Вопрос цены, цена вопроса (СИ) - Страница 10

Джим так увлекся спором с коммандером, что не заметил, как на мостик поднялся Боунз. Впрочем, доктор, которому тема беседы была интересна, не спешил давать о себе знать, наблюдая за накаляющейся чуть ли не до искр обстановкой. Что уж говорить об остальных, слушавших спор с самого начала.

— Капитан, я прекрасно осознаю, что люди — заложники эмоций, — терпеливо согласился с последним высказыванием капитана Спок. И только то, что он отвернулся от своей консоли показывало, насколько он заинтересован в беседе. — Однако, вынужден с вами не согласиться: данной реакции подвержены отдельные индивидуальности, основной процент человечества умеет купировать данные порывы.

— Ты так уверен? — недобро прищурился Джим, который непонятно на что разозлился.

— Да, капитан, — не понял реакции Кирка вулканец, но продолжил развивать тему. — И даже могу привести вам два примера…

Прежде, чем Маккой успел открыть рот и вмешаться, Спок совершил свою роковую ошибку: он назвал два имени.

— … это вы и ваш отец. Согласитесь, что обстоятельства, в которых вы оказались, должны были выявить тот самый фактор ненадежности, однако действия, предпринятые вами, показали, что даже в таких ситуациях люди способны себя контролировать, — завершив свою речь, Спок даже слегка кивнул, будто ставя точку в споре. И краем глаза поймал, как доктор Маккой закрыл глаза ладонью и покачивает головой, всем своим видом сигнализируя, что коммандер сказал что-то совсем не то.

И не только доктор — все находящиеся на мостике внезапно стали очень заняты.

— Я думал, ты уже это понял… — встав со своего капитанского кресла, Джим подошел к вулканцу и остановился вплотную к нему, глядя сверху вниз синим нечитаемым взглядом.

— Капитан…? — вопросительно приподнял бровь Спок, чуть отклоняясь назад, создавая себе зону комфорта. Уж больно плотное напряжение излучал сейчас Кирк.

— Как я тебе уже говорил, — негромко заговорил Джим, — мы эмоциональны, нелогичны и так далее. Но в первую очередь мы — эгоистичны. Какими бы благородными не были наши порывы, они всегда в первую очередь направлены на собственное благо. Благотворительность? Скорей всего, поблажки в налогах. Или создание репутации. Риск? Желание выгоды или банальное тщеславие.

— А как же жертвенность? — перебил Кирка Спок. — Вашего отца, ваша?

— Моего отца… — растянул губы в жутковатой улыбке Джим, из-за которой коммандеру иррационально захотелось прекратить этот разговор. — Я думал, ты уже понял, что мой отец — это не та тема, от которой я прихожу в благодушное настроение. Но изволь, я тебе отвечу. Благородный герой, пожертвовавший своей жизнью ради восьмисот членов экипажа… Так?

— Да, капитан, таковы факты.

— Факты… Факты — вещь весьма двоякая, коммандер. Их можно трактовать как угодно. Я достал все документы, которые смог. Все закрытые отчеты, гипотезы, предположения. И знаешь, что я тебе скажу? Не было никакого геройства — была обыкновенная шкурная выгода.

На этих словах по мостику будто легкий ветерок пронесся — никто не ожидал от капитана такого мнения о своем отце.

— И даже могу тебе объяснить, почему, — будто ничего не услышав, все тем же негромким голосом продолжил Кирк. — Согласно отчетам, а так же визуальному наблюдению, могу сделать вывод, что у «Кельвина» был шанс не уничтожить, для этого «Нарада» была слишком велика, а задержать корабль Нерона до прихода подмоги. В соседнем секторе находились два корабля ЗФ, которые следовали к месту назначения. Зная то, что мы знаем о корабле сейчас, ясно, что даже трех кораблей было бы мало. Зато информации было бы намного больше. Но отец сделал именно такой выбор. Сам догадаешься, или объяснить?

Глядя в темно-синие глаза Джи…капитана, Спок чувствовал, что он совершил одну из тех самых ошибок, о которых разговор начался изначально. И еще неизвестно, к чему она приведет.

— Так вот, — не дождавшись ответа, продолжил Кирк, — на Кельвине был не только экипаж, Спок, на том корабле была беременная жена лейтенанта Джорджа Кирка, которая вот-вот должна была родить его ребенка. Ребенка, который был ему дороже всего остального экипажа, и которую он стремился спасти любой ценой. Отправить ее в спасательной капсуле? Не вариант. Первая причина: невозможность сделать это в обход других. Увидев, что исполняющий обязанности капитана спасает свою жену, остальные бы покинули свой пост, сочтя это сигналом к бегству. Вторая причина: одиночная капсула — великолепная мишень. Он мог вообще ничего не делать — экипаж, находящийся на своих местах значительно упростил бы управление кораблем и дал то самое время до прихода помощи. Однако, был выбран второй вариант: спасательные капсулы. На Кельвине их было 35. Подобраны были 29. Шесть были расстреляны Нарадой прежде, чем она ушла в другой сектор. И в одной из этих капсул находилась Вайнона Кирк с новорожденным сыном. Один шанс к тридцати четырем на спасение — неплохая арифметика, а?

— Капитан, вы не правы, — вопреки всему, это были единственные слова, которые смог произнести Спок. — А как же вы? Ваши действия? У вас ведь не было логических причин жертвовать собой.

— Вот именно, что не было, — Кирк склонился к коммандеру, опираясь руками на ручки кресла, и тем самым заставляя вулканца отклонится к спинке. — Я знаю, что такое мелдинг, Спок, а еще я знаю, что такое — «эмоциональный перенос», — взяв одну руку коммандера в свою, Джим улыбнулся, и от этой улыбки мурашки по спине побежали у всех, даже у вулканца. — Хочешь узнать, что я чувствовал там тогда? Когда я стоял у этой двери, открывал ее и понимал, что назад я уже не выйду. Что все, это конец. Хочешь узнать? Что я думал, что я чувствовал, что терял?

Почти поднеся холодную безвольную ладонь к лицу, Джим аккуратно выпустил ее из рук и выпрямился, все еще глядя на Спока синими глазами.

— Коммандер, примите командование до конца смены.

Уже у самого турболифта Джим обернулся через плечо:

— Спок, никогда не переоценивай человека как личность, и никогда не недооценивай силу человеческих эмоций. Это не только убережет тебя от разочарований, но и сохранит жизнь. Поверь мне на слово, ибо проверять это на своей шкуре слишком чревато. И больно.

В повисшей тишине после ухода капитана был хорошо слышен тяжелый вздох доктора Маккоя, который снял оцепенение, охватившее всех.

— Искренне надеюсь, коммандер Спок, что вы сделали вывод из своей ошибки — никогда и ни при каких обстоятельствах не упоминать его отца, — яд этих слов можно было не сцеживать, а выжимать.

— Этот вывод я сделал давно, доктор, — невозмутимо кивнул головой вулканец. — Меня больше занимает категоричность последнего утверждения капитана. Судя по всему, официальное досье капитана Кирка — дело рук самого капитана. Хотя, — после некоторой паузы добавил коммандер, так и не дождавшись никаких комментариев, — вынужден констатировать тот факт, что капитан Кирк имеет заниженную самооценку. Так как я не представляю себе ситуации, в которой он мог бы поступить иначе.

***

Несколько смен спустя экипаж все еще слегка косился на капитана, помня о некрасивой сцене, произошедшей четыре дня назад. Спок был куда молчаливее, чем обычно, а Маккой только внимательно смотрел, ожидая, чем все закончится. Не выдержав первым, после завершения смены Кирк сел за столик старпома. И почти сразу к ним присоединился и доктор, который даже не считал нужным извиняться за вмешательство в личную беседу — без его бдительного присутствия эти двое были вполне способны разругаться до непоправимых последствий. Впрочем, на этот раз все обошлось.

— Спок, я хотел перед тобой извиниться, — с чуть смущенной улыбкой начал Джим. — Я понимаю, что не имел никакого права так срываться на тебе, впрочем, как и ни на ком другом, если по существу, да еще и хватать тебя за руки, но…

— Судя по Вашей реакции, мое высказывание напомнило Вам не только о вашем отце, но и о неких событиях и обстоятельствах, о которых мне не было известно, что и привело к данной ситуации, — вежливо склонил голову в ответ коммандер. — К тому же, я предполагаю, что человеческая неспособность контролировать эмоции, в частности, гнев усугубил положение, о чём Вы сейчас и намерены сообщить. Не так ли, капитан?