Восемь миллионов способов умереть - Страница 50

Все эти кадры мгновенно пронеслись у меня перед глазами, а мысль работала уже совсем в другом направлении. Я попытался вернуться в тот темный закоулок в Гарлеме, но только теперь мой обидчик был не один. По бокам его прикрывали Ройял Уолдрон и тот странный посыльный в кепочке. Я пытался прогнать их со сцены, просто для того, чтобы мы оказались на равных, но затем вдруг меня осенило, словно молнией, пронзила одна простая мысль, и я вскочил с кровати и сел, а все преследующие меня видения поспешно ускользнули обратно, в самые потаенные уголки сознания, где они обитали.

Это был совсем другой жакет!..

Я принял душ, побрился и вышел. Поймал такси и поехал — сперва к дому Ким, проверить еще раз ее гардероб. Тогда, у «Армстронга», на ней был не жакет из лапина, или, если вам угодно, крашеного кролика, который купил ей Чанс. Он ведь был длиннее, пышнее и никакой застежки у горла! Нет, тогда на ней был совсем другой жакет, по всей видимости, действительно из норки, — жакет, который она мечтала променять на свою старую курточку.

И этого жакета в квартире не оказалось.

Я поймал еще одно такси и поехал в Мидтаун-Норт. Деркина на дежурстве не оказалось, тогда я попросил одного из полицейских позвонить ему домой и, наконец, получил доступ к досье Ким. Инвентарный список найденных на месте преступления вещей включал и меховой жакет. Я просмотрел все снимки в папке, но фотографии жакета не нашел.

Доехал на метро до Центрального управления полиции, поговорил с коллегами и попросил помочь. Потом ждал, пока мой запрос не пройдет по всем положенным инстанциям. Ждать пришлось долго. При мне оказалось расписание собраний. Выяснил, что сегодняшняя встреча группы «А. А.» должна состояться буквально в двух кварталах отсюда, в церкви Святого Эндрю. Так что час проболтался там. После собрания заскочил в кафе, перехватил сандвич. Вернулся в Центральное управление. Наконец мне принесли то, что я искал, — меховой жакет, найденный в номере, где умерла Ким. Я не смог бы поклясться, что это был «подлинник», но что он был очень похож, — это точно. Я провел рукой по густому меху, пытаясь снова прокрутить в памяти ту встречу в «Армстронге». Да, тот же самый, той же длины и того же цвета, а у горла красовалась застежка, которой играли тогда ее длинные пальцы с красно-коричневым маникюром на ногтях.

На бирке, пришитой изнутри к подкладке, значилось, что это настоящая норка и что имя меховщика, изготовившего эту вещь, — Арвин Танненбаум.

Фирма Танненбаума располагалась на третьем этаже большого здания на Западной Двадцать девятой, в самом сердце меховой империи Нью-Йорка. Если бы я мог прихватить с собой жакет Ким, это значительно упростило бы дело, но просить Нью-йоркский департамент полиции одолжить мне вещественное доказательство — это уж слишком! Я описал жакет на словах, что мало помогло, затем описал Ким. Проверка записей о сбыте показала, что да, действительно, шесть недель назад описываемый мной жакет был приобретен Ким Даккинен, а чек, приложенный к этому документу, привел нас к продавцу. Он все вспомнил.

Продавец, круглолицый лысеющий мужчина с водянисто-голубыми глазками за толстыми стеклами очков, сказал:

— Высокая девушка. Очень хорошенькая. Вы знаете, я видел ее имя в газетах, и оно показалось мне знакомым, но только я никак не мог вспомнить откуда. Ужасно, просто ужасно!.. Такая хорошенькая девушка!

Он добавил, что была она не одна, а с джентльменом и что именно джентльмен заплатил за манто. Причем наличными, это он очень хорошо запомнил. Впрочем, ничего необычного в этом нет. Небольшой объем реализации образцов происходит за наличный расчет, а клиенты — по большей части или люди, занятые в меховом бизнесе, или же их знакомые, хотя и простой человек с улицы тоже может зайти и купить тут любую из приглянувшихся ему вещей. И все они, как правило, расплачиваются наличными. Потому что не всякий покупатель захочет ждать, пока его чек или карточку проверят, и потом мех — это же предмет роскоши, подарок для близкой и, так сказать, шикарной подруги, и покупатель меньше всего заинтересован, чтобы об этом его презенте кто-то узнал. А потому предпочитает платить наличными. Кстати, и чек по той же причине выписан не на имя того джентльмена, а на имя мисс Даккинен.

Покупка обошлась ему в две с половиной тысячи долларов с учетом торговой наценки. Да, довольно солидная сумма, чтобы носить при себе, но и здесь ничего удивительного тоже нет. Разве у меня совсем недавно не было при себе почти столько же?..

Может ли он описать этого джентльмена?

Торговец вздохнул. Ему гораздо легче описать даму. Она прямо так и стоит перед глазами: эти золотые косы короной вокруг головы, эти пронзительно-синие глаза. Она перемерила несколько манто. Мех ей очень к лицу, она выглядела в нем так элегантно, а вот господин...

Лет тридцати восьми — сорока. Скорее высокий, чем низкий, насколько помнится. А девушка, та была действительно очень высокая.

— Извините, — сказал он. — Я, как бы это выразиться, и его представляю, а вот описать не могу. Вот если бы на нем было меховое пальто, тогда, конечно, я бы рассказал больше, но...

— Как он был одет?

— Кажется... в костюме. Но точно не помню. Просто он из тех мужчин, которые обычно носят костюмы. Нет, совершенно не помню, в чем он был.

— А если бы увидели его снова, узнали бы?

— Мог бы пройти мимо него не улице и не заметить.

— Ну, а если бы его вам показали?

— Тогда, наверное, узнал бы. Да, точно узнал бы.

Я подумал, что он наверняка помнит больше, чем ему кажется. И спросил, какова, по его мнению, профессия этого мужчины.

— Да я даже имени его не знаю! Откуда же мне знать, чем он зарабатывает на жизнь?

— Ну, ваше первое впечатление, — продолжал настаивать я. — Автомеханик? Брокер на бирже? Участник родео?

— О... — сказал он и на какое-то время задумался. — Возможно, бухгалтер, — сказал он наконец.

— Бухгалтер?

— Ну, что-то в этом роде. Юрист по налогообложению, бухгалтер... Это ведь просто предположение. Игра. Вы спрашиваете, а я...

— Ясно. Ну, а национальность?

— Американец. Кто ж еще, по-вашему?

— Но американцы ведь могут быть разные. Я имею в виду происхождение. Англичанин, ирландец, итальянец...

— О, — сказал он, — теперь я понял! Я бы сказал... еврей. Или... скорее итальянец. Темноволосый, ну, знаете, такого средиземноморского типа. По контрасту — она была такая светленькая... Нет, точно не помню, был ли он брюнетом, но то, что контраст был, — это точно. Он мог оказаться греком или испанцем, да кем...

— Он оканчивал колледж?

— Ну, знаете, диплома он не показывал!

— Да, но ведь говорил же он с вами! Или с ней. Как говорил? Как выпускник колледжа или на уличном жаргоне?

— Да нет, вроде бы не на уличном... Это был джентльмен, человек образованный.

— Женатый?

— Ну, во всяком случае, не на ней.

— И все-таки женатый?

— Они все, как правило, женаты. Когда вы холостяк, вам ни к чему покупать норку подруге. Возможно, он и жене своей купил норку, чтобы была довольна.

— Обручальное кольцо на нем было?

— Кольца не помню. — Он дотронулся до золотого ободка на безымянном пальце левой руки. — Может, и было, а может, и нет. Не припомню.

Он вообще мало что помнил, а сведения, полученные от него, были весьма сомнительны. Они могли возникнуть и из подсознательного желания угодить мне, дать именно те ответы, которых я, по его мнению, ожидал. Я мог бы продолжить наш диалог, спросить, к примеру: «Ладно, вы не помните, какие именно были на нем ботинки, но какого типа обувь должен носить такой человек? Ботинки из нубука? Дешевые мокасины? Испанские фирменные туфли? Адидасы? Что?» Но я не стал этого делать. Просто поблагодарил его и вышел.

На первом этаже этого здания находилось кафе — длинная стойка с табуретами и раздаточным окошком. Я взял чашку кофе, пристроился на табурете и стал подводить итоги. Итак, чем же я располагаю?