Восхождение Примарха 5 (СИ) - Страница 51

— Прости, друг мой, — заметил на это Марио, — но эфирники не подчиняются общим правилам, именно поэтому мы и были вне закона.

Новый залп свалил Валерия Чернышёва с ног, и он раскрыл провал в земле, чтобы уйти из-под сыплющихся на него снарядов. Однако провалиться и затаиться не получилось. Менее, чем в полуметре под поверхностью стоял эфирный щит, который не пустил мага ниже.

— Да что ж такое-то, — прорычал он, невероятным рывком прыгая за спину эфирнику, защищавшему его. — Прикрой, я переоформлюсь.

Он хотел принять иной вид, на который сложно было бы воздействовать, но в сам момент трансформации в него ударил снаряд, ловко увернувшийся от Сан-Донато. И сразу же на спине Чернышёва выросла огромная чёрная клякса.

— Надо уходить, — бросил Тарковский, тоже отступая, чтобы находиться на одной линии с остальными. — Давайте думать, куда.

— Некуда, — ответил Громов, пожимая плечами и расходуя практически все свои мощные ресурсы для того, чтобы только сдерживать врага. — За спиной такие же щиты, как под ногами и по бокам. Более, чем уверен, что и над головой тоже самое.

Отчасти это объясняло поведение неприятельских эфирников, которые особо даже не двигались, а просто планомерно выжигали пространство различными магическими воздействиями, чтобы выдавить противника. Прижать к воротам. Это, если, конечно, не получится убить, что было лучшим вариантом.

— Это не проблема, — ответил Тарковский, доставая из кармана горсть красных шариков с яркой, угрожающей раскраской. — Мне тут отец-император подсыпал немного артефактов судного дня.

— Это же красненькие! — раскрыв глаза прошептал Чернышёв. — Тут же камня на камне не останется!

— Новые — пятнадцатиметровые, — ответил Тарковский, устало подмигивая. — Так что поправочка — от них ничего не останется.

И с этими словами он зашвырнул гранаты прямо в строй эфирников с тем расчётом, что даже если они бросятся в разные стороны, то не спасутся от воздействия от гранат, выжигающих вообще всё в радиусе пятнадцати метров.

Но вражеские эфирники не бросились в рассыпную. Они даже не шелохнулись, лишь пара из них лениво проводила взглядом красные шарики. А те в свою очередь просто не сработали. Они пшикнули, задымились… и всё.

— Этого не может быть, — прошептал Тарковский, а затем оглянулся на остальных. — Какие были планы по спасению?

— Я не знаю, — ответил ему Чернышёв, по лицу которого пот катился градом. — Я уже попробовал все направления. И вниз, и вверх, и в стороны. Полметра — и всё. Стоит невидимая преграда, которую я просто не могу преодолеть.

— Ты же на полную силу работаешь, абсолют? — спросил его Марио, отражающий очередной рой снарядов от Державина-старшего. — Изо всех сил?

— Абсолют, ха-ха, — угрюмо ответил ему Валерий, стирая влагу со лба и оставляя на нём грязные полосы. — Я сейчас чувствую себя ни на что не способным нулевиком. Только сейчас понимаю, что чувствовал мой сын всю свою жизнь. Это просто ужас.

— Слышал, ты его принял в род? — поинтересовался Игорь Всеволодович, который на пару с Громовым всё-таки закрутили тайфун, в который влетало большее количество снарядов с вражеской стороны. — Кажется, он сильно изменился.

— Я даже не поверил, — ответил Чернышёв, увернувшись от очередного заклинания. — Он сразу на несколько уровней вырос.

— Я понимаю, что сейчас самое время это обсудить, — вклинился в разговор Тарковский. — Но если прямо сейчас не предпринять что-нибудь для нашего спасения, то, вполне вероятно, спасать будет уже некого.

Эфирники Стивена сыпанули что-то мелкое и ужасно жгучее. У всех четверых абсолютов кожа покрылась чёрными точками, расцветающими цветами эфирного отравления. На каждом оказалось по пять-шесть ранений, и Сан-Донато вместо того, чтобы защищать или пытаться прощупать оборону соперника, вынуждены были снова заняться целительством.

— И что там? — поинтересовался Громов, который тоже сильно устал, однако, как мог пытался атаковать противника, хоть и абсолютно безуспешно. — Стена, сквозь которую нам не пробиться?

— Тут нас в любом случае кончат, — спокойно ответил ему Державин и оглянулся назад. — Поэтому предлагаю всё-таки отступить. Вдруг там найдутся какие-нибудь ходы к спасению? Может, молодёжь на выручку подоспеет.

Он, конечно, в это не верил, но сдаваться не собирался. Тем более, что, несмотря на всю агрессивность вражеских магов, чего-то смертельного они ещё не применили. Баловались по мелочи. То ли разогревались, то ли прощупывали обстановку.

— Марио, — проговорил Игорь Всеволодович, вместе со всеми быстро отступая назад. — А есть у вас какая-нибудь суперштука, чтобы по ним жахнуть? — он показал руками масштабный взрыв. — Что-то грандиозное.

— Есть, — кивнул Марио, по пути исцеляя Державина. — Только проблема в том, что расположенные тут эфирные поля довольно специфические. Мы сможем в них полноценно действовать только тогда, когда подберём правильный ключ к его использованию.

— Да чёрт с ним, — махнул рукой Игорь Всеволодович. — Попытка не пытка. Попробуйте.

— Да как-то… — замялся Сан-Донато, уставившись в пол. — Мы уже попробовали.

— Твою ж… — выругался Державин и едва увернулся от летящего в него снаряда. — Ладно, будем пробовать другие варианты.

— Марио, — вскрикнула Фабиана, повернувшись к главе рода, и стало видно, что лицо её совсем бледное. — Лечение больше не действует! В них накопилось слишком много эфирной отравы. Если их сейчас же не эвакуировать…

Она замолчала, но и так всем было понятно, что случится, если вовремя не эвакуировать заражённых абсолютов. Точнее, им нужен был Магнус и покой лазарета. Под градом боевых заклинаний даже пришлый маг вряд ли что-нибудь сумел сделать.

— Делай пока, что можешь, — распорядился Сан-Донато, а сам посмотрел на Державина. — Она права, ваши язвы выглядят всё хуже и хуже.

— Это сейчас не играет никакой роли, — ответил Игорь Всеволодович, оглядываясь на приближающиеся позади гермоворота. — Мы свою миссию по отвлечению внимания выполнили на все сто, так что сейчас главное отойти в том же составе, что и пришли. Всё остальное неважно.

Марио кивнул и продолжил воздействовать на Державина целительской магией, но уже понимал, что лечит медленнее, чем распространяется отравление. Совсем скоро у магов откажут ноги и руки. А затем и внутренние органы.

А затем все ввосьмером они упёрлись спинами в холодную сталь, плотно упакованную эфиром. В эти ворота можно было биться веками, но ничего не случилось бы. А снаружи даже не услышали бы звука.

— И что теперь? — спросил Тарковский, глядя на остальных.

— А теперь приготовьтесь умирать, — тихо прошептал Марио, глядя на противника.

Вражеские эфирники создали огромный вал из целой смеси магий. Его нельзя было перешибить чем-нибудь одним, если это не магъядерка, конечно. И весь этот вал был усеян шипами, стремящимися проткнуть, порезать, изувечить.

— Сомкнуть щиты! — распорядился Марио за секунду до того, как вал тяжело покатился на них, постепенно набирая скорость. — Держать изо всех сил.

Между щитами Сан-Донато спереди и гермоворотами сзади было не больше метра. Это жизненное пространство — всё, что осталось у восьми магов, решивших захватить взлётно-посадочную полосу.

Вал со всего маха вонзился шипами в щиты Марио и его подручных. Оттолкнув их на несколько сантиметров назад, он остановился. Шипы блестели и росли на глазах, стремясь найти свою жертву.

Сан-Донато держали. Никто из абсолютов не представлял, каких сил им это стоит до тех пор, пока один сдавленно не застонал.

Державин окинул Сан-Донато беглым и взволнованным взглядом.

Они сдавали. У троих из четверых шла носом кровь, а глаза уже закатывались.

Эфирники должны были вот-вот потерять сознание.

— Я лично прослежу, чтобы ты мучился, — продолжал свою пафосную речь Батори, приближаясь ко мне.

Ну вот почему? Почему все негодяи хотят чего-то пафосно рассказать перед злодейством? Впрочем, этот вопрос не нов, полагаю, им ещё древние задавались. А вот почему положительные герои просто стоят и слушают всю эту бредятину, я не понимаю совершенно.