Вопросы - Страница 68

– Это сложно. Сеть повсюду.

– Сеть?

– И в этом городе тоже. Сейчас все заняты другим делом, но стоит только потянуть нужные нити, меня сразу же вычислят. Уехав, я не выпала из сети.

– О какой сети вы говорите? – сдался доктор. – Мне кажется, вы бредите. Но если прибавить к этому бреду заключения гинеколога, то итог весьма неутешительный: многочисленные разрывы свидетельствуют о том, что вы подвергались неоднократному насилию, при странных обстоятельствах вы лишились ребенка, рана на вашей руке еще не зажила настолько, чтобы не обращать на себя внимания, ваш организм предельно истощен и ослаблен, а в то же время вы замужем, роскошно одеты, у вас дорогие украшения…

Она улыбнулась.

– Значит, ваш муж опасен? – снова спросил доктор.

– Не подумайте только, что это он – причина моих несчастий, – предупредила Таня. –  Я сама во всем виновата.

– Защищаете его. Значит, любите.

– Любовь проходит.

– Любовь не проходит, – не согласился Виктор. – Она развивается. А если проходит, значит, исчерпала себя и не может иметь продолжения. Не всякая любовь заканчивается так печально. Но не всякая и имеет будущее.

– Иногда очень больно чувствовать, что ничего не роднит больше и что будущее невозможно, – сказала Таня.

– Это значит, у вас должно быть свое будущее, а у него – свое.

– А у вас? – спросила она.

– У меня – свое, а у моей жены – свое.

– А у ваших детей?

– А у моего сына – свое, и вовсе не в медицине. Ему уже восемнадцать, и он студент юрфака. У всех разное, отдельное будущее.

– Печально.

– Да, – согласился он. – Это печально. Но реанимировать ушедшие чувства невозможно. Я понимаю это, как врач, но знаю, что смириться с этим тяжело.

Таня вдруг почувствовала, что злость, которая стискивала ее сердце вначале их разговора, и ее непонятное раздражение против доктора прошли. Снова стало очень спокойно.

– Как вы думаете… потом… когда-нибудь потом… я смогу иметь детей? – спросила она.

Доктор посмотрел странно и покачал головой.

– Я не гинеколог. Знаю только, что сейчас это абсолютно невозможно. Вам нужно очень хорошее, длительное лечение.

– И еще один вопрос, доктор…

– Сколько угодно…

– Будет весна?

Он взял ее худую беспалую ладошку в свои руки и поднес к губам.

– Думаю, весна начнется в марте.

– Не сомневалась, что вы так ответите.

Это был абсолютно другой человек. Совершенно не такой, к каким она привыкла в «Фортуне». Его черты и жесты даже в печали сохраняли спокойную уравновешенность. Может, это была профессиональная черта –здравая рассудительность в любой ситуации, при любых обстоятельствах: доктор не мог себе позволить впадать в панику и биться в истериках. И в то же время Таня помнила, в какой панике и каких истериках решали судьбы других людей ее мужчины, способные без лишних рассуждений отнять жизнь у того, кто попадался им под горячую руку.

И, словно продолжая ее мысли, из коридора донесся шум.  

– Туда нельзя, молодой человек! – взвизгнула дежурная.

– Сиди тихо! – прикрикнул мужчина.

– Я же говорю вам…

Донеслась ругань. Шаги затопали по коридору.

– Это за мной! – вскрикнула Таня, чувствуя, что сердце готово выпрыгнуть из груди.

Виктор вскочил на ноги.

– Куда вы?! Молодой человек! – продолжала вопить в коридоре медсестра. – Вы бандит какой-то!

И в тот же миг дверь распахнулась, и в палату вошел Руст. Он был один. Обвел взглядом присутствующих и шагнул к постели Тани. Медсестра замерла в дверях.

Руст качнулся в сторону кровати и упал на колени.  

– Вот я и нашел тебя, Таня…

         Сказать, что у Дима созрел какой-то более или менее четкий план – явное преувеличение. Вдруг он обнаружил себя раскинувшимся в кресле трансокеанского лайнера и заказывающим коньяк. Стюардесса улыбнулась –  сработали обычные механизмы. «Если я предложу ей выйти со мной в туалет, она не откажется», – отметил про себя Дим.

         Потом стал думать, стоит ли предлагать ей это. Вчера, с Миленой, ему так и не удалось дойти до финала привычной истории, значит, не все механизмы работали по-прежнему слаженно. Какие-то связи распались, простое удовольствие сделалось труднодостижимым. А если так сложно – зачем тогда? Он снова присмотрелся к фигуре стюардессы: высокая, длинноногая, с худым задом, чем-то похожая на Милену, чем-то – на Лину, чем-то – на прочих проституток. Обычная.

         Нельзя сказать, чтобы Дим думал о Тане постоянно. Но иногда – неожиданно – пронзала словно иглой какая-нибудь странная мысль: например, с кем она сейчас, где, как она живет, что делает именно в этот момент. И эти мысли вмиг разрушали все, что Дим пытался выстроить в своем сознании за день – стирали все, что не было связано с ней.

И сейчас его сознание, установив, что стюардесса с бейджем «Надин» ничем даже отдаленно не похожа на Таню, мгновенно стерло ее из его восприятия. Надин, устремив на него еще один пытливый взгляд, сообразила, что больше не интересна, и отошла от его кресла.

Возвращаясь в «Фортуну», Дим не только понимал, что может не найти там Тани, но был готов даже к тому, что может вообще не застать ее в живых. Война со Смолом не могла обойтись без жертв. И все-таки он возвращался.

Вдали от «Фортуны» у него была возможность жить жизнью праведника. А была возможность создавать новую сеть. Узнавая Дима, многие обращались к нему с вполне определенным желанием – купить. Его мозги машинально просчитали возможные затраты и прибыли от организации сети. Сначала, несомненно, он ограничился бы сетью для эмигрантов, а потом, сделав ее конкурентной, мог бы поспорить со всей австралийской сетью. Дим прикинул все это – на автопилоте – и остановился. Зачем?

Зачем? И сюда, и через океаны и континенты, тянутся за ним нити «Фортуны». Строить новую «Фортуну»? Зачем?

Что дала ему сеть? Деньги и славу короля? А что отняла? Нет счета тому, сколько отняла у него сеть и растворила в своей кислоте: друга, чувство, будущее с Таней, его детей, его легкое дыхание, его спокойный сон, его сердце. Человек, управляющий сетью, не должен иметь сердца, только тогда он будет неуязвимым. Сеть сама способна отнять у своего хозяина все, что делает его живым. Иначе – система не будет в безопасности, она всегда будет под угрозой.

Уйдя из сети, он не порвал всех нитей. И за тридевять земель от «Фортуны» наконец понял, что вне структуры для него не будет жизни. Не будет никакой другой жизни, куда бы он ни уехал и сколько бы ни пытался начать все заново, по одной простой причине – его сердце отнято и уничтожено. А без сердца… ничего не может начаться – ни в одной стороне света, ни на одном континенте.

И как только Дим это понял, он удивился тому, что был так долго слеп и не замечал простых вещей, продолжая жить по правилам обычных смертных: добивался любви Тани, переживал о Риге, мечтал о семейном счастье. Зачем? Для чего было пытаться прикладывать к своей жизни общие шаблоны? Для чего было обманывать себя и врать Тане? И вспомнился Джин – великий мастер своего дела и очень ловкий наркоделец, предупреждавший его о магнетическом воздействии сети.

Первый передел, второй, третий – это не эксцессы. Это ритм сети. Это ее пульс. Рига тоже надеялся, что сеть оставит ему сердце и свободу. Но и Рига все потерял. Все – и  очень быстро.

Наконец, мысли пришли в порядок. Дим почувствовал внутри ледяной холод. Больше не было ни изматывающих раздумий, ни колебаний, ни сомнений. Может, это спокойствие было сродни тому, которое Таня неожиданно ощутила в железнодорожной больнице маленького провинциального городка после разговора с доктором о прошедшей любви. Но – в одно и то же время – люди, которые когда-то были родными, почувствовали что-то похожее. 

Странно, когда самолет летит так долго. Кажется, он уже не один раз обогнул земной шар и так и не нашел места, где Дима ждали бы.