Восход Авроры (ЛП) - Страница 10

— Это был нечестный приём, — говорит ему Тайлер.

Сильдрати молчит. От него веет холодом, и ни один волосок не выбился из причёски. Я перевожу взгляд с одного на другого, думая, не слишком ли вымученная у меня улыбка.

— Эммм…, так неловко.

— То есть? — Моргает Тайлер.

Взглядом киваю на Сильдрати.

— Нууууу…

— Нет, — говорит Тайлер.

— Боюсь, что так, Би-Бро.

— Нееееет.

— Командир Отряда Тайлер Джонс, — говорю я, глядя в свой юниглас, — могу я представить вам вашего боевого специалиста, Легионера Кэлииса Идрабана Гилрайта, адепта Кабалы Воинов.

Сильдрати разглядывает моего брата своими невероятными фиолетовыми глазами. Сплёвывает на пол лиловую кровь. Его голос похож на горячий шоколад.

— Сокращенно Кэл.

4

Зила

Хмм.

Мое нынешнее положение можно было бы адекватно описать как…

…субоптимальное.

5

Аври

Крик.

Кто-то кричит рядом со мной.

Глаза открываются, и я резко сажусь в кровати, утягивая за собой простыни. Посреди комнаты стоит парень. Смотрит сквозь меня, словно пытается прожечь дыру в стене. У него длинные серебристые волосы заплетены в пять косичек, кажется, он моего возраста, вот только он больше похож на жителя Средиземья. Заострённые уши, словно у долбаного эльфа, прекрасные фиолетовые глаза, невообразимо высокий и грациозный. На лбу маленькая татуировка.

— Чо`таа, — произносит он. — Это не имеет никакого отношения к моей крови.

— Э, что? — Заикаюсь я, внутренне содрогаясь о того, что запинаюсь из-за двух слогов.

Я слышу громкий стук, скрежет металла. Ледяной голос.

— Увидимся в Пустоте, Порождение Войны.

В его глазах вспышка энергии, фиолетовой, как и его глаза. Парень вскрикивает и падает. Я ощущаю что-то тёплое на руках, опускаю взгляд вниз и вижу кровь.

Фиолетовую кровь.

Ощущаю, как в горле зарождает крик ужаса, но секунду спустя всё исчезает. Растворяется так, как было прежде с моими видениями. Сердце колотится, в животе лёд, и я понимаю, что это оно и есть — еще одно видение того, чего я никогда не видела. Смотрю на то самое место, где он только что стоял, пульс подскакивает до потолка.

— Какого чёрта..

Когда прекратятся эти видения?

Неужели мой мозг пытается перенастроиться после того, что он пережил?

Я протираю глаза, чтобы четче видеть, ожидая, пока сердце перестанет бешено колотиться. Интересно, является ли это еще одним симптомом из-за последствий крио. Интересно, когда я окончательно от него оправлюсь.

Оглянувшись, я понимаю, что нахожусь не в той комнате, что вчера. Стенам из стекла на замену пришли серые, идеально вписывающиеся в интерьер с серым ковром и потолком. Моя новая комната небольшая, из скрытых креплений под потолком исходит тусклый свет. В памяти бесконечная вереница приходящих и уходящих врачей, а еще еда, которая, на удивление, была нормальной. Единственная нормальная вещь, которую я могу назвать в данный момент.

Потому что я в будущем. Мне двести лет. У меня видения. И чертовы пришельцы, где бы сейчас они ни были.

Кажется, мне снова хочется оказаться без сознания, пожалуйста.

Я лежу в кровати, все еще завернувшись в белые простыни. Но когда сажусь, уже нет ни головокружения, ни бешеного сердцебиения. Чувствую себя лучше. И заметьте, на краю кровати лежит одежда, сложенная аккуратной серой стопкой. Я склоняюсь к ней, и на идеально белые простыни падают две капли.

Кровь.

Трогаю нос, кончики пальцев обагряются алым. Над раковиной в углу висит крошечное зеркало, я смываю с него конденсат. Кровь размазана над верхней губой и..

Святые пирожки, что случилось с моими волосами?

Стрижка все та же пикси, что и всегда, но глядя в отражение, я вижу широкую белую прядь в челке. Провожу по ней пальцами, гадая, быть может, это еще один симптом долгого пребывания в крио. А может, я больна. Может, стоит рассказать кому-нибудь. Хотя, будет чудом, если после двухсотлетнего стазиса на неисправном корабле, я отделаюсь лишь кровотечением из носа и несколькими белыми прядями.

Ну, кровотечением из носа, белыми прядями и галлюцинациями.

Умываю лицо над раковиной, и сосредотачиваюсь на том, чтобы переодеться. Меняю пижаму на то, что по виду напоминает нечто среднее между школьной униформой и спортивным костюмом. Нахожу также нижнее белье, бра несколько оптимистичен, учитывая мои. активы, легинсы и туника с неизвестным мне логотипом на груди. У двери замечаю пару ботинок, а рядом маленькую красную лампочку на панели. Позволяю на целую минуту задуматься, неужели это означает, что я заперта, и есть ли этому какое-либо подтверждение.

Не совсем. Да и куда мне пойти?

В углу еще одна красная лапочка, вероятно, камера. Стоит мне посмотреть на нее, как в дверь раздается тихий стук, а затем она открывается, в нее входит Капитан Сексуальность — парень, который спас меня с Хэдфилда. Он одет в ту же серо-голубую форму, что и мой воображаемый посетитель, вот только на щеке у него небольшой синяк, лишь намёк. Он несет маленький красный пакетик с бантиком, и это единственное яркое пятно в комнате. Не считая моей крови, конечно же. Этот подарок наводит меня на мысль, что он еще одна галлюцинация, потому что всё это кажется неуместным. Только на этот раз никто не кричит и не истекает кровью. Интересно, успею я узнать, что он принес, прежде чем он исчезнет?

— Можно войти? — Спрашивает он.

Когда я не отвечаю, он подходит к изножью кровати и садится, соблюдая между нами приличную дистанцию. Я смотрю на него, а он на меня немного взволнованно. Сердце делает тук-тук-тук где-то в горле, если не буду осторожна — начну паниковать. Видения становятся более частыми и более реальными.

— Ты в порядке? — Спрашивает он. — Я Тайлер, помнишь?

— Помню, — отвечаю я. — Ты сейчас растворишься, или как?

Его брови взмывают вверх, и он оглядывается, будто проверяя, точно ли я говорю с ним.

— Мм, растворюсь?

И тогда до меня доходит, что матрац немного прогибается под его весом.

Стоп, он настоящий?

Я тыкаю его в грудь, натыкаясь на твердые мускулы. Отдергиваю палец назад, пытаясь найти объяснение и отчаянно желая избавиться от любых следов жутких кровавых усов каннибала.

— Что у тебя под рубашкой, камни что ли?

Ох, гребаные ватрушки, я что, сказала это вслух?

— Я принёс тебе подарок, — говорит он, спасая меня от самой себя, и протягивает пакет. — Я подумал, что ты уже готова к тому, что поможет избавиться от скуки.

Срывая обертку (тот факт, что он взял на себя труд завернуть его, делает его особенно трогательным), я нахожу тонкую пластинку из закаленного стекла размером с ладонь с закругленными краями. Я верчу его в руках, затем смотрю на свет сквозь него.

— Думаю, мне нужна инструкция.

— Это юниглас. Портативный компьютер, связанный с сетью станции, — объясняет он, протягивая руку. — Я собираюсь поднести его к твоему глазу, чтобы он зарегистрировал тебя, как нового пользователя.

Он держит его на уровне моего лица, а я слежу за тонкой красной линией, которая ползет по экрану. На стекле возникает красное сообщение.

Сканирование сетчатки глаза завершено.

Эта штука вспыхивает, словно кто-то уронил спичку на кучу фейерверков. По обе стороны от экрана проецируется голографическое меню, данные появляются на дисплее, который гаснет и снова загорается. На дне этой «стеклянной тарелки» появляется список предложенных действий:

сетевой каталог для хранения данных

сообщения

карта

расписание

— С днем рождения. — Он улыбается, и да поможет мне Бог, у этих ямочек наверняка есть собственный фан-сайт. — То есть, технически, сегодня не день твоего рождения, но я решил, что ты заслужила подарок. Поскольку пропустила ты их великое множество.