Воскрешение из мертвых (Повести) - Страница 92

— Этого только не хватало! Презираешь его, наверное, за отсутствие силы воли? Не всем же быть такими волевыми, как ты со своей знаменитой системой трех «С», которая, наверное, для того только тебе понадобилась, чтобы подавить в себе все чувства к женщине, которую ты любил…

— Почему же — любил? Я все еще продолжаю любить ее, — пытается шутить Олег.

— Не знаю, не знаю, не очень в этом уверена… Ну, в общем, ждите меня сегодня в гости, и не надо ничего готовить. Я сама принесу торт. Выпьем чаю.

— Зачем же торт? Мама отличные пироги спечет…

— У мамы, значит, есть кое-какие достоинства — она умеет печь пироги для любимого сына, — усмехается Татьяна.

— Ого, какая ты!

— Не очень нравлюсь тебе такой, да? А я такая вот. Ничего прощать тебе не буду…

— И хорошо, что ты такая! — восклицает Олег.

Татьяна прибывает в Одессу в понедельник рано утром и сразу же идет в местное управление Министерства внутренних дел. Ее принимает заместитель начальника.

— Вам звонил о моем приезде комиссар Ивакин, — говорит она полковнику Корецкому.

— Да, да, Татьяна Петровна, мы в курсе дела и постараемся помочь. Вам заказан номер в гостинице «Спартак», она на Дерибасовской, в самом центре города, почти рядом с Театром оперы и балета. А неподалеку наш Приморский бульвар с знаменитой Потемкинской лестницей…

— Спасибо, товарищ полковник! — благодарит Татьяна. — Я уже бывала в Одессе и знаю все ее достопримечательности.

— Жаль, я хотел напроситься к вам в гиды.

— Так в чем же дело — вот мы и поговорим обо всем на свежем воздухе, если только вы серьезно…

— Серьезно, серьезно, уважаемая Татьяна Петровна! Приказывайте, когда за вами зайти? В гостиницу вас отвезут на моей машине.

— Ну, тогда я через полчаса буду готова.

Спустя полчаса в дверь гостиничной комнаты Груниной раздается стук.

— Войдите, — отзывается Татьяна.

— Прибыл в ваше распоряжение, Татьяна Петровна! — прикладывает руку к козырьку фуражки полковник Корецкий.

— Вы пунктуальны, товарищ полковник…

— Антон Антонович.

— Хорошо, Антон Антонович. И раз уж вы зашли, давайте поговорим о деле здесь.

— Как хотите, — снимает фуражку полковник. — А когда стемнеет, я покажу вам вечернюю Одессу.

— Не возражаю. Так вот, вам что-нибудь известно о магистре Травицком? Или он теперь доктор богословия?

— Наверное, скоро присвоят. У нас он числится правонарушителем…

— Опять попытался с кем-нибудь пообщаться?

— Да, пытался. На сей раз, правда, не со всевышним, а с одним туристом из ФРГ. Несколько лет назад на контрольно-пропускном пункте у этого туриста в тайнике автомашины были обнаружены сочинения русских философов-идеалистов, находящихся в эмиграции. В своих «трудах» они с религиозно-философских позиций пытались опровергнуть идеи научного коммунизма. И вот он появляется снова, на этот раз всего с одной книгой. В ней собраны высказывания крупнейших западных ученых о религии.

— Эту книгу он тоже тайком провез?

— Нет, вполне легально. Ему известно, что никому из иностранных туристов не запрещается привозить религиозные книги для личного пользования. Правда, он хорошо знает, что имеются в виду главным образом Евангелие, Библия, Коран и различные молитвенники, но к нему не стали придираться.

— А Травицкий тут при чем?

— Когда этот господин возвращался на родину, у него этой книги не оказалось. На вопрос сотрудников нашей таможенной службы, где книга, он сначала заявил, что потерял ее, но, понимая, что этому могут не поверить, решил признаться, что подарил ее магистру богословия Травицкому. Травицкий, конечно, отрицал получение такого подарка от иностранного туриста, но мы не сомневаемся, что иностранец сказал правду, так как Травицкого видел в его обществе бывший семинарист Фоменко. Он уверяет, что именно Травицкий поручал ему распространять религиозные книги, полученные из-за рубежа.

— Ну, а о Травицком что еще вы можете сказать?

— Среди местного духовенства он слывет религиозным фанатиком, не брезгающим для доказательства существования всевышнего никакими средствами.

— У вас тут в семинарии был еще один священник — Корнелий Телушкин…

— Отец Феодосий! — восклицает Корецкий. — По словам Фоменко, он состязался с Травицким в красноречии. Бывший их воспитанник считает даже, что Телушкин уехал из Одессы, не поладив с магистром.

— А мы полагаем, что между ними должны существовать какие-то тайные контакты, — говорит Татьяна и делится с Корецким своими соображениями и опасениями.

Полковник некоторое время молча размышляет, потом говорит не очень уверенно:

— Что там происходило и происходит за стенами Одесской духовной семинарии, этого мы не знаем. И о Травицком бы ничего не знали, если бы не подарок, сделанный ему западногерманским туристом, да рассказ о нем Фоменко, который утверждает, что Травицкий не только фанатик, но и «темная личность».

— Есть у него для этого причины?

— Мы тоже задали ему такой вопрос. Он пообещал нам представить убедительные доказательства. А пока сообщил, что Травицкий часто бывает в порту, когда приходят иностранные пароходы. Один раз мы действительно видели его на Приморском бульваре. Он ходил полчаса вдоль Потемкинской лестницы и ушел, так и не спустившись в порт.

— И это был день, когда пришел в Одессу иностранный пароход?

— В тот день в Одессу прибыл итальянский лайнер. Потом в наш порт приходили другие иностранные пароходы, в том числе и итальянские, но Травицкий больше ни на Приморском бульваре, ни в порту не появлялся.

— Может быть, его что-то насторожило? Он мог заметить, что за ним…

— Это исключено.

— А почему не допустить, что насторожил его Фоменко? Раз он хотел его изобличить, то, наверное, ходил за ним буквально по пятам.

— Мы предупредили Владимира, чтобы он прекратил свое шерлокхолмство.

— Что вы знаете о самом Фоменко?

— Он сын известного в городе врача. Мечтал пойти по стопам отца, но не набрал нужного количества баллов на вступительных экзаменах. Это бы он еще перенес, надломила его неразделенная любовь. Влюбился в «скверную девчонку», как заявил его отец. Мало того, что она не ответила взаимностью на его любовь, стала издеваться над ним, узнав, что он внук священника. А священник этот добровольцем на фронт пошел во время Великой Отечественной войны и погиб смертью храбрых.

— Как же девчонка эта могла!…

— Могла, Татьяна Петровна. Она действительно скверная, жестокая девчонка. С нею Володя Фоменко познакомился в типографии. После неудачи с поступлением в институт он устроился туда учеником наборщика. Но когда поссорился с этой девчонкой, видимо, ей назло решил поступить в духовную семинарию. «Мой дед был честным русским патриотом, — заявил он ей, — и я тоже докажу всем, что можно быть священником и настоящим человеком, патриотом и борцом за мир». Отец Фоменко считает, что у Володи был «нервный срыв» и только потому поступил он в семинарию. А когда его сына исключили из семинарии, доктор буквально ликовал. Вас заинтересовало что-нибудь в биографии Владимира Фоменко?

— Заинтересовало.

— Что же именно?

— То, что он работал в типографии. Можете вы организовать мою встречу с ним?

— Попробую.

Владимир Фоменко худощавый, высокий, красивый молодой человек с нервными движениями тонких рук. Голос у него негромкий, но торопливый, будто он боится, что его не дослушают, потому, наверное, спешит высказаться прежде, чем его прервут. Татьяна Владимира не торопит, дает возможность «разрядиться».

— Сначала я считал Травицкого истинным борцом за православие, — слегка заикаясь, быстро говорит Фоменко, — а оказалось, что он — всего лишь мелкий клеветник…

— А вы читали произведения, которые он вам давал? — спрашивает Татьяна.

— Сперва просто так их распространял по просьбе Травицкого, а потом решил почитать. Они там за рубежом безо всякого разбору все печатают. Видать, им страшно хочется хоть каких-нибудь доказательств гонения на верующих за их убеждения у нас. Особенно папа римский старается. Специальную конгрегацию по вопросам восточной церкви создал у себя в Ватикане. Очень уж печется о согласии между католицизмом и православием, однако с непременным условием признания православием верховной власти папы римского, как наместника Христа на земле.