Вор в роли Богарта - Страница 57

— Правильно, — подтвердил Маугли.

— Итак, кириллица. Этот алфавит был назван в честь святого Кирилла, который способствовал его распространению в Восточной Европе. Хотя, по всей вероятности, изобрел его все же не он. Сам он занимался миссионерской деятельностью в этом регионе вместе со своим братом, святым Мефодием, однако алфавит почему-то назвали не в честь Мефодия.

— Зато в честь этого, как его, Методия назвали школу актерского мастерства, — вставила Кэролайн. — В честь его и святого Станиславского.

— Кириллица во многом напоминает греческий алфавит, — продолжил я, — за тем исключением, что букв в нем больше. Кажется, около сорока, если мне не изменяет память, причем многие из них идентичны по написанию нашим английским буквам, а некоторые, на взгляд европейца, выглядят весьма экзотически. Так, у «N» перекладина наклонена в другую сторону, «V» перевернуто вверх ногами, еще парочка букв вообще напоминает следы куриной лапы. А некоторые хоть и выглядят точь-в-точь как наши, да значение у них совсем другое.

— Значение? — переспросила Кэролайн. — Какое у них может быть значение, Берн? Количество очков, которые они имеют в игре в скрэббл, что ли?

— Да нет, я о звуках, которые они передают. — Я указал на доску. — Пока до меня дошло, что предсмертное послание Кэппи написано кириллицей, я чуть голову не сломал. И тому есть две причины. Первая: он был американцем. И сначала я не знал, просто понятия не имел, что все это как-то связано с Анатрурией. И что ему доводилось бывать сильно восточнее Лонг-Айленда. Во-вторых, все шесть печатных заглавных букв, так отчетливо выведенные кровью, выглядят вполне по-американски. Но оказалось, что они вполне могли быть и кириллическими.

— Лично мне этот алфавит не знаком, — осторожно заметил Расмолиан. — Что они все же означают? И как прикажете их читать?

— «А» и «О» идентичны в обоих алфавитах, — принялся объяснять я, — «С» в кириллице соответствует нашему «S». «Р» эквивалентно нашему «R» или «ро» в греческом алфавите. «Н» напоминает греческую «эту», но в кириллице она эквивалентна нашей «N». Ну и, наконец, «В» — нашему «V».

Постукивая о доску мелом, я вывел транслитерацию слова на кириллице. И дал присутствующим несколько секунд осмыслить увиденное.

А потом сказал:

— Не знаю, мистер Царнов, каким алфавитом предпочитают пользоваться черкесы, однако вы прожили в бывшем Советском Союзе достаточно времени, чтобы знать, что в ходу у них там кириллица. Не будете ли вы столь любезны прочитать нам вслух послание, оставленное капитаном Хоберманом?

Царнов едва усидел в своем кресле. Лицо его налилось краской, а глаза едва не выкатились из орбит. Если б Чарли Уикс задался целью придумать для него звериную кличку, то лучше, чем Лягушка-Вол, вряд ли можно было подобрать.

— Это ложь!.. — прохрипел он.

— Но что там все же написано?

— «С-А-Р-Н-О-В», — ответил он, произнося каждую букву отдельно и очень отчетливо, словно забивая гвозди в гроб. — Вот что там написано, и это ложь! Это даже не моя фамилия! Моя фамилия Царнов, сэр. «Ц-А-Р-Н-О-В»!.. А что вы там написали на этой своей кириллице или как ее там, не имеет ко мне ни малейшего отношения!

— И все же, — сказал я, — не кажется ли вам это несколько необычным совпадением? Ведь вы только что вполне внятно произнесли «Сарнов» и…

— Это не мое имя!

— Однако, — заметил я, — не станете же вы отрицать, что оно очень его напоминает?

— Я никогда не встречался с капитаном Хоберманом! И до сегодняшнего дня вообще ни разу о нем не слышал!

— Не уверен, что последнее правда, — сказал я, — но пусть будет так. Вы пытаетесь доказать, что не убивали Хобермана. Можете не утруждаться, потому что я и так это знаю.

— Знаете?

— Конечно!

— Тогда почему Хоберман написал его имя? — спросил Рэй.

— Он и не писал, — ответил я. — Ничего он вообще не писал, ни единой буковки! Однако это предсмертное послание существует, как бы оно ни произносилось — «Кэпхоб», «Кэфоб» или «Сарнов», и Хоберман действительно умер, и именно его кровью были написаны эти буквы, и его пальцем, который был весь в крови. Не уверен, что Хоберман так уж хорошо помнил кириллицу спустя долгие годы после возвращения из Анатрурии. Но совершенно очевидно, что алфавит не стал для него родным, и вряд ли Кэппи машинально обратился к кириллице, спеша, пока жив, сообщить имя своего убийцы.

— Но кто же тогда оставил это послание? — спросила Кэролайн. — Случайно не этот, как его, сурок, что ли?

— Вудчак? Нет, конечно, не он. Убийца, оставивший это послание, преследовал весьма хитрую цель. И кириллицу, возможно, выбрал именно потому, что мало знал о своей жертве, кроме, пожалуй, того факта, что Хоберман имел некоторое отношение к событиям на Балканах. Он написал это слово потому, что хотел навести следствие на мысль о причастности к этому преступлению Царнова. И кстати, ошибся в написании вашей фамилии потому, что представления его о кириллице были самыми смутными. Итак, что мы знаем о нашем убийце? Он не анатруриец, он не встречался со своими жертвами давным-давно, со времен шоу «Чарли и Боб», он испытывал крайнюю антипатию к мистеру Царнову…

— Проще пареной репы, — заявил Рэй Киршман. — Кто ж еще, как не этот… Тигберт Ротариан? Тут только одно странно: если он занимается коврами, как это у него рука поднялась изгадить такой хороший дорогой ковер?

Расмолиан резко вскочил на ноги, лицо у него совсем побелело, а пятна румянца на щеках приобрели синевато-багровый оттенок. И он принялся отрицать все подряд: и к торговле коврами он не имеет ни малейшего отношения, и никого он не убивал, и зовут его совсем не так, как сказал Рэй.

— Да какая разница! — миролюбиво заметил Рэй. — Уж я-то позабочусь о том, чтобы это имя записали правильно, когда мы доставим этого деятеля в участок. Есть у меня чувство, что ты тут, Берни, не промазал. А ты, Тигран, можешь хранить молчание, я же в самом начале предупреждал, забыл, что ли?

Губы Расмолиана шевелились, но не произносили ни звука. Я подумал, что сейчас он полезет за пистолетом, но руки его продолжали оставаться на виду, сжатые в маленькие побелевшие кулачки. Он снова стал похож на ребенка — казалось, того и гляди расплачется или топнет ножкой.

В лавке настала мертвая тишина. Все так и застыли в ожидании. Затем вдруг Кэролайн сказала:

— Ради Бога, Тигги, скажите всем им, что это вышло случайно.

Господи, подумал я, ну что заставило ее вылезти с этим безмозглым, совершенно идиотским советом?..

— Это вышло случайно, — сказал Тиглат Расмолиан.

Это было не что иное, как несчастный случай, принялся объяснять он. Он вовсе не собирался причинять вреда кому бы то ни было. Он не убийца…

Да, следовало признать, вооружен он был. В тот вечер он вышел из дома, прихватив с собой пистолет, а также кинжал, хотя вовсе не имел намерения пускать в ход хотя бы один из этих видов оружия. Но ведь мы с вами находимся в Нью-Йорке, а не в каком-нибудь там Багдаде или Каире, Стамбуле или Касабланке. Нью-Йорк — опасный город, и о том, чтоб выходить на улицу без оружия, даже думать нечего. Тем более это относится к людям небольшого роста и хрупкого телосложения. Лично он — мужчина небольшого роста, хоть и не карлик, каковым имел наглость обозвать его один чудовищно тучный тип. А потому чувствует себя куда в большей безопасности, имея при себе что-либо, уравновешивающее его физически невыгодное положение.

И да, это правда, ему действительно звонил мистер Уикс, с которым он на протяжении многих лет вел кое-какие дела. По просьбе мистера Уикса он подъехал к «Боккаччо» и припарковался на противоположной стороне улицы. И когда Хоберман вышел из «Боккаччо» и поймал такси, он, Расмолиан, последовал за ним и вскоре оказался на месте преступления. То есть тогда он еще не знал, что это будет место преступления. Просто вошел следом за Хоберманом в дом Кэндлмаса — успел проскользнуть в дверь, прежде чем она захлопнулась, — затем поднялся наверх, на четвертый этаж. Но, по всей очевидности, действия его не остались незамеченными; он стоял в коридоре, у двери в квартиру, пытаясь подслушать, что там происходит и обдумывая свой следующий шаг, как вдруг дверь эта неожиданно распахнулась и выскочивший оттуда Хоберман схватил его за руку и втащил внутрь.