Восход Хепри (СИ) - Страница 3

Пальмы роняли привычные тени, раскидистые и высокие, но малопригодные, дабы спрятаться от жара Светила. Вспугнутые грохотом птицы, кружась и вереща, постепенно возвращалась к своим гнёздам. У Дома Мастеров Золота было не в пример спокойнее. Навстречу Тути-Анх вышел Старшина Дома — старый уроженец Яхмади, принявший в Та-Кем имя Амен-Сенеб, и учтиво приветил женщину. И, тут же, развернув длинный кожаный свёрток, воскликнул, не удержавшись:

— Какой меч! О, все Нетеру и мои старые боги, только вам по силам такое! Великий меч! Давно, ох, как давно не держала молота длань Амен-Сенеба, не дышал на меня раскалённый горн! — я всегда был хорошим ювелиром, но тот, кто держал молот кузнеца, никогда не забудет, как в руках его рождается меч! — Пи-Ре, принеси заготовки! — старый ювелир добавил подмастерью.

— Но почему ты не пошёл послушником в Ипет-Сут, ведь при Храме Амена много мастеров из Ре-Тенну и Яхмади?

— И бегать десять разливов в подмастерьях как Пи-Ре? — нет, мне нужно было золото и собственное дело. Правда, и мастерству златокузнецов Та-Кем я проучился целых два разлива, ведь наши украшения много грубее, а ювелиры берегов Хапи умеют оживлять золото, серебро и камни, — подмастерье прервал его речь, принеся чеканки синего золота, — смотри, достойнейшая, сюжеты и надписи для обеих сторон клинка?

— Без изъяна, ты, как всегда, великолепен, да вознаградят тебя Нетеру! — не дожидаясь награды Нетеру, Тути-Анх сунула пять золотых кайтов в ладонь ювелира.

— Смотри, рукоять из слоновой кости, в виде Анх — креста Вечности, — Амен-Сенеб прокашлялся — синее золото, в которое щедро добавляли стеклянную краску, давало о себе знать, — удовлетворена ли госпожа золочением на серпах отборной бронзы? Такой великий меч, побывав в руках искусного ювелира, способен не только рубить бронзу и колоть гранит, но сокрушить то, что намного твёрже — сердце возлюбленного, — Амен-Сенеб заметил смущение Посвящённой и прервался на полуслове.

— Конечно же, почтенный властелин священных металлов, — Тути-Анх улыбнулась, едва заметно, сделав вид, что не поняла намёка или не расслышала последних слов мастера.

— Левую чеканку уже можно крепить, равно, как и священный знак в самом конце лезвия, перед остриём, дабы острие легче перемахивало щиты и брони, а вот правую — придётся подогнать.

— И сколько у вас уйдёт на это? — Тути-Анх нервно вздохнула, женщина торопилась, Ипи Ра-Нефер должен появиться на Подворье Имхотепа очень скоро. Он не мог не заметить взрыва, услышанного по всему Уаситу, и не мог ограничиться даже докладами самых верных Хранителей Трона.

— Завтра утром, достойнейшая, в первых лучах Хепри, мой посыльный вручит тебе Меч, дабы Посвящённая Жрица воочию смогла убедиться, что священный меч отныне не только всесокрушающ, слава Тайному Знанию Нетеру, но и воистину прекрасен, и красота его способна сравниться с его мощью! — Амен-Сенеб своим, воистину восточным красноречием, заставил Тути-Анх тепло улыбнуться, — а теперь, — старый ювелир поник головой, — задаток в четыре дебена я уже получил, когда достойнейшая заплатит мне остальные десять?

— Когда священный меч будет в моих руках! Сразу же. Твой посланник, почтенный мастер Амен-Сенеб, найдёт меня в собственных покоях, небольшой, но богато украшенный проём в стене гостевого зала Дома Посвящённых Братства.

Тути-Анх вышла, не простившись, и окликнула колесничего, ожидавшего неподалёку. Уже вечерело. Правда ли, что Атум-Ра проливает кровь на закате. Или же, как пишут поэты, он превращает в золото Священные берега. Но сейчас и пальмы, и заросли тамариска, и редкие смоквы, даже крестьянские хижины казались жрице золотыми. Добрый знак для Трижды Мудрейшего и Имхотепа — сына его. Что принесёт ей завтрашний день? Принесёт ли долгожданное счастье, сокрушит ли твердыню сердца, о чём неучтиво обмолвился старый златокузнец?

Колесницы неслись как ветер по улицам Уасита, почти за два итеру в час. Пусть и Священный час Та-Кем и в полтора раза короче, нежели у нечестивых Фенех, Бабили и Акайвашта. Ибо неведомо нечестивцам, что на тридцать шесть часов разделили Хепри-Ра, Амен-Ра и Атум-Ра Престол Нут, а двадцать четыре часа — есть влиянье Апопа. Но, всё равно, промчаться почти двадцать тысяч шагов за час Та-Кем, да в городе… Никакой лучник не попадёт, разве что, в коней. Ипи был доволен скоростью колесниц на опасных улицах.

Великолепные, украшенные полуизваяниями Нетеру-Хранителей Анпу и Херу, парадные врата Уасита, три десятка локтей в высоту, пропустили кортеж Величайшего. Самого Тути-Мосе, Ипи Ра-Нефера, а за ними — нескольких молодых Хранителей Трона, Носителей Щита и воинов из отрядов Храбрейших. Рядом с Тути-Мосе ехал опытный начальник Стражи Тути-Мосе и личный Носитель Щита — Ахти-Мут. Но Верховный Хранитель Ипи Ра-Нефер взял с собою лишь Усер-Мина: своего поверенного и Старшину Совета Хранителей Великого Дома Маат.

Прихватили на всякий случай — ведь поединок, даже тренировочный, очень опасная забава — шестерых лекарей Братства Анпу. Да двоих Посвящённых, что «умеют исцелять без ножа и мази, и убивать без дрота и лука». Чему Ипи Ра-Нефер однажды был свидетелям, да и сам немного освоил эту науку.

Едва десять колесниц покинули врата Столицы, как вслед за ними, по хорошо накатанной и присыпанной щебнем дороге, отправились ещё два десятка лёгких колесниц — из Воинств Амена и Тути.

Тенистые пальмы и виноградники крестьян раскинулись всего в половине итеру от пригородных кварталов Уасита, где селилась беднота. Мелкие торговцы и ремесленники, коим не хватало серебра купить дом или землю внутри несокрушимых стен великой столицы Священной Земли, жались к ним. Казалось, перемена наступила мгновенно, ветвистые мясляничные и финиковые пальмы прикрывали воинов от жара, пусть и утреннего. Со стороны Вечного Хапи доносился прохладный ветер, дышащий влагой и свежестью. Буйволы крестьян спешили к водопою, но шарахались от колесниц, видя в них несущихся с неимоверной быстротой огненно-чешуйчатых чудовищ, которыми правят сверкающие люди. То здесь, то там вспархивали немаленькие стайки упитанных уток и гусей, совсем ещё непуганых. Странно — даже крестьянских девочек учат охотиться с деревянным луком с шести лет, не говоря о мальчиках. Почему птица почти не боится людей, если крестьянские луки, сети и смоляные ловушки собирают столь богатую дань? А у каждого Хранителя, Стража и воина — за спиною ненатянутый, но мощный составной, из рога, бронзы и кости, лук. Птицы, похоже, видели оружие, но, всё равно пугались только гула колесничего отряда, продолжая кружить над кортежем. Твари мудры, ничего не скажешь. Торжественный выезд Тути-Мосе трудно было перепутать с охотой даже неграмотному кочевнику, а уж птицам, сама жизнь которых зависела от стрел сынов Хапи — подавно.

Тути-Мосе прикрикнул на своего флейтиста, и тот, немедля, пропел сигнал: остановить колесницы. Ипи Ра-Нефер и сам прекрасно осознавал, что вот-вот должна показаться дорога, ведущая к саваннам востока, да, к тому же, всем, проснувшимся слишком рано, и немедля поспешившим в путь, были необходимы еда, питьё и немного вина.

Ипи направился к Тути-Мосе, по пути выхватив из позолоченных полуножен кедра и кожи, свой длинный обоюдоострый меч, с лезвием немного за два локтя. На острие раздался хлопок, и, сие мгновенье, молодая пальма из бесполезных, толщиною больше чем пол-ладони, рухнула, создавая воинам подобье скамьи. Молодые воины, Храбрейшие, Стражи и Хранители — вовсе были в изумлении. Конечно же, кроме Ахти-Мута и Усер-Мина, знавших о дорогом, щедро украшенном серебром и красным золотом, подарке Величайшего Тути-Мосе своему названному брату. Да, к тому же, все Посвящённые, даже не состоя в Братстве Имхотепа, прекрасно знали, что слабы лишь бронзовые мечи, с одной пятнадцатой олова: годятся они лишь на продажу сынам Фиолетовой и иных областей Ре-Тену, Джахи, Яхмади, Бабили и даже Хатти. Для лучших мечей, чешуйчатых доспехов Хранителей, Стражей и Храбрецов, а иногда, и четвёрок коней тяжёлых колесниц «хевити» в бронзу добавляют камень Слёз Ра. А для оковки щитов и боевых пекторалей с поясами для простых воинов Та-Кем, добавят в расплав синюю краску стеклодувов, убавив три части олова. Что делает бронзу немного гибче, на треть прочнее, а мечи, брони, щиты и наконечники — легче. Но только высокородные, военачальники и зажиточные, а иногда, отмеченные в бою воины могли позволить себе меч, подобный селкиту, увиденному у Верховного Хранителя. Длинный — в два локтя и полторы ладони — и тонкий, меньше пальца у основания, не ломкий и упругий клинок. Говорят, Посвещённые Братства Херу-Мосе Имхотпа добавляют в расплав вместо олова — или же и олова оставляют, но немного, Нетеру ведомо — Слёзы Ра или дорогой Зелёный кристалл. Лишь тогда клинок получается долгим и тонким, лёгким, в шестую хека, и хлопающим отточенным остриём. Только опытные воины знали, что если острие хлопнуло, как хлыст дикаря: не будет ему преград, способному разрубить как деревяшку даже брус отборной храмовой бронзы в пол-ладони, а, оцарапав врага, клинок мгновенно убьёт его. Впрочем, Посвящённые, коих здесь было семь, включая Величайшего и Верховного Хранителя, понимали, что хлопок мечей и хлыстов всего лишь следствие того, что острие обогнало собственный ветер. Именно от этого и гибли оцарапанные враги: в крови рождалась волна, сокрушая всё на своём пути: и мозг и трепещущее сердце. Но малая фехтовальная пика, пятилоктевая, дополнявшая длинные копья щитоносного строя, превосходила лучшие мечи высокородных. Конечно же, лишь за счёт мечевидного наконечника, и плеча замаха. Пусть длинной строевой пикой в восемь локтей, много превосходящей лёгкие, запросто можно перехватить и двух воинов в доспехах и со щитами: неспроста её отточенный наконечник длиною больше малого меча! Только, какую силу нужно иметь, дабы ударить ею? Да, пальма древка очень легка, волокниста и прочна, высверлена для большей лёгкости и, после того, снова продублена для прочности, но это не оружие для удара. Разве, как воины бьют «ножницами» в плотном строю, когда передние, припадая на колено, бьют в чрево, а следующий ряд обрушивает долгие и тяжёлые наконечники на головы и плечи. Дабы враг, закрыв щитом чрево, погиб с располовиненной головой, а укрыв щитом голову, получил бы пику в потроха. Но этим громоздким оружьем невозможно биться как мечом в одиночку. Оно создано для строя, потрясающе действенно в строю, но не более. Кстати же пришлось решенье Тути-Мосе оснастить воинства, в дополнение к длинным пикам и дротам, ещё и малой пикой, помимо меча хопеш, лёгкого лука и топора. Не многих, конечно, ибо не каждый вынесет такую тяжесть, вместе с бронёй, в походе, но четыре тысячи лучших из воинств, да всех Стражей, Хранителей и Храбрейших. А вот у высокородных, чаще сражающихся на колесницах, были тяжёлые хопеши, длиною свыше двух локтей, смертоносная прелесть которых в том, что мощный рубящий удар сверху, превращается в укол изогнутого, как жало скорпиона острия, пробивая щит, и лишая врага-щитоносца руки, отправляя к Апопу. А рубящий удар справа надрезает щит скольжением изогнутого лезвия, тогда как острие хопеша снова наносит укол, и, легко пробивая даже дощатый бронзовый доспех, поражает Сердце нечестивца. Либо высокородные сражались долгими мечами «Селкит» — скорпион, сокрушающие древки, бронзу и плоть хлопком, подобным хлысту, способными заклинить оружье врага серпами у основания…