Вопросы - Страница 73

– Я не могу…

Таня отвернулась, чтобы скрыть слезы.

– Хочешь, я поговорю с Ригой? – предложил Дим спокойно.

– Нет. Он не отпустит меня. И… не нужно злить его.

Время в «Фортуне» шло очень медленно. Таня все ждала какой-то перемены, но ничего не происходило. Дим и Рига готовились к открытию сезона. И мысль, что ничего не может измениться, что все идет по кругу, что все обречено на продолжение, отнимала у нее последние силы.

С Ригой они спали в разных комнатах. Он пока сдерживал эмоции и не упрекал ее в ни в чем. Илона не показывалась, и Таня тоже не искала с ней встречи. Она вообще ни с кем не общалась.

Только однажды наткнулась во дворе на Руста.

– Как ты? – спросил он, вглядываясь в ее лицо.

– Ничего, Рустам.

– А доктор?

– Не знаю.

– Не звонит?

– Я не оставила ему номера…

Он кивнул.

– Я все время его вспоминаю, Руст, – сказала вдруг Таня. – Почему-то не забывается никак…

Это очень ее удивляло. Провинциальный доктор в смешной шапочке никак не шел из головы. Столько парней она видела в «Фортуне», стольких гостей радушно принимала на своем постоялом дворе, но ни один из них не запомнился ей так, как скромный хирург железнодорожной больницы маленького провинциального города. Неожиданно Тане вспоминалась какая-то деталь, над которой она не задумывалась раньше, ее мысли возвращались в прошлое, она снова видела перед собой Виктора, смеялась про себя над его смешным отчеством, чувствовала вкус его губ. И только в этих мыслях находила спасение от однообразных и бессмысленных будней.

Теперь ей казалось очень удачным, что она потеряла сознание в дороге, что попала именно в ту больницу, что встретила его – хотя бы для того, чтобы вспоминать с такой нежностью. Странное чувство к доктору никак не таяло. И злое «никогда» не мешало ей мечтать…

Мечтала Таня о вещах, которые другая женщина в ее возрасте не посчитала бы чем-то несбыточным. Но Таня, глотая слезы, представляла свой дом, спокойную, тихую жизнь, семью и детей. Причем, не просто дом и не просто семью. А дом – на двоих с доктором, и семью с ним, и детей, похожих на него. Она уже любила то, чего не существовало. Расписывала каждый несуществующий день по часам: вот она просыпается с Виктором, вот ведет свою дочь в школу, вот вечером они собираются за столом, вот они вместе смотрят телевизор, вот играют во дворе в бадминтон. И лицо Виктора, вместо того, чтобы стираться из памяти, становилось все ближе, а лица тех, кто был рядом, отдалялись, словно пропадали в ее туманном прошлом.    

Однажды она даже хотела позвонить в больницу, чтобы услышать его голос, но потом остановила саму себя: зачем? «Никогда» определяло за нее ее решения. Если они не встретятся, если это невозможно, то к чему обманывать себя пустыми надеждами?

– О чем ты думаешь постоянно? – спросил как-то Рига, заметив на ее губах робкую, блуждающую улыбку.

Она замерла, словно испугалась за свою мечту, которую могло разрушить одно приближение Риги. Покачала головой, прогоняя наивные фантазии. Он ничего не сказал больше, но Тане показалось, что лицо выдало ее. Она снова занялась вязанием бесконечно длинного свитера, чтобы считать петли и не думать о невозможном счастье. Но все равно думала, и от этого узор выходил причудливым. Таня сбивалась со счета и продолжала плести что-то уже наугад, повторяя рисунок своей сбивчивой и хаотичной жизни. И странный узор уже веселил ее, напоминая о необыкновенном приключении, которое грозило ей смертью, но в итоге подарило такие счастливые мгновения. Уйдя с головой в свои мысли и странное вязание, она не заметила, как ситуация в «Фортуне» изменилась. Нервы у Риги сдали.

Рига не выдержал. Заторможенность ритма, который сложился в «Фортуне» стала раздражать его. С каждым днем это раздражение нарастало, превращаясь в агрессию, которой не было выхода.

– У меня впечатление, что к нам приехал умирать тяжело больной родственник, еще и норовит заразить нас самих своей неизлечимой болезнью! – бросил он как-то.

– Ты о Диме?

– А о ком, по-твоему? Замороженный, заторможенный. Ничего его не интересует. Это бесит меня. Он нас всех словно тянет в могилу.

– «Фортуна» и есть могила.

– Еще одно такое слово и..! – оборвал ее Рига.

– И что? – поинтересовалась Таня спокойно. – Мы здесь все будем похоронены заживо – рано или поздно. Дим понял это, поэтому он и спокоен. Больше ждать нечего.

– Что же ты не бежишь? Не карабкаешься из этой могилы? – бросил Рига.

– Если я убегу, ты будешь меня искать, это принесет несчастье другим людям. А я больше не хочу быть причиной чьих-то несчастий.

Рига покачал головой.

– Но ты все равно убегаешь от меня. Не разговариваешь со мной, упорно продолжаешь думать о чем-то своем, отказываешься от близости. До каких пор я должен терпеть твои выходки?

– Давай разведемся…

Пожалуй, Таня сказала это просто так, не вкладывая в свое предложение никакого особого смысла. В тот момент это решение показалось ей наиболее логичным. Может, оно и было бы логичным для других семей в подобных обстоятельствах. Но глаза Риги остекленели и отразили ее взгляд, как зеркало.

– Разведемся? И к кому ты пойдешь? Снова к Диму? Или в этот раз осчастливишь Руста? Или кто-то еще стоит в очереди?

Таня равнодушно пожала плечами.

– Я вышла за тебя, потому что хотела сама уничтожить свою жизнь, и мне было все равно, как это произойдет. Но теперь я хочу жить. Я мечтаю о нормальной, спокойной жизни – не в «Фортуне».

– А где?

– Не в «Фортуне», – повторила Таня.

Рига вдруг усмехнулся.

– То есть ты хочешь оставить меня?

– Да, – сказала она твердо. – Я хочу уехать. Хочу, чтобы ты меня не искал и никого не отправлял по моим следам.

– Есть и другое решение, – сказал вдруг Рига.

Только тогда Таня поняла, что он не в себе и никогда не отпустит ее живой.

– Я очень не люблю предательства, Таня. А ты предала меня. Я доверял тебе – и ты меня обманула.

Она вдруг заметила, что в руке он уже давно вертит пистолет, словно затрудняясь найти ему применение. Она, привыкшая к виду оружия в «Фортуне», не почувствовала особого страха. Подумала, что это не должно быть больно…

– Ты обманула меня, – продолжал Рига, – когда сбежала. Когда я пытал людей, надеясь узнать, куда они тебя спрятали. Ты сыграла не по правилам – сыграла против меня. И тебе это понравилось. Теперь ты хочешь развестись со мной, снова бежать куда-то и выставить меня дураком перед всей сетью.

– Так вот, что тебя волнует? Реакция сети?

– Никто, ни один человек не уходит из сети живым. И ты не исключение.

– Я же не служу в твоей бригаде!

– И это позволяет тебе предавать? Не зли меня, Таня! Ты не понимаешь, чем это может кончиться!

– Мне все равно!

Рига вдруг ударил кулаком в стену, пытаясь найти выход своей злости. И Таня подумала, что эта злость всегда была в нем, всегда жила в нем, придавая бешеную стремительность его жестам.

В комнату как ни в чем не бывало вошел Дим. Лицо его было по обыкновению спокойным и безразличным, хотя их громкие голоса не могли не привлечь его внимания.

– Дим, оставь нас! – обернулся к нему Рига.

Тот взглянул на оружие в его руке и покачал головой.

– Пусть Таня уходит.

– Что?! Это кто сказал?! – глаза Риги вспыхнули.

– Я, – ответил Дим просто. – Я это сказал, потому что я здесь хозяин. Здесь могу решать только я.

– Мне ты не хозяин! – бросил ему Рига.

– Ты в сети, а сеть принадлежит мне. И я решил, что Таня должна уйти…

– Ты с ума сошел?! – взорвался Рига. – Ты психопат! Таня – моя жена. Я никуда ее не отпущу. Ты здесь вообще ни при чем!

Таня попятилась. Рига между тем продолжал:

– Это я могу отпускать ее или не отпускать, я могу дарить ей жизнь или отнимать ее! И я никогда ее не отпущу! Она останется здесь, со мной – навсегда. Я так решил!