Вор в роли Богарта - Страница 44

Ситуация значительно осложнилась бы, успей их постоялец вернуться за тот промежуток времени, что я провел наверху, но этого не случилось. Я затворил за собой окно, передвинул на место горшок с желто-зеленым растением — горшок совершенно определенно роквудский! — и направился к телефону в гостиной, откуда можно было держать под наблюдением входную дверь.

И сделал ряд необходимых звонков.

Покончив с этим, я вознаградил себя небольшим турне по квартире. Если не считать массивного чиппендейловского комода и одного встроенного шкафа, которые Лерманы освободили для своего постояльца, все их пожитки остались на своих местах. И я просто глазел на их вещи, оставив все нетронутым, и был куда осмотрительнее в плане отпечатков пальцев, нежели в квартире двумя этажами выше.

Холодильника я не открывал.

А затем наконец выбрался из квартиры, аккуратно запер за собой дверь и вышел из подъезда без всяких приключений. Слепая дама с первого этажа, должно быть, слышала, как я сбегал по ступеням, соседи из дома напротив, возможно, видели, как я выходил из подъезда, а может, даже заметили, как я в него входил несколько часов назад, но я не дал им ни малейшего повода заподозрить неладное. Я пришел и ушел, не оставив следа.

В «Короле подпольного мира» Богарт играет главную роль — Джоя Герни. Кей Френсис и Джон Элдредж играют супружескую пару врачей. Элдредж с усиками, столь же неудачно наклеенными, как у Богги в «Вирджиния-Сити». Элдредж спасает жизнь раненому подельнику Богарта и становится придворным врачом у гангстеров. И, когда полиция устраивает налет на их гнездышко, Богарт решает, что от Элдреджа следует срочно избавляться, и стреляет в него. А потом Богарту и его ребятам удается бежать, но полиция арестовывает Кей Фрэнсис. Далее события приобретают совсем уж невероятный оборот. Богарт нанимает писателя и заставляет его сочинить ему биографию. И разумеется, собирается убить, когда тот закончит. Но перед тем успевает выручить из тюрьмы двух арестованных членов своей шайки. Во время этой операции его ранят, и тут на сцене появляется Кей Фрэнсис. Она пытается раздобыть доказательства своей непричастности к банде, которые смогут освободить ее от подозрений в суде. И оказывает полиции услугу за услугой: предупреждает их, устраивает Богарту заражение крови, неправильно обрабатывая ему рану, мало того, даже ослепляет его какими-то испорченными глазными каплями. И вот он на ощупь гоняется за ней по своей берлоге, за ней и за писателем, и по-прежнему желает их прикончить, хотя ни черта не видит, но тут врываются полицейские и пристреливают его на месте.

Я следил за этими головокружительными событиями, сидя на своем обычном месте все с тем же баррелем попкорна на коленях и вторым билетом, как обычно оставленным на входе у контролера. Отправившись покупать попкорн, я заприметил высокого парня с козлиной бородкой и в очках. Он улыбнулся мне и тут же отвел глаза, не желая, очевидно, смущать несчастного, снова явившегося в кинотеатр без дамы. И чисто рефлекторным жестом обнял за едва прощупывающуюся талию свою подружку, эту живую рекламу блинчиков «Пилсбери», словно желая показать мне, что его-то дама никуда от него не денется.

Другой бы его только пожалел.

В антракте я выходить не стал. Попкорна оставалось еще много, ни в туалет, ни перекурить мне не хотелось. Я торчал на своем месте, и спустя какое-то время свет стал гаснуть, и началась вторая картина, «Победить дьявола». Режиссер Джон Хьюстон, он же разделил лавры сценариста с самим Труменом Капоте. Джина Лоллобриджида играет жену Богарта, а Дженнифер Джонс — истеричную врушку, жену самозваного английского аристократа. Кроме них в картине снимались и Петер Лорре, и Роберт Морли, и масса других замечательных актеров, имена которых я не в силах запомнить.

Я устроился в кресле поудобнее, надеясь, что, может, на сей раз пойму, что происходит на экране. Я смотрел эту картину уже раза три, а то и четыре, но так ни разу и не уловил сути. Каждый пытается кого-то одурачить, а когда Дженнифер Джонс начинает свои речи со слов «честно говоря», то уж наверняка знаешь, что врет и не краснеет. Однако ничего, кроме этого, мне ни разу понять не удавалось, в том числе и сюжета. Может, хоть на этот раз будет по-другому.

Минут пять-десять спустя я ощутил чье-то присутствие в проходе между рядами. Не отрывая глаз от экрана, где в это время Морли и Лорре почти соприкасались головами, я старался расслышать приближающиеся шаги. Но не уверен, что расслышал, как она подошла. Я просто угадал, почувствовал это неким сверхъестественным шестым чувством, и от этого узнавания пульс убыстрился и стало трудно дышать.

А она уже опускалась в соседнее кресло. Я по-прежнему не отрывал глаз от экрана. На секунду к моей ноге прижалась нога, затем отодвинулась. Рука опустилась в пакет с попкорном и коснулась моей руки, прежде чем набрать пригоршню хрустящих хлопьев.

Я смотрел фильм и слышал, как она жует попкорн.

Затем раздался настойчивый шепот:

— Ты был прав, Берн. Это не попкорн, а просто наркотик какой-то…

Люди вокруг нас кашляли и шелестели программками. Я приложил палец к губам и покосился на Кэролайн, которая тут же скроила виноватую рожицу.

И вот, сидя бок о бок, мы жевали попкорн и смотрели кино.

На выходе контролер одарил меня широкой ухмылкой, а тип с козлиной бородкой одобрительно выставил большой палец.

— Они счастливы за меня, — сказал я Кэролайн. — Как это все же трогательно, не правда ли?

— О, просто замечательно! — откликнулась она. — Типично нью-йоркская черта, греющая душу и сердце. А представляешь, что было бы, узнай они, что ты две ночи подряд провел у меня в квартире?

— Ради бога! — взмолился я. — Тогда они, чего доброго, начнут интересоваться, собираюсь ли я сделать из тебя честную женщину.

На противоположной стороне улицы, возле кафе, прямо на тротуаре расставили столики, и, поскольку вечер выдался на удивление приятный и теплый, мы решили немного посидеть. Я заказал себе капучино, Кэролайн потребовала кофе «а ля Лукреция Борджиа». Название наводило на мысль, что оно отравлено, но напиток оказался их фирменным и представлял собой кофе эспрессо с капелькой рома и целой горой взбитых сливок и тертого шоколада сверху. Кэролайн объявила, что кофе просто отличный, и предложила мне попробовать, но я отказался.

— Ну хоть глоток! Ты не опьянеешь.

— Кто мы будем такие, — ответил я, — если станем отступать от своих принципов?

— Что ж, это делает тебе честь, — сказала она. — Боюсь только, пока это закончится, ты окончательно потеряешь форму. Лично мне кажется, я уже начала ее терять.

— С чего это?

— Ну, вот, к примеру, сегодня: просидела в лавке, пока не дочитала «„А“ как поезд», потом, после закрытия, пропустила всего одну рюмочку в «Бам Рэп» и, богом клянусь, даже не почувствовала, а потом очень плотно пообедала в индийском ресторане и все равно должна сознаться, что ни черта не поняла в этом фильме.

— Его вообще никто не понимает, — утешил ее я. — В этом «Победить дьявола» они вообще, похоже, придумывали все по ходу съемок. И к тому же явно были не прочь пропустить рюмочку перед началом работы. И ничуть не боялись потерять при этом форму, вся их честная компания.

Мы еще немного поговорили о фильме, а потом я коротко пересказал ей содержание предыдущей картины, «Короля подпольного мира», и она очень сокрушалась, что пропустила ее.

— Правда, она понравилась бы мне гораздо больше, — заметила она, — если б в конце его не убили. Ты ведь меня знаешь. Обожаю, когда хеппи-энд.

— Но в «Короле подпольного мира», — сказал я, — никакого хеппи-энда бы не было, если б его не убили. Впрочем, я тебя понимаю. Может, именно поэтому сперва показывают более старую картину. В поздних фильмах Богги норовит остаться в живых. Может, потому, что он уже стал настоящей звездой.

— Резонно. Что толку становиться звездой, если в конце тебя все равно прихлопнут?.. — Она продолжала попивать свой роскошный кофе. — А я принесла тебе твою сумку.