо, всё так плохо! Всё безнадёжно и кончено!

Что-то легонько прошлось по Викиной щеке. Девочка вздрогнула от неожиданности – и увидела, что это Ванилька встала у неё в руках на задние лапы, передние положила ей на грудь, вытянула шею и лизнула щёку хозяйки.

И Вика снова чуть не расплакалась – но на этот раз от радости, а запах перрона и смазки растворился в аромате лаванды, свежевыстиранного белья и дождевых облаков. Запах, пришедший на смену отчаянию, был таким густым и насыщенным, что девочка даже чихнула. Но это и неудивительно: облегчение, которое на неё накатило, было очень сильным!

– Ванилька, милая! – обрадованно прошептала она, обняла мечту и зарылась носом в мерцающую шёрстку.

Вот теперь всё будет хорошо. Раз мечта наконец-то пришла в себя и снова её поддерживает, то и со всем остальным они справятся! Вика понятия не имела, как именно, но сейчас это было не важно. Главное – правильный настрой; Вика ещё в форпосте рыцарей Тумарья убедилась: если заранее ожидать поражения, оно неизбежно наступит. Значит, нужно настраиваться только на победу!

Проснувшись утром, Вика первым делом увидела дремавшую рядом с ней на подушке Ванильку – и счастливо выдохнула: мечта рядом и с ней по-прежнему всё в порядке!

Ночь отдыха в мягкой постели сотворила чудо – Вика чувствовала себя хорошо отдохнувшей и готовой свернуть горы, а то, что казалось мрачным и безнадёжным вчера, в свете утреннего солнца выглядело вовсе не таким уж беспросветным.

Майстер Цверг заканчивал накрывать стол в зале с большими окнами. Он поправлял тут и там и без того идеально разложенные сверкающие серебряные приборы и тихонько при этом насвистывал. На накрахмаленной белоснежной скатерти, спадавшей безупречными складками, красовался позолоченный сервиз, на блестящем подносе высилась горка румяных булочек, в крошечные хрустальные вазочки было налито разноцветное варенье, над чашками с тёмным горячим напитком вился пар. Просто картинка завтрака мечты!

– Доброе утро, – поздоровалась Вика и взялась за спинку стула, собираясь его отодвинуть, чтобы сесть. Раз на столе горячие булочки, значит, эта комната не только для того, чтобы на неё смотрели зеваки снаружи – хозяин дома ею тоже пользуется. И как здорово, что ему не лень создавать такую красоту для самого себя, а не только напоказ!

– Ты чего это удумала? – строго спросил майстер Цверг.

– Э-э… завтракать… – растерянно ответила Вика, замерев.

Наверное, это было действительно невежливо с её стороны: следовало дождаться, когда хозяин сам пригласит за стол.

– Здесь никто не завтракает, – сказал майстер Цверг. – Мы будем есть на кухне. Вот сейчас все на мой завтрак посмотрят, и отнесём его туда.

– Кто посмотрит? – не поняла Вика.

– Они. – Хозяин махнул рукой в сторону окна.

– Вы ждёте гостей? Ой, тогда мне лучше уйти!

– Да никаких гостей я не жду. Это для прохожих.

– Вы будете продавать булочки?

– Почему продавать? Показывать! Я показываю – они смотрят!

– А! Вы собираетесь открывать пекарню! – наконец нашла логичное объяснение Вика. – А булочки – это что-то вроде рекламы, да? Демонстрируете товар будущим покупателям.

– Да нет же! Сейчас утро, значит, самое время показывать завтрак.

Вика вздохнула и придержала очередной вопрос: она подозревала, что ещё одно «почему» может вывести хозяина из себя. А тот, кажется, догадался, что гостья по-прежнему ничего не понимает, и сжалился.