Вор в роли Богарта - Страница 41

— Слишком уж много ты обо мне знаешь, — сказал я. — Ладно, возвращаясь к Кэндлмасу…

— Да, давай все же вернемся к нему.

— Ты ведь помнишь, что тогда, в морге, стопроцентной уверенности у меня не было?

— Ты говорил только, мол, не любишь смотреть на покойников. Я так тебя понял.

— Да я вообще согласился на это опознание, только чтобы облегчить тебе жизнь. Я же говорил: я не уверен, что это он.

— Послушай, Берни, прекрати. Одно дело, если бы тем типом дело и кончилось. Но теперь у нас сразу два жмурика, причем похожими их можно было бы назвать, только если одному из них башку отрезать. Как ты мог смотреть на одного и утверждать, что это совсем другой?

Время обдумать ответ у меня было: ради этого я и повесил тогда трубку.

— Дело в том, что я познакомился с ними обоими сразу, — сказал я. — И они оба одновременно назвали мне свои имена. И я как-то не обратил внимания, ну просто не связал, что называется, имя и лицо. Честно сказать, я вообще пропустил имена мимо ушей. Но тот тип, которого вы нашли на Питт и Мэдисон, я думал, именно он был Кэндлмасом, поскольку это он купил у меня книгу.

— Так, значит, в морге…

— В морге я просто взглянул на него, и он оказался не тем, кого я ожидал увидеть. Но тоже что-то знакомое. Наверно, поэтому я и решил тогда, что перепутал. Подумал на одного, что он Хьюго Кэндлмас, а оказалось, Кэндлмас — это тот, другой.

— Ты, что ли, встретился с обоими этими деятелями в лавке?

— Да, там.

— И один из них купил у тебя книгу. А что же делал другой?

— Ничего.

— И они вместе вошли?

— О, я как-то не обратил внимания… Нет, не думаю, что они были вместе, но могу и ошибаться.

Я понял, что он хмурится. Почувствовал это, почти увидел.

— Знаешь, чем это пахнет? — вопросил он. — Итак, оба были у тебя в лавке, оба представились. А потом обоих находят мертвыми, причем неподалеку друг от друга. Того, кто оказался не Кэндлмасом, прикончили на квартире Кэндлмаса, а другого обнаружили на Питт-стрит, да еще с тремя поддельными паспортами. И один из этих Кэндлмасов купил у тебя книжку, на основании чего ты дал ему свой атташе-кейс, чтобы ему, видите ли, было удобней нести ее домой. Уж и не знаю, обидеться мне на тебя, Берн, что ты навешал мне на уши такой лапши и думаешь, я поверю. Или, наоборот, считать за честь, что ты не поленился насочинить с три короба.

Настало время менять тактику.

— Рэй, — сказал я, — когда сегодня твоя супруга подошла к телефону, я почему-то вспомнил, как помог раздобыть тебе для нее манто. Помнишь?

— Не совсем понимаю, при чем тут это, — ответил он, — но все равно занятно, что ты об этом заговорил. Потому как и я подумал о том же чуть раньше.

— Правда?

— Она еще сказала, что манто знавало лучшие времена, как, впрочем, и все мы, включая ее. Однако ты не стал тогда вдаваться в подробности. Похоже, что эти манто — штука не вечная, хотя, судя по тому, сколько за них дерут, одного должно было бы хватить на всю жизнь. Лично у меня сложилось впечатление, что она не прочь заиметь нечто в том же роде и воротит нос лишь потому, как на уме у нее определенный фасон и цвет. Так что как-нибудь на днях, Берни, придется нам с тобой встретиться где-нибудь в городе и спокойно обсудить эту проблему.

— Может, и не придется, — сказал я.

— Как прикажешь понимать?

— Может, миссис Киршман будет иметь возможность зайти в один из престижных магазинов, ну, скажем, в «Арвин Танненбаум», и выбрать там манто по своему вкусу.

— Очень интересно… — протянул он. — Хотя, с другой стороны, понимаю, разговор зашел об этом самом «Таненнбауме» только потому, что именно там ты надыбал для нее это старое манто. И ты думаешь, я позволю своей жене тащиться к ним и выбрать что-то новенькое? Где, интересно знать, я раздобуду на это бабки?

— Ну наконец-то, — заметил я. — А я уж начал бояться, что ты так никогда и не задашь этого вопроса…

Мне осталось сделать еще пару звонков, и я их сделал. Затем сел в автобус на остановке «Ист-Сайд» и снова направился к центру города, только на сей раз проехал на одну остановку дальше, до «Хантер-Колледж», и вышел на Семьдесят седьмой. Прошел квартал и увидел дом, тот самый дом, где все и началось. Впрочем, сказано не совсем точно. Началось все это, по-видимому, значительно раньше, задолго до той ночи в прошлую среду и довольно далеко от этих мест.

Как бы то ни было, но стоял я сейчас перед домом Кэндлмаса, который, впрочем, являлся скорее моим заказчиком, нежели партнером. Но теперь и он тоже мертв, и, похоже, в этой связи мне также следует предпринимать кое-какие шаги. Где именно его убили, точно неизвестно, но где закололи ножом Кэппи Хобермана, было очевидно, и я чувствовал, что пришла пора и мне там побывать.

Войдя в подъезд, я оглядел четыре кнопки и нажал верхнюю из них, у таблички «Кэндлмас», — просто чтобы избежать неловкости при встрече с какими-нибудь криминалистами, вернувшимися на место преступления после второго убийства. Впрочем, не слишком верилось, что там кто-то есть, и, как вскоре выяснилось, никого там и не было, и я, выждав положенное время, извлек свои инструменты и вошел.

Можно сказать, они — моя карта «Америкен Экспресс», ведь я никогда с ними не расстаюсь.

Дверь в квартиру Кэндлмаса на четвертом этаже была сплошь замотана пресловутой желтой полицейской лентой и заклеена листовками, запрещающими доступ посторонним, с печатью нью-йоркского департамента полиции. Для пущей выразительности некто — видимо, полудурок-слесарь, вскрывавший копам дверь, — присобачил к ней снаружи петлю и засов, запертый на новенький навесной замок.

Ни одно из этих препятствий не казалось непреодолимым. Самый огромный и грозный на вид навесной замок — это вообще раз плюнуть, если при себе спрей с фреоном и молотком: первым пшикнул, вторым постучал, и весь тебе гордиев узел. Лично у меня этих ценных приспособлений под рукой не было, но вполне можно обойтись и без них. Тип замка я знал — такие легко вскрываются простой отмычкой.

Куда сложнее было с бумажками и лентой. Казалось бы, это вообще не препятствие, но как прикажете открыть дверь, не оставляя следов? Идеальный выход в подобных случаях — иметь под рукой моток точно такой же ленты и пару аналогичных листков в кармане брюк. Восстанавливать оригинал в данном случае не потребуется, достаточно просто заменить его.

Однако экипирован я был не настолько хорошо. И, поборов искушение незамедлительно заняться замком, бросил на него последний тоскующий взгляд и затрусил вниз по лестнице. На пути я вспомнил перечень остальных жильцов, сообщенный мне Рэем: пара голубых в цоколе, слепая дама на первом этаже, бизнесмен из Сингапура в квартире Лерманов на втором и, наконец, неизвестный обитатель, или обитатели, квартиры на третьем. «И к черту тех, кто живет на третьем! — сказал тогда Рэй. — Они наверняка такие же, как и все: никто ничего не видел и не слышал»…

Спустившись в холл, я нашел их звонок с табличкой «Гирхардт». И позвонил, в глубине души надеясь, что они нашли способ убраться из города на выходные. Но нет, вскоре после того как я надавил на кнопку, из микрофона послышался мужской голос, вопрошающий, кто там.

— Это я, Роджер! — весело откликнулся я. — Со мной моя подруга, Мари Бет, и нам хотелось бы побеседовать с вами о бессмертии вашей души.

— Идите в задницу! — предложил он.

— О!.. — заметил я, стараясь казаться шокированным, но то был напрасный труд, он уже отключился. Тогда я передвинул палец ниже, на кнопку второго этажа, уже решив для себя, что подход к парню из Сингапура должен быть другим. Вряд ли его приведет в восторг появление парочки городских миссионеров. Можно просто притвориться, что я разыскиваю Лерманов.

Но даже этого не пришлось, потому как на звонок никто не ответил. И я снова вошел в подъезд — на сей раз без отмычки, поскольку предусмотрительно придерживал дверь ногой, — и, поднявшись на второй этаж, оказался лицом к лицу с дверью, оснащенной двумя отличными замками: один из них — ваш любимый классический «сигал», второй — так называемый полицейский замок, снабженный новейшим изобретением, противовзломным цилиндром.