Воронья стража - Страница 3

– Ола! Буэнос диас, сеньорас! – неслось с палубы. – Комо естас?[8]

– Грасиас, мучо буэно![9] – за моей спиной процедил Лис. – А уж какое у вас сейчас «буэно» начнется – это уж буй сигнальный его знает!

Что ни говори, всегда приятно за тридевять земель посреди открытого моря встретить земляков, обменяться новостями, поведать о необычайных приключениях и героических подвигах, совершенных за несусветную уйму миль отсюда. Импульсивные, как все дети Средиземноморья, испанцы, пожалуй, ярчайшее подтверждение этого правила. Не держа и мысли о возможном подвохе, они были искренне рады нам.

Десятки рук тянулись вниз, чтобы помочь взойти гостям на борт. Я невольно поморщился, досадуя на свое участие в предстоящем вероломстве, но… Внезапно в моем мозгу всплыла давняя, полузабытая, впрочем, не так давно возвращенная на прежнее место, история. Корвет британских королевских военно-морских сил «Феникс» и отважный пират, герой Америки и будущий российский адмирал Джон Пол Джонс, старательно изображающий капитана затонувшей французской шхуны. Тогда эта его милая уловка стоила нам потери корабля, а мне лично – дырки в плече. Но сейчас, почувствовав себя в шкуре этого отъявленного проходимца, я отчего-то вдруг пришел в возбужденно-радостное состояние духа. Лицо мое расплылось в улыбке. Но право слово, отчего ж печалиться, встречая друзей посреди безбрежного океана!

– Рад приветствовать вас на борту «Сан-Антонио», сеньоры! – Изящный, точно полуночная серенада, кабальеро, должно быть, вахтенный офицер, приветливо склонил голову. – Смею ли узнать, кого благожелательный случай в безмерной милости своей привел на этот корабль, за последние месяцы ставший всем нам домом?

– Ничего так халабудка! – по-хозяйски оглядывая точеные витые колонны галереи, идущей вокруг массивной кормовой надстройки, подытожил наблюдения Лис. – Всю эту дребедень, поди, натуральным золотом крыли! Так шо, ежели шо, ежели борта поскрести, так зарплату экипажу можно месяца за три забашлять.

Мой напарник был человеком хозяйственным, и хотя не было случая, чтобы он дрогнул в бою, любую схватку, в том числе и предстоящую, он рассматривал исключительно как досадный просчет.

– Дон Карлос Энрике Мария Валенсо… де Сильва Мальола, – придерживая эфес шпаги, чтобы кончик ее в ответном поклоне не задирался выше головы, горделиво сообщил я.

Испанскому гранду зазорно иметь менее шести имен. Меньшему количеству святых никак невозможно доверить столь драгоценную особу. Лучше, если небесных покровителей будет семеро: во-первых, чтобы по одному на каждый день недели, а во-вторых, семь – просто хорошее число. Впрочем, можно эту группу поддержки довести и до восьми. С испанским пристрастием к рому в критические дни, одному святому с грандом не управиться.

Между тем наша троица направилась к шканцам.[10] Вслед за нами двое гребцов с огромной корзиной, полной оплетенных бутылей с вином – непременный подарок гостеприимным хозяевам.

У резного трапа, ведущего с палубы на высокую надстройку юта, в общем-то и называемой «галеон», перед дубовыми ступенями, покрытыми ковром, почетным караулом было выстроено два десятка алебардиров. Бравых молодцов в надраенных полудоспехах, в морионах с лихо загнутыми вверх полями и однообразно каменным выражением на темных от загара лицах. Трап, отделяющий благородную часть корабля от заполненной простолюдинами палубы, чуть слышно скрипнул под нашими сапогами.

– Все как я и думал, – тихо прошептал за моей спиной Рейли. – Фальконеты заряжены.

Я молча кивнул. Его расчет, несомненно, был правильным. Два легких, поворачивающихся на вертлюгах орудия, обычно заряжаемых картечью, устанавливались на шканцах таким образом, чтобы в случае абордажа обстреливать палубу. Кормовая надстройка являлась своеобразной цитаделью корабля, и, удержав ее, можно было справиться с попыткой вторжения. Но поскольку фальконет не зарядишь в три секунды, его готовили к бою, лишь только на горизонте показывались мачты неведомого чужака – на всякий случай. Вот и сейчас орудия были изготовлены к отражению абордажа, и голые по пояс канониры с явным облегчением взирали на поднимающихся по застеленной ковром лестнице «друзей».

– Сеньор адмирал ждет вас, – еще один разряженный идальго приветствовал нас изящным поклоном и указал рукой на золоченое резное кресло, в котором, смежив очи, принимал солнечные ванны почтенного вида старец.

Невзирая на жару, он был упакован в парчу и бархат, точно ожидал приема у его величества короля Арагона, Кастилии, Сардинии и обеих Сицилий, Наварры, Гранады, Галисии, Майорки, Валенсии, Мурсии, Севильи, Кордовы, Альхесираса, Гибралтара, Португалии, Алжира, Бразилии, Ост-Индии, Вест-Индии… И это далеко не все, что я мог вспомнить, как говаривает Лис – «навскидку». Горделивое лицо умудренного годами флотоводца покоилось на широком кружевном сооружении, именуемом «блюдо святого Иоанна», и казалось, ничего – ни наше появление, ни шальной ветер, дергающий адмирала за седую бороду, – не способно было отвлечь его от дремотно-возвышенных размышлений.

– Монсеньор! – Наш провожатый приблизился к бесстрастному, точно собственное надгробие, командиру эскадры. – Они прибыли.

Глаза дряхлеющего морского волка неспешно открылись, и темные зрачки уставились на незваных посетителей не столько с интересом, сколько с укором.

«И пришло же нам в голову попасться ему навстречу в самый разгар сиесты!»

– Дон Эстебан Хосе-Мария Мануель Педро Антонио Ортега граф де Корвовеккьо! – огласил куртуазный адъютант, едва заметив изменения в лице молчаливого повелителя. – Адмирал его величества короля Испании Филиппа II.

– Ваша милость! – Наши шляпы описали в воздухе затейливые восьмерки и вернулись на прежнее место. – Мы счастливы видеть вас в добром здравии!

– Пустое, – скривившись, вероятно, от мучающей его подагры, прервал нас дон Эстебан. – Извольте сообщить, что вы делаете в этих водах?

– Слушай, Вальдар! Мне этот старикан определенно не нравится, – возмутился на канале связи Лис. – Шо он, в натуре, понты колотит?! Мы тут гребли, как в корму укушенные, торопились, винчика подогнали, а он ни тебе «здрасьте», ни мне «до свиданья»!

Между тем адмирал погладил рукой грудь, точно проверяя – на месте ли заветный барашек ордена Золотого Руна, выглядывающий из-под жабо, и вперил в меня свой немигающий взор.

– Монсеньор! – Я еще раз поклонился. – С вашего позволения, я капитан де Силва, офицер штаба доблестного герцога Альбы. Уже две недели, как наш корабль вышел из Антверпена в Бильбао. Но, увы, едва лишь мы покинули воды английского канала, на экипаж напала неведомая хворь, погубившая три четверти матросов «Святого Януария». Хвала Всевышнему, проклятая лихорадка отступила, но те люди, которые, по счастью, выжили, измождены до крайности. Поглядите на них! Здесь почти все, кто еще способен держаться на ногах. Мы уже четвертый день в дрейфе, ибо экипаж не в силах управлять кораблем. Сам Господь послал вас нам навстречу!

– Хорошо поёшь, черт побери! Тебе б в переходе подаяние просить – озолотился бы! Дави из него слезу на полную катушку!

Старина Лис всегда умел найти в нужный момент душевные слова поддержки. Сделав вид, что ничего не слышу, я открыл было рот, чтобы продолжить стенания и жалобы на злую судьбу, но дон Ортега досадливо отмахнулся, делая знак неуемному трескуну замолчать.

– Не слишком-то они измождены, как я вижу, – бросил он вскользь, глядя на крепышей, притащивших тяжелую корзину с бутылями, и выстроившихся у трапа гребцов. Команда бараса, собранная из отборных абордажников, прижав к груди шляпы, скромно дырявила взглядами палубу. Как подобает пусть верному, но все же голландцу перед испанцем. – Чего же вы хотите от меня, де Силва?

– Быть может, у вас, ваше сиятельство, найдутся люди, которые с вашего позволения перейдут на борт «Святого Януария», чтобы усилить его команду?