Ворон - Страница 23

У хорошенькой Дилис был тоже красивый свадебный наряд. Поверх бледно-голубой нижней шелковой туники она надела небесно-голубое платье, расшитое изящными серебряными звездочками и перехваченное плетеным серебряным пояском. На ножках были крошечные серебряные туфельки. Шею украшала такая же, как у Кейтлин, нитка жемчуга. Аквамариновые сережки в виде капелек были в серебряной оправе и подходили к овальному аквамарину в центре обруча, который удерживал на лбу золотисто-каштановые волосы. Как и у Кейтлин, волосы были распущены по спине.

– Ваши сестры замечательно одеты, – с завистью заметила леди Глэдис, которую затмила юная красота невест. – Никак не ожидала этого, вы ведь простые сельские жители.

– Гарнок – поместье отнюдь не бедное, госпожа, – мягко ответила Уинн. – У моих сестер солидное приданое, и они хорошо одеты, как и подобает сестрам лорда Гарнока.

– Какой у них замечательный жемчуг, – заметила леди Блодвен, уставившись на ожерелье Кейтлин.

– Мой покойный сын подарил своей жене по нитке жемчуга после рождения Кейтлин и Дилис, – пояснила Энид. – Я подумала, что будет правильно, если девочки возьмут их себе, когда будут выходить замуж.

– Отец Дрю будет искать нас, – сказала Уинн. – Пойдемте в церковь, чтобы наконец наши семьи породнились. – Она грациозно отошла назад, пропуская вперед гостей, но Неста задержалась подле нее.

– Предупреди своих сестер, чтобы они не позволили этим двум гарпиям запугать их. Они жаждут жемчуга, но если Кейтлин и Дилис проявят твердость, этим ведьмам не удастся заполучить ожерелья.

– О Кейтлин не стоит беспокоиться, – ответила Уинн. – Леди Блодвен не получит от нее ничего, как бы она ни старалась. Подозреваю, что ее счастливые дни в Коуде сочтены. Насколько я могу судить, она мечтает иметь невестку, которая будет угождать ее прихотям. Но ее ожидает разочарование. Единственная забота Кейтлин – это она сама. Дилис – другое дело. Я прослежу, чтобы мой брат удостоверился, что леди Глэдис не давит на бедную Дилис. Если ему удастся скрывать свою неприязнь к ее дочери Гвенде достаточно долго, думаю, все будет в порядке. Без Кейтлин Дилис не такая плохая. Она несмышленая девочка, но в ней есть привлекательность.

– Думаю, нам больше повезло с сужеными, – заметила Неста.

Энид улыбнулась про себя, услышав эти слова. Она так же полюбила Несту, как и Мейдока. Девушка своей чувствительной душой напоминала ей Уинн. Неста даже смогла приучить Риза есть из ее рук, чего Энид никогда в жизни не видывала. Она расправила ткань на платье, довольная богатым видом сине-фиолетовой серебристой парчи. Риз из льва прямо на глазах превратился в ягненка, и это дело рук Несты. Если это не волшебство, так что же тогда, хотелось бы ей знать? Энид глубоко вдохнула теплый воздух позднего лета и ощутила, как чувство глубокого удовлетворения окутывает ее. Если б полгода назад ей сказали, что к осени в Гарноке все будет именно так, она сочла бы человека безумцем. Она посмотрела вдаль, на холмы, где похоронен ее сын. «Ах, Оуен! Судьба милостива к нам. Кейтлин и Дилис сегодня выходят замуж и покидают Гарнок. За Уинн явился ее суженый, он защитит права Дьюи. Нам не надо его бояться, как боялись других. Верю, мы в безопасности, хотя с тобой, мой сын, нам было бы спокойнее. Если б только Уинн была счастлива в будущем браке, но это все девичьи заботы. У одних они есть, у других – нет. Думаю, все будет хорошо».

Старая женщина стояла в маленькой церквушке Гарнока, с улыбкой наблюдая, как отец Дрю соединяет священными узами брака ее внучку Кейтлин с Артуром из Коуда и внучку Дилис с Хауелом из Ллина. Она, довольная, кивнула головой, заметив, как Мейдок взял в свою руку ручку Уинн и та не нахмурилась и не отдернула ее! Ох уж эта любовь! Ох любовь! И все же, мудро подумала она, в ее возрасте есть тоже свои преимущества. Юность не может знать столько, сколько зрелость. С возрастом приходит терпимость, а иногда, как в ее случае, мир и покой. Хорошо подниматься рано утром, несмотря на боли то тут, то там, радуясь, что жив и впереди предстоит новый день. Не менее приятно лежать на перине после длинного дня в тепле и спокойствии и позволить сну овладевать твоими мыслями. Энид снова улыбнулась. Если б только Господь Бог дал ей время увидеть невредимыми других, подумала она. Вдруг малышка Map потянула ее за руку.

– Бабушка, пошли! Служба кончилась, – радостно сказала она. – Пора праздновать!

– Да, – ответила Энид. – Конечно, пора праздновать!

Она была в лесу, окутанная бледным розовато-лиловым легким туманом, который, подобно лоскутам шелкового газа, струился между деревьями. Мир замер во времени, как вдруг у нее над головой раздался крик ворона.

– Вспомни!

Она скорее почувствовала слово, чем услышала его, и попыталась понять значение.

«Вспомни!» – кто-то настойчиво и нежно нашептывал это слово ей в ухо.

Еще раз прозвучал резкий, хриплый крик ворона.

Вспомнить? Что вспомнить? Она не знала что. Потом, как всегда, ужасная печаль начала обволакивать ее. Она слышала, как голос звал кого-то, но не могла разобрать имени. Беспокойно она металась по кровати и проснулась вся в поту. Придя в себя, она с облегчением подумала, что Неста спала на бывшей кровати Кейтлин и Дилис. Ей не хотелось ни с кем обсуждать этот повторяющийся сон. Он смущал и пугал ее.

Раздвинув полог, она выскользнула из постели. За окном она увидела свет зарождающейся утренней зари, медленно поднимающейся над горизонтом. В темно-синем небе ярко сияла утренняя звезда, словно настоящий хрусталь. Открыв сундук, стоявший в ногах кровати, Уинн достала старую любимую тунику зеленого цвета и надела ее, не подпоясав поясом. Затем побрызгала холодной водой на лицо, медленно спустилась по лестнице в зал и направилась к входной двери. Как можно тише отодвинула засов, открыла дверь и вышла из дома.

Босиком побрела через двор, кивнув стражнику, открывшему перед ней ворота. Слуги в Гарноке привыкли к ранним прогулкам молодой хозяйки. Пройдя половину поля напротив ворот, Уинн внезапно замерла, когда большой олень с пятнадцатью ответвлениями на рогах грациозно и неслышно вышел из леса. Уинн сорвала пучок зеленой травы и протянула оленю. Сердце бешено заколотилось от волнения, но, несколько раз глубоко и медленно вздохнув, она сумела унять сердцебиение, уменьшив таким образом бьющую через край жизненную силу, чтобы не показаться враждебной оленю.

Несколько долгих минут животное с любопытством разглядывало девушку. Затем, нежно фыркнув, тряхнуло головой и мягко ударило по земле копытом, продолжая наблюдать, какое впечатление произведут его действия на это человеческое существо. Когда Уинн тихонько засмеялась, олень нервно отступил на шаг или два назад.

– Как не стыдно, – нежно сказала она. При звуке ее голоса, хотя и миролюбивого, олень навострил уши. – Ты вдвое больше меня, а боишься. Почему? – продолжала Уинн. – Не будь глупеньким! Подойди и возьми эту чудесную луговую траву, которая сорвана для тебя. Она сладкая и вся еще в росе.

Словно поняв ее, олень медленно приблизился к девушке, заинтересованный и соблазненный восхитительным запахом травы. Он, насколько мог, вытянул шею, пытаясь достать зелень, одновременно надеясь сохранить расстояние между ним и девушкой. Уинн протянула небольшой пучок, чтобы помочь животному, которое сразу начало жевать траву и, отвлеченное таким манером, не обратило внимания на то, что хрупкая девушка немного приблизилась к нему.

Рука, скользнувшая по ее талии, ужасно напугала бы ее, если б голос Мейдока не прошептал ей на ухо:

– Это всего лишь я, дорогая. Вижу, вы приручили оленя. – Протянув руку, он погладил морду большого самца костяшками пальцев.

Великолепный олень, покончив с травой, поднял голову и внимательно посмотрел на них обоих. Потом, грациозно повернувшись, медленно удалился, пощипывая на выбор лакомые листочки.

Мейдок повернул Уинн к себе лицом и улыбнулся.

– Вы поступаете умно, завоевывая расположение лесных зверей.