Ворон - Страница 25

– Уезжай, сестра! – поддразнивал ее Дьюи. – Мне надоело держаться за твои юбки! Я буду настоящим хозяином в собственном доме. А пока ты здесь, я себя им не чувствую.

– Ты помнишь, чему я тебя учила? – упорствовала она. – Будешь ли ты любить бабушку и Map и учтиво с ними обращаться? А защищать их? Обещай мне, что будешь справедлив и добр с нашими людьми.

– Да, да и еще раз да! – ответил он утомленно.

– Я буду скучать по тебе, – со слезами на глазах сказала Уинн.

– Твоя первая любовь – Гарнок, – интуитивно заметил Дьюи. – А в качестве последнего подарка я отправляю с тобой Эйниона, чтобы он оберегал тебя.

– Но Эйнион должен остаться в Гарноке, присматривать за тобой и Map! – Уинн запротестовала, готовая расплакаться. – Отец выбрал его для охраны детей.

– Он поедет с тобой, – твердо сказал лорд Гарнока. – Сейчас я здесь хозяин и я позабочусь о Map. У моего брата из Пауиса нет возражений, не так ли, Мейдок?

– Нет, Дьюи ап Льюилин, я ничего не имею против этого дара вашей сестре, но вы сомневаетесь, что я могу сам защитить свое?

– Как я защищаю свое, – ответил мальчик, к большому удивлению принца.

Мейдок изящно поклонился, понимая, что тема исчерпана. Взяв Уинн за руку, он повел ее из зала во двор, где их уже дожидались Неста и Риз. Он посадил ее на лошадь – спокойную белую кобылу, которая предназначалась ей.

На мгновение в глазах Уинн мелькнул панический страх, но Энид, подойдя к ней, успокаивающе похлопала ее по руке.

– У нас все будет прекрасно, мое дитя. Пиши мне, когда сможешь, и помни, что я довольно хорошо управлялась сама в этом мире до того, как ты пришла в него! Думаю, что смогу жить так и дальше, находясь здесь, а ты там.

Бабушкиного напутствия оказалось достаточно, чтобы снять напряжение, и Уинн рассмеялась.

– Это ведь приключение, бабушка, правда?

– Да, мое дитя. У каждой молоденькой девушки должны быть приключения до того, как она приступит к скучному занятию – быть женой и матерью! Это естественный порядок жизни для женщин, которым дан дар рожать и растить детей, вить свое гнездо, но такая жизнь не самая интересная.

Отец Дрю выступил вперед, чтобы благословить их и предстоящее путешествие. Когда он осенил их крестным знамением, Уинн почувствовала, как по ее щекам потекли слезы, которые она не в силах была больше сдерживать. Она не была несчастной. Нет! Но она с грустью покидала Гарнок. Когда лошади тронулись, вид бабушки и малышки Map запечатлелся у нее в сердце. Ее брат, быстро махнув в ее сторону, исчез за углом дома, поглощенный своим делом. Внезапно печаль оставила ее.

– Дьюи, конечно, хотелось избавиться от меня, – заметила она, смеясь сквозь слезы.

– Он хочет быть сам себе хозяин, – мудро ответил Риз. – Вы не можете жаловаться на парня, Уинн. При хорошем дальнейшем руководстве он принесет пользу Гарноку. Нам надо пораскинуть мозгами и найти ему через несколько лет хорошую жену, но только не мою кузину Гвенду из Ллина. Я заметил, что она ему совершенно не понравилась, хотя ее мать, конечно, лелеет надежды.

– Она своим поведением напоминает ему Кейтлин, – ответила Уинн. – А Дьюи никогда ее не любил.

– Мы знаем много восхитительных юных девочек, каждая из которых стала бы прекрасной женой твоему брату, – сказала Неста.

Мейдок посмеялся над ними.

– Дайте мальчику время, – посоветовал он. – Он только что освободился от старшей сестры, ему сначала нужно немного вырасти, а потом завести себе несколько подружек.

– Ах, подружки! – одобрительно усмехнулся Риз.

– И много их у тебя было, мой дорогой господин? – нежно спросила Неста. Ее приветливое лицо было обманчиво спокойно, а золотистые глаза дьявольски мерцали.

– Думаю, достаточно, чтобы ты осталась довольна мной в спальне, – смело ответил он.

Неста, застигнутая врасплох его ответом, очаровательно покраснела.

Риз удовлетворенно засмеялся.

– Ты околдовала меня, моя прекрасная Неста, – признался он, – но не забывай, что я мужчина!

– Я никогда больше не забуду, – быстро ответила она. Но когда она это говорила, Уинн почувствовала в словах, предназначенных ее одурманенному мужу, скрытый смысл.

Дорога от Гарнока к дому Мейдока заняла несколько дней. Им не всегда удавалось найти приют в монастыре, или монастырской гостинице, или в какой-нибудь благородной семье, или у зажиточного крестьянина, готового накормить так много ртов. Две ночи они провели в лесу, поддерживая огонь в кострах, чтобы отпугивать диких зверей, и выставив надежную охрану, чтобы не подпустить грабителей, которые охотятся за беспечными путешественниками, а жестокостью и свирепостью превосходят лесных тварей.

Риз сопровождал их лишь часть пути, он не мог надолго отлучаться из Сант-Брайда, чтобы какой-нибудь безумец не стал оспаривать его власть. Однажды рано утром большой отряд вооруженных людей подъехал к ним, выкрикивая имя принца. Мейдок с улыбкой выехал им навстречу, помахивая рукой в знак приветствия.

– Я оставляю вас, моя госпожа, – обратился Риз к Несте, – и возвращусь в Сант-Брайд, чтобы все хорошенько приготовить к вашему приезду.

– Без вас время покажется мне вечностью, – ответила ему Неста. Слезы хлынули у нее из глаз, когда она наклонилась с лошади, чтобы поймать его руку и прижать ее к своей щеке.

Уинн вынуждена была отвернуться, ибо выражение лица Риза разрывало ей душу. Было ясно, что ему трудно будет пережить разлуку с Нестой. А ей – с ним. «Так любить после столь короткого знакомства!» – подумала Уинн. Казалось, что они знают друг друга всю свою жизнь, а не несколько дней. Почему же у нее нет и половины той любви к Мейдоку, что питает Неста к своему суженому? Чувства Несты к Ризу совсем иные, чем ее к Мейдоку. Уинн достаточно умна, чтобы понять это. Нет, она не могла сказать, что ее увлечение Мейдоком было чем-то неприятным, но она инстинктивно чувствовала – этого недостаточно. Она вспомнила, что ее родители вели себя так же, как и Неста с Ризом. Придут ли наконец и к ней эти чувства? Голос Риза вывел ее из задумчивости.

– Прощайте, Уинн Гарнока.

– Прощайте, мой господин. Да хранит вас Бог и святой Давид до нашей встречи, – ответила она. Он улыбнулся ей, и Уинн впервые поняла, что он красив. – Благодарю вас за то, что дали моим сестрам таких прекрасных мужей, мой господин.

Смех Риза загрохотал в его могучей груди.

– Думаю, никто из нас не проиграл от этой сделки, Уинн. Надеюсь, вы тоже так считаете?

– Да, – согласилась Уинн со смехом, понимая, что он также хотел заполучить для своих отнюдь не восхитительных родственников жен, как и она для сварливой Кейтлин и глупенькой Дилис мужей.

– И нам придется редко, если когда-нибудь вообще, видеться с ними, – усмехнулся Риз.

– Если это так, мой господин, тогда я перед вами в долгу, – засмеялась Уинн.

– Вы оба просто ужасны! – едва сдерживая улыбку, распекала их Неста.

Мейдок подъехал к ним и подал Ризу на прощание руку.

– Приезжай, брат, за два дня до зимнего солнцестояния за невестой. Она будет тебя ждать. Возьми с собой отряд побольше, у Несты солидное приданое и имущество. Имей в виду, Риз, эта женщина не упускает ничего, что попало ей в руки. Она до сих пор хранит свою детскую одежду.

– Которую я убрала и которая еще прекрасно послужит моим дочерям, – чопорно ответила Неста. – Я не люблю бросать на ветер добро, Мейдок. У меня нет твоих запасов.

– Клянусь, ты же увезешь с собой половину моего замка, – подтрунивал над ней Мейдок.

– Я заслужила его целиком за то, что терпела тебя столько лет, – живо парировала она.

Риз с улыбкой пожал Мейдоку руку, приветливо помахал Уинн, потом наклонился к Несте и сердечно поцеловал ее, отчего у той порозовело личико и перехватило дыхание.

– Прощайте, моя госпожа. Ускорьте бег времени, разделяющего нас с вами, моя любовь. До скорой встречи! – Он повернул коня и дал команду своим воинам следовать за ним.

Отряд Мейдока оседлал коней, минуту посмотрев вслед удаляющемуся Ризу и его людям, а затем по сигналу принца двинулся в противоположном направлении. Уинн промолчала почти весь остаток пути. Она никогда не удалялась от Гарнока более чем на одну-две мили, поэтому путешествие внушало ей благоговейный трепет и пленяло ее. Они ехали темными лесами, через обширные долины, напоминающие луга, переходящие в болота, по холмам, отлогим и крутым, и всегда перед глазами поднимались горы, манившие их к себе.