Восхождение самозваного принца - Страница 14

«Интересно, а госпожа Дасслеронд догадывается об этом потаенном пласте в душе Эйдриана?» — подумала она. Хозяйка Кер'алфара и ее остроухие соплеменники наверняка узнали о нем гораздо раньше. В таком случае, чем это грозит бедному мальчишке?

Эйдриан сидел молча, разглядывая ветви деревьев прекрасного эльфийского леса. Девушка сочувственно потрепала его по плечу. Если бы она хоть вкратце могла рассказать об их разговоре госпоже Дасслеронд! Но нет, этого она не сделает ни в коем случае, иначе ее собеседника ждет суровое наказание. Может быть, думала Бринн, ей все же удастся каким-то образом доказать мальчику ошибочность его суждений?

После того как тогайранка удалилась, Эйдриан еще долго сидел на траве, снова и снова мысленно возвращаясь к их разговору и в особенности — к собственным словам. К тем нескольким замечаниям, которые выявили его неутихающий гнев по отношению к эльфам. Чем дольше он размышлял об этом, тем яснее чувствовал, что кусочки большой головоломки, называемой жизнью, начинают складываться в довольно определенную картину.

Мальчику она совсем не нравилась. Его глубоко задевала несправедливость собственного положения. Мало того что эльфы, которых он должен был бы считать своей семьей, относились к нему как к существу низшего порядка. Каждый из этих заносчивых недомерков, если только трагическая случайность не оборвет его жизнь, проживет во много раз дольше, нежели он сам! Так в чем тогда смысл его жалкого существования? То'эль Даллия после него сумеет обучить еще добрый десяток рейнджеров, но вспомнит ли она когда-нибудь о том, кого звали Эйдрианом? Будет ли через сто лет его «семья» помнить о нем?

И все же долгий разговор с Бринн Дариель заронил в душе мальчика искру надежды. Она поднимет свой народ на восстание против бехренцев, благодаря чему имя тогайранки останется в памяти ее соотечественников.

Может, именно подобными поступками люди и достигают бессмертия?

В одну из особенно тихих ночей Эйдриан почувствовал: сегодня что-то произойдет. Возможно, эльфы устроят для Бринн какое-то новое испытание. То'эль Даллия, которая вечно следила за каждым его шагом, куда-то исчезла, и мальчик поспешил к знакомому полю, где в прошлый раз его подруга на скаку поражала мишени.

Там было пусто и непривычно тихо: ни птичьего щебетанья, ни факелов.

Эйдриан брел по лесным тропам, пытаясь сообразить, в какое место эльфы могли увести Бринн на этот раз. Он не знал, сколько эльфов обитало в пределах Кер'алфара, но предполагал, что во всей долине их было чуть более ста. Но даже если все они вместе с Бринн находятся сейчас в лесу, он лишь по чистой случайности может столкнуться с кем-нибудь из них. Недаром он столько лет жил в Эндур'Блоу Иннинес и усердно постигал навыки эльфов! Мальчик лучше, чем кто-либо во всем мире, знал, как эльфы умеют бесследно растворяться в ночном лесу.

Он двигался по тропкам, все более широкими кругами огибая Кер'алфар. С каждым шагом его раздражение становилось все сильнее. Значит, эльфы снова оставили его за пределами… за пределами того, что должно было произойти этой ночью.

Досада так и кипела в нем, как вдруг ночной ветерок донес до ушей Эйдриана негромкие голоса эльфов. Он немедленно припал к земле и, поворачивая голову, попытался уловить, откуда исходят звуки. Мальчик знал, что эльфы умеют заставлять свои голоса звучать в ложном направлении. Может, эти надменные недомерки и сейчас сыграют с ним шутку, заставив впустую блуждать в темноте? Однако вскоре среди ветвей блеснули факелы, горевшие по периметру квадратной поляны, окаймленной высокими соснами. Эйдриан остановился, пытаясь запомнить все возможные ориентиры места, в котором он оказался. Спустя несколько минут он продолжил путь, но не стал приближаться к поляне. Вместо этого мальчик устремился к руслу высохшего ручья, которое тянулось вдоль ее края.

Когда он наконец подкрался к поляне, воздух вокруг зазвенел от песни эльфов. Не отрывая туловище от земли, Эйдриан слегка приподнял голову. Перед тем как выбраться на берег бывшего ручья, он вновь замер, вслушиваясь в пение и пытаясь предугадать грядущее событие.

Судя по редкой красоты звукам и торжественности мелодии, эльфы готовились отнюдь не к обычному испытанию воинского искусства Бринн. Песня явно была очень древней. Значит, он увидит что-то более значительное.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоить сердцебиение, Эйдриан осторожно поднялся на берег и нашел укромное местечко под скрещенными ветвями сосен.

Недалеко от него рядами стояли эльфы. Мальчику показалось, что здесь собрался весь народ тол'алфар. Взоры эльфов были устремлены на госпожу Дасслеронд. Эйдриан лежал, боясь пошевельнуться и затаив дыхание, чтобы не выдать своего присутствия.

Пение смолкло, хотя последние звуки еще какое-то время продолжали звенеть в воздухе. Затем стало совсем тихо. Ни птица, ни сверчок не нарушали торжественную тишину этой ночи.

— Белли'мар Джуравиль, — раздался голос госпожи Дасслеронд. — Вот уже второй раз за короткое время ты представляешь нам рейнджера, которого мы можем отправить в большой мир. Скажи, готова ли она?

— Она готова, моя госпожа, — ответил Джуравиль, выходя из рядов эльфов. — Я передаю Бринн Дариель вам!

Он повернулся и взмахнул рукой. Вслед за ним вышла Бринн.

Тогайранка двигалась с изяществом и гордостью. На ней не было никакой одежды; черные волосы украшала пара вплетенных в них больших перьев. Эйдриан много раз видел Бринн обнаженной, ибо часто подглядывал за ней, притаившись в кустах возле полянки, где девушка по утрам упражнялась в би'нелле дасада. Вид ее гладкого смуглого тела неизменно будил в нем какие-то сильные и непонятные чувства.

Однако сейчас Бринн Дариель выглядела более величественно, чем та девушка, за которой он следил украдкой. Ее красота была какой-то сверхъестественной, она не порождала желаний плоти. Нет, ее обнаженное тело не потеряло своей женской привлекательности, однако внимание Эйдриана в первую очередь привлекло безмятежно спокойное лицо тогайранки и ее сияющие темные глаза. Ему казалось, что в эту ночь Бринн облеклась в одеяния души.

Мальчик вдруг почувствовал, что не имеет права находиться здесь, как будто сейчас он гораздо грубее вторгался в сокровенный мир тогайранки, чем подглядывая за нею на поляне. Тогда он оценивал ее выучку, способность сосредоточиваться, восхищался умением Бринн владеть своим телом и оружием, а сейчас…

Сейчас он подсматривал за ее душой.

Когда девушка вышла, чтобы предстать перед госпожой Дасслеронд, вновь зазвучало пение эльфов. Неожиданно пение оборвалось, а может, подумал Эйдриан, эльфы возвели вокруг поля невидимую стену, сквозь которую не проникали звуки. Госпожа Дасслеронд что-то говорила Бринн, а Белли'мар Джуравиль направился к другому концу поляны и скрылся среди сосен. Спустя мгновение он появился, ведя под уздцы крупного мускулистого пони, карего с белыми пятнами. Грива пони была белой, с единственной черной прядкой, в черном хвосте также выделялось белое пятно. Скакун выглядел возбужденным; он резко вскидывал голову, и Джуравилю стоило заметных усилий не позволять ему вырваться из его рук.

Едва пони оказался рядом с Бринн, как сразу же проявилась вся магия их единения. Пони навострил уши и, хотя продолжал беспокойно озираться вокруг, не выразил протеста, когда Бринн погладила его по морде и потрепала по сильной шее.

К удивлению Эйдриана, пони спокойно встал рядом со своей новой хозяйкой. Тем временем госпожа Дасслеронд опять заговорила. Мальчик по-прежнему не слышал голосов, только иногда до его уха долетало негромкое ржание коня.

Эйдриан даже не заметил, как Белли'мар Джуравиль исчез из поля его зрения. Когда же он осознал это, предпринимать что-либо было уже поздно.

Мальчик почувствовал, как чья-то рука схватила его сзади за волосы. Резким рывком Джуравиль оттащил Эйдриана от берега высохшего ручья и рывком поставил на ноги.

— Что ты здесь делаешь? — сердито спросил он.