Восхождение Примарха 3 (СИ) - Страница 48

«Понятно, — подумал я, — в центр не лезем».

«Теперь сам принцип вызова, — преподавая очередной урок, Архос становился ментором до мозга костей. — Берёшь любой отрезок паутины и заставляешь его вибрировать, словно струну. Капли магии на перекрестьях создадут уникальную вибрацию. Ты её будешь слышать, как музыкальный звон, а вот пауки воспримут это, как призыв. Попробуй самую ближнюю к тебе ниточку дёрнуть».

Я сделал всё, как он сказал, и через некоторое время изо всех щелей ко мне полезли небольшие коричневые и бежевые паучки.

«Это обычные домовые пауки. Они — самые лучшие соглядатаи, если речь идёт о здании. Даже в твоём отлично убираемом жилище их тысячи. Они есть везде. Прикажи паре из них сбегать на другие этажи и кого-нибудь тебе показать. Только давай им образ того, кого хочешь увидеть на первом этапе. Им пока сложно с тобой взаимодействовать».

Одного из пауков я попросил найти Валю, а другого — деда. Остальных отпустил.

«Теперь откопируй большую паутину и масштабируй её так, чтобы копия уместилась у тебя на ладони. Так, правильно, — Архос контролировал каждое моё движение, и я был уверен, что он вмешается, если я что-нибудь буду делать не так. — Теперь отметь, какая из паутинок вызывает домовых пауков. Всё правильно. Нужны будут именно домовые, вызываешь на ладони паутину, дёргаешь вот эту нить между указательным и средним. Ждёшь своих соглядатаев. Приказываешь. Позже, когда вы хорошо отладите связь, паутина будет не нужна вовсе. Ты сможешь вызывать их ментально. Словно по телефону. Всё понял?»

«Да, спасибо, — сказал я. — Надо, наверное потренироваться?»

«Надо бы, конечно, — с сомнением ответил мой наставник. — Вот только проблема в том, что большая часть пауков в это время года спит. И вряд ли ты сможешь вызвать кого-то, кроме домовых. Но попробуй, почему нет?»

И тут мне пришла обратная связь от тех особей, которых я позвал, чтобы найти мне Валю и деда. Сначала у меня перед глазами возникла картинка с седым стариком, который усиленно что-то искал в интернете. Вот только угол был немного странный. Паук находился за его спиной, и, в основном, я видел её да седую шевелюру. Но я понял, что при желании могу попросить паука передвинуться так, как мне удобно.

Следующей я увидел Валю. Она собирала чемодан, на лице же её явственно читалась грусть. Но слёз в глазах не было, что меня порадовало. Тут она чихнула, и я понял, что глухо, с эхом, но вполне слышу звуки. Это было грандиозно!

Я решил попробовать вызвать ещё кого-то. Но, как и ожидал Архос, на мой призыв приползла парочка сонных крестовиков и ещё какой-то паук, который, кажется, сам не понял, как, где и для чего оказался, поэтому просто прополз мимо.

Но дух экспериментаторства во мне требовал продолжения опытов. Подёргав все нити с краю, я передвинулся ближе к центру. Но, как я понял, не водились у нас слишком уж ядовитые и опасные пауки. И тут я, сделав молниеносное движение, запустил паутину ещё ближе к центральным перекрестиям.

«Не стоит, — успел вставить Архос. — Тренируйся пока с домовыми пауками».

Впрочем, ничего сразу и не произошло. Меня даже постигло разочарование. То, что казалось мне грандиозным открытием, на деле оказалось не очень уж работающей магией.

«Были бы мы где-то в Австралии, — заявил на это Архос, — ты бы сейчас не жаловался».

Да я и не жаловался. Просто душа требовала больших масштабов.

Я приготовился ещё раз вызвать маленьких домовых пауков, чтобы приучить к себе, как вдруг посередине зала заметил странную особь. Это был чёрный мохнатый паучок, особенность которого заключалась совсем не в этом.

Он рос. Причём, настолько стремительно, что пока я подошёл к нему, он вымахал чуть ли не на четверть зала и продолжал расти.

— Прекратить разрастание вширь! — распорядился я, и паучок остановился.

Вид его, хоть и грозный из-за размеров, вызывал, скорее жалостливую улыбку, чем что-то ещё. Лапы паучка иногда пробивала дрожь, все восемь глаз суетливо бегали туда-сюда, а шерсть местами свалялась и вытерлась. Но самым курьёзным во всём этом был бант. Точнее, представление о банте паука, у которого доступ был лишь к ржавой проволоке и трубам.

— Штуренкнарзофонивапер Аксипур, шестнадцатый, по приказанию Примарха прибыл, — отрапортовал паучок и замер.

— Штурен… что? — переспросил я.

— Штуренкнарзофонивапер — это имя моё, — ответил тот. — Аксипур — принадлежность рода, ну а дальше номер. Я — тарантул.

Я задрал голову, всем своим взглядом выражая скепсис.

— И где же ты так вымахал… Шту… Будешь Штопором, лады?

— Как будет угодно Примарху! — выпалил паук. — Вымахал я в канализации, когда там какую-то радиоактивную жижу разлили. Питался крысами, иногда черепахами, вот и вымахал.

— Понятно, — сказал я. — А как ты попал в канализацию?

Паук вместо ответа приподнялся и начал перебирать лапками.

— Да не стесняйся, — сказал я. — Рассказывай.

— Дело в том, что я — фамильяр, — начал паучок. — Это сущность моя. А меня продали, как обычного тарантула какому-то садисту. Он над нами опыты ставил да лапки отрывал, а потом смотрел, сколько живыми продержатся. Я единственный уцелел, потому что убежал. И вот в канализации тринадцать лет ждал своего часа, — он поправил бант из проволоки, чтобы тот, по его мнению, выглядел лучше. — Но я всегда был готов прийти на зов.

Мне почему-то показалось, что бант из проводов имел совершенно другую цель.

«А парень, кажется, неплохой, — заметил Архос. — Только жизнью побитый».

— Хорошо, — сказал я тарантулу. — Что ты умеешь?

Тот чуть ли не по стойке смирно встал и голос сделал ниже, чтобы производить впечатление весомости.

— Я всё умею, — сказал он. — Вот, что прикажете, то и умею. Могу ядом жалить, могу ездовым пауком работать, в разведку могу, с врагами биться могу, курьером работать… да всё, что угодно. Только прикажите!

Я задумался, оценивая собеседника. На самом деле в голове у меня была картина, как я на боевом пауке крошу войско эфирников, а затем прямо на нём же скачу к башне принцессы и прошу её руку и сердце. Интересно, сколько децибелов выдаст Варвара, увидев такого громадного паука? Вопрос, конечно, риторический.

А тарантул, кажется, воспринял моё молчание за сомнения в его полезности.

— Только не бросайте меня, прошу, — он весь съёжился, став чуть ли не вдвое меньше, и голосок стал заметно тоньше, выдавая в нём подростка. — Не отсылайте! Я не хочу обратно в канализацию! Я буду служить вам верой и правдой! Буду всё делать! Вот увидите, я полезный! Я не подведу! — и все восемь его глаз пронзительно посмотрели на меня с такой мольбой, что я прочувствовал все те годы, что парнишка жил в бегах, прячась от всего живого.

«Ну что, Архос, — проговорил я. — Возьмём фамильяра? Говорит, пригодится».

«Фамильяр — это самый полезный питомец, — проговорил учитель. — А если учитывать, что сам просится в служение, а оно ему не навязано, такой будет верен до конца».

— Ладно, Штопор, — сказал я пауку. — Беру тебя в услужение!

— Спасибо, спасибо, спасибо! — зачастил тот и вдруг бросился на меня.

Я решил, что это от избытка чувств, но рефлекторно закрылся руками и зажмурился. А когда открыл глаза, паука передо мной уже не было.

Зато саднило левое предплечье. Я глянул на него и увидел тридцатисантиметровую татуировку тарантула. Я чувствовал его. Он вёл себя, словно ласковый котёнок, благодаря меня за избавление от бродячей жизни.

«Так вот, значит, как заводят питомцев», — подумал я.

«Вот это я называю эффективной тренировкой, — задумчиво проговорил Архос. — Надеюсь, ты всё запомнил из того, что я рассказывал».

Я взглянул на ладонь и вызвал на ней копию большой паутины.

«Да, — ответил я. — Это был один из лучших уроков за последнее время. Спасибо, учитель».

Валерий Чернышёв на семейном ужине был столь же молчалив, как и обычно. Вот только на этот раз он не был увлечён просмотром новостей или спортивных сводок. Он внимательно следил за своими домочадцами.