Вопрос цены, цена вопроса (СИ) - Страница 13

Когда на экране всплыла запись разговора с Барнеттом, стало ясно, какой. Когда экран потемнел, Джим оперся руками о спинку своего кресла и опустил голову. Потом поднял руку и сделал неопределенный взмах рукой, который Ухура поняла без проблем. Запись пошла во второй раз. Потом — в третий.

— Джим, пойдем, тебе надо отдохнуть, — мягко заговорил Леонард, когда Кирк замер. — Пойдем, ты сам знаешь правила, как бы от этого не отнекивался — тебе надо пройти обследование. Между прочим, ты сам виноват — кто тебя просил открывать рот и упоминать про этот чертов пункт?! Не хотел возиться со всем этим — пришел бы ко мне, я бы тебе прописал успокоительное и никаких проблем. А теперь я ни за что не упущу этот шанс и попробую сделать в твоих мозгах ревизию на наличие оных, а то в последнее время я начинаю сильно сомневаться в…

Прежде, чем Маккой закончил свою тираду, призванную не столько донести какую-то информацию, сколько успокоить привычными интонациями, Джим выпрямился и отдал приказ твердым голосом:

— Связь с руководством Звездного Флота. Немедленно.

— Джим, какого черта ты творишь! — немедленно взвился Боунз. — Тебе в твоем состоянии только и разговаривать с этими оловянными головами — чтобы они немедленно вынесли тебе какой-нибудь диагноз, который я оспорить уже не сумею, и после которого ты однозначно лишишься своего капитанства!

— Капитан, Джим, доктор прав. Тем более, что на данный момент вы не обладаете полномочиями, позволяющими отдать такой приказ. Только если он подтвержден мной, я этого не сделаю до тех пор, пока не буду знать его причину, — Спок тоже попытался успокоить своего друга доступным ему способом.

— Что я хочу сделать? — поднял на них почти черные глаза Джим. — Они вышлют помощь еще до окончания этих суток. Вот что.

— И как ты этого добьешься, если они до сих пор этого решения не приняли? — озадачился Боунз.

Вместо ответа Кирк начал кружить по мостику, не находя в себе силы стоять на месте. Он подходил к каждому члену экипажа, стоял несколько секунд за спиной и шел дальше. Молча, под внимательным темным взглядом своего старпома, который не стал отменять отданный Ухуре приказ. И с каждым кругом напряжение возрастало в геометрической прогрессии — к тому времени, как удалось установить связь, на мостике уже вполне ощутимо искрило.

— Капитан Кирк? — на экране возникла фигура адмирала Кормака. Самый неудачный вариант из возможных учитывая, насколько оный адмирал не любил Кирка. Даже скорее ненавидел. И теперь Джим сам собирался вложить в его руки оружие против себя.

— Адмирал, — склонил голову в совершенно непочтительном поклоне Кирк. — Могу я узнать, как скоро нам будет отправлена подмога?

— Капитан, хотя да, вы же сейчас не капитан, это вне вашей компетенции. Нам необходимо принять решение, которое бы максимально отвечало интересам Федерации, учитывая нынешнюю нехватку кораблей. Ваши бесконечные запросы это самое решение принять не помогут, — лицо Кормака осветилось ядовитым удовлетворением.

— Адмирал, — проигнорировал предыдущую речь Джим, — Вы сейчас один или полным Советом?

— Капитан Кирк, ваша наглость переходит все границы! — возмутился Кормак. — Какое Вам дело до нашего состава?!

— Да, капитан, мы в полном составе, — рядом с фигурой Кормака встал Барнетт. — Что вы хотели нам сказать такого, чтобы услышали мы все?

— Мое имя — Джеймс Тиберий Кирк, сын героя Федерации Джорджа Кирка. Мне 26 лет, и я уже дважды герой Федерации. Если мой отец спас всего 800 членов экипажа, пожертвовав своей жизнью, то я спас целую планету. Дважды. И я жив. Я молод, хорош собой, и я — любимчик прессы.

— Надо же, не думал, что Вы настолько самовлюбленная личность, — неприятно удивился Барнетт.

Но Кирк его будто не услышал, продолжив свою речь, как только закончил говорить адмирал.

— Пресса обожает героев. Больше героев она любит мертвых героев. А больше мертвых героев она любит несчастных героев. Так вот, господа адмиралы… — Джим оперся руками на спинку своего пустого капитанского кресла и чуть склонился вперед.

— Как Вы думаете, что скажет эта самая пресса, если я обнародую одну из самых позорных тайн Звездного Флота?

— Джим, о чем Вы говорите? — от неожиданности Барнетт перешел на имя. Он искренне не понял, о чем идет речь, судя по нахмуренному лицу. А вот до Кормака, который служил дольше, похоже дошло, настолько его перекосило от гнева. Но прежде, чем он смог заткнуть рот нежданному разоблачителю, правда прозвучала.

— Что скажет пресса, если я расскажу, что чудовищные события Тарсуса-IV готовы повторится, и по той же причине — промедление с помощью? Когда я поступил в Академию, я добрался до всех материалов, до которых смог — открытых и закрытых. Что они скажут узнав, что ваш долбаный совет, узнав о том, что творится на планете, вместо того, чтобы сразу выслать помощь, совещался, не желая брать на себя ответственность за расход ресурсов? Что вы тянули, сколько могли и только то, что об этом узнала общественность, сподвигло вас все-таки послать корабли? И что история повторяется снова…

— Капитан, Вы за это ответите перед трибуналом! — злобно воскликнул Кормак, пока Барнетт усваивал новую для него информацию. — Можете попрощаться со своими капитанскими нашивками! После такого вас не возьмут даже уборщиком на орбитальный мусоровоз!

— Вам не поверят, Кирк, — тяжело качнул головой уже Барнетт. — Дело Тарсуса уже история, и свидетелей…

— Один стоит перед вами, — подвижное лицо Кирка украсила ухмылка, от которой пот потек даже по спине Спока, а уж про других и вовсе говорить было нечего. — Рассказать вам, что там тогда творилось? Как матери убивали своих детей сами, чтобы те не умирали долгой мучительной смертью? Или может, рассказать о массовых расстрелах, которые утвердил наш доблестный лидер, чтобы не переводить остатки еды на бесполезных? Или о том, как составлялись списки, кому жить, а кому умереть? Кто в них попал и почему? Что творилось тогда с землей и водой, как палило солнце и как с каждым днем умирала надежда на помощь? В свое время я постарался сделать так, чтобы информация о моем пребывании на Тарсусе в тот период не дошла до общественности, но сейчас… Я это сделаю. И от этого дерьма Флот отмыться не сможет уже никогда, не так ли, адмирал Кормак? Вы ведь и тогда были среди тех, кто голосовал против, неужели прошлое Вас ничему не научило? Корабли с помощью должны вылететь до окончания сегодняшнего дня. Завтра о том, что было и что происходит сейчас, узнают все. Конец связи.

Стоило только экрану погаснуть, как Кирк чуть не упал, и только то, что его с двух сторон поддержали руки Спока и Маккоя, не дало это сделать.

— Капитан, но разве так можно? — растеряно проговорил Чехов с таким жутким акцентом, что понять его позволила только привычка. — Разве можно вот так решать, когда умирают люди?

— Те, кто становится адмиралами, перестают быть людьми. Они становятся политиками. Спок, побудешь еще капитаном? — устало выпрямился Джим. И без какого-то перехода задумчиво проговорил:

— Они мне все время чудились… Когда я бредил, или прятался от расстрельных команд, или искал себе еду…

— Что, Джим? — проигнорировав ту боль, что раскаленным валом прокатилась по его телу, Спок положил руку на шею Кирка. Судя по взглядам других, жест контактного телепата был оценен другими по достоинству, но сам Джим его не заметил.

— Яблоки. Боунз, я весь твой, — выпрямив спину и гордо развернув плечи, капитан Кирк покинул мостик под гробовое молчание своей команды.

***

— Доктор, где капитан? — это был первый вопрос, который задал Спок, как только пришел в лазарет. Ему потребовалось почти пятнадцать минут, чтобы проконтролировать исполнение своих приказов и освободить немного времени для Кирка. А теперь выясняется, что того нет в лазарете, и что он может натворить в таком состоянии оставшись один…

— Он попросил себе немного одиночества, Спок. Пошли, он сейчас на обзорной палубе, — тяжело встав из-за своего стола, Маккой, никого не стесняясь, вытащил бутылку откуда-то из глубин многочисленных шкафов и направился к выходу.