Вопреки, или Ты меня не купишь (СИ) - Страница 3

— Такая наивная, Эн, — она потянулась, чтобы погладить меня по щеке, но я с брезгливостью отступила и повела плечом. — Все еще мечтаешь, витаешь в облаках, малышка моя. Ты ведь ничего о жизни не знаешь, и жаль, что я тебя не научила защищаться от ударов судьбы.

Мама вдруг стушевалась, сжала пальцы и опустила руки вдоль тела.

— А еще, — пришлось выдохнуть, чтобы озвучить остальное, — я будущего мужа не видела никогда! Только на фотографиях. — Что пыталась доказать, не знаю, но мне нужно было высказаться. — Что за богач такой, которого мало кто видел в лицо? В соцсетях нашла несколько снимков: размытых и нечетких. Настоящий мистер Х.

— Все с ним нормально, — мама смахнула прядь светлых волос со лба и снова отвернулась к зеркалу. Выражение «сочувствующая мать» исчезло с ее лица, быстрее чем искры падающей звезды. — Немного странный, отрешенный и мрачный. Помнишь, встречу в Париже, когда отец закрывал филиал? — ее губы выглядели идеально, но она все равно проверяла и поправляла края пальцем. — Ты еще на выставку уехала с Андрэ. В тот день Волгин был на ужине. Ничего жуткого я в нем не заметила, весьма симпатичный молодой мужчина, на свои тридцать пять не тянет, дала бы ему около двадцати восьми, не больше. Поджарый, крепкий, волосы такие, как стержень карандаша — темные, а руки… — мама задумалась, — будто канатами, венами оплетены по фактурным мускулам. О, точно. Смуглый, как молочная шоколадка. Нормальный мужчина, вот увидишь. Разве что огромный, как медведь, все углы сбивал и столы с едой переворачивал в ресторане, а еще немного грубоватый в общении. На дикаря неотесанного похож, будто из глубинки выбрался, внезапно окунувшись в миллиарды. Подозреваю, что ненасытный в сексе, потому что от одного его взгляда пробирало мурашками. — Мама выставила грудь напоказ, поправила кружевное белье, что выглядывало из декольте. — Мужчина и должен быть чуть красивее обезьяны, главное, чтобы за ним, как за каменной стеной…

Хороша поддержка, аж тошно.

Упоминание об интиме сжало нутро, бросило пригоршню холода на спину и скрутило внутренности.

Это случится сегодня…

Я берегла себя для любимого, хотела быть чистой, а тут… придется пожертвовать всем ради отца и его империи. Какой-то олигарх-вдовец решил, что молоденькая чистенькая девочка — самое то на потеху и для удовлетворения дикой похоти, можно и прикупить игрушку.

Я даже повернулась в профиль, чтобы посмотреть, не висит ли на спине бирка в несколько миллиардов и надпись «Потаскуха. Продано».

Мама продолжала монотонно бухтеть, а я пыталась представить будущего супруга. Грубого, жуткого медведя, разрывающего в порыве голода и страсти мое кружевное белье, без прелюдии пронзающего плоть, выбивающего из меня острую боль.

На миг в глазах помутнело от страха, а к горлу поднялась кислота. Стиснув шею ладонью, поняла, что еще чуть-чуть — и сбегу с этого спектакля-кошмара.

Зачем слово дала? Отец ведь не настаивал, лишь предложил подумать над вариантом, а я, дура, сразу согласилась. Это же папа, как отказать? Он просил помощи, был разбит поражением, я должна была что-то сделать, как-то поддержать. Возможно, тогда надеялась, что он сможет найти выход из тупиковой ситуации, выберется за месяц из долгов, выхватит меня из лап жениха-покупателя.

И хуже всего, что этот богач-кукарач не пришел со мной познакомиться за долгий срок подготовки к свадьбе. За месяц ни разу не появился. Это унизительно.

Не так я хотела начинать семейную жизнь. Совсем не так!

Купил, а теперь на полочку поставит, как трофей? Даже поговорить со мной не захотел? На фото глянул, и достаточно, чтобы понять, что на меня встанет? Ублюдок… Уже его ненавижу.

— Если боишься первой ночи, — мама поняла, куда уплыли мои мысли. Красные щеки, что будто перцем натерли, скорее всего, меня и выдали. В проницательности она неподражаема, всегда чувствует, кто и что думает. — Ты просто закрой глаза, Эн. Представь кого-то, кто тебе нравится. Да хоть актера! И расслабь мышцы. Самое важное, не сопротивляйся, чтобы Волгин тебя не порвал.

— Мама! — я зажмурилась до сильной боли в глазах и крепко сжала шею.

Не могу. Не могу. Не… мо-гу!

Паника накатывала, голос проваливался в живот, где с самого утра развернулась настоящая огненная буря.

— Голодные мужики — могут слетать с катушек, не перечь ему, будь…

— Замолчи, пожалуйста…

— Не перебивай, — она встала слишком близко. Я попыталась отступить, но было некуда — позади стена.

Как я очутилась в углу комнаты? Отползла в ужасе?

— Есть вещи, о которых мы никогда с тобой не говорили, — не умолкала мама, а я не могла ее заткнуть — мне было плохо, будто сейчас кислота горлом пойдет. — Не в девятнадцатом веке живем, все понимаешь сама. Я не хочу, чтобы ты страдала и лечилась от разрывов, потому и советую не напрягаться. Согласилась на брак? Согласилась и на постель. На все согласилась. И на детей тоже, имей в виду. Ни один мужик не будет воздерживаться от наслаждения ради наших нежных чувств. Тем более, если ты для него — просто выгодное приобретение. Вещь.

Она права. Как бы больно не звучало, права.

— Любовь не особо нужна, чтобы регулярно выполнять супружеский долг, — продолжила мама. — Ее можно и вне дома найти. Главное, научиться прятать чувства. Да, придется выживать. Не кривиться от его неприятных запахов, не отворачиваться и позволять себя целовать, не вздрагивать, когда обнимает или дышит в ухо, и ноги пошире раздвигать, когда ему припекло, и где бы ни припекло. Быть готовой ко всему, — мама расщедрилась на советы, но я молчала, давилась горькой слюной и слушала. Лицо горело от смущения, неприятия и обиды.

Это все она пережила с отцом?

Мама, задумавшись, провела кончиками пальцев по ожерелью, а затем внимательно осмотрела меня с головы до ног и, все-таки коснувшись прохладными ладонями плеч, немного отодвинула от себя. В ее глазах переливался настоящий глянец слез, и это поразило в самое сердце. Оглушило на несколько тихих минут.

— Великолепно выглядишь, — выдохнула она, наконец. — Чудно. Чистый секс. Если Ренат не сойдет с ума от твоей красоты, я его лично придушу, а ты… с такими идеальными данными должна научиться вить из него веревки. Только так можно выжить в нашем жестоком мире.

Мне ее слова не помогали, а делали хуже. Душили, крутили, разрывали на части. Я чувствовала себя потаскухой, которую одели получше, чтобы продать подороже.

Есения

Жених опаздывал. Мало того, что мы никогда не видели друг друга, мало того, что я истерзала волю, готовясь месяц к самому худшему, так он еще и опаздывал!

На губах давно живого места нет — искусала все, пальцы ныли, потому что я их бесконечно крутила, так еще и это… Неуважение. Издевательство! Меня это сильно злило и задевало, сильнее чем сам факт принудительного замужества. Еще никто меня так не динамил, даже красавчик Лева из старших классов, за которым бегали все девчонки, не смел так меня игнорировать, заставлять ждать, принижать перед толпой гостей, среди которых важные шишки, мои друзья, знакомые. Это унизительно.

Ни присесть, ни прилечь в тесном платье, пальцы в новых туфлях занемели, ноги от напряжения дрожали, угрожая сложиться в коленях, спина стояла колом. Но больше всего износилось сердце — оно, не переставая, лупило в грудь, как ошалелое. Рубило в ребра. Рубило в виски. Как топором.

Тюк. Тюк. Тюк!

Церемонию бракосочетания сначала отложили на час, но, кажется, истекло намного больше времени. Каждая минута, как гвоздь, заходила все глубже и глубже в мое сердце, рождая черную ненависть к будущему мужу.

Папа приучил меня ценить чужое и свое время, потому что эту ценность нельзя купить. А этого медведя-мужлана, видимо, учили только лопатой бабло загребать, а уважать других — нет.

Мама ушла, когда я перестала ей отвечать. Надоело выслушивать морали и дельные секс-советы. Сама разберусь. Все равно придется терпеть замужество, если жених, конечно, соизволит явиться.